Макс Коллинз - Дорога в рай

Майкл откинулся назад и выдавил из себя улыбку.

– Вообще-то, Сэм, я не тот, за кого ты меня принимаешь.

– Не тот?

– Я уже не тот, кем был раньше.

Гьянкана развел руками; Майкл заметил, что Муни изо всех сил старался вести себя непринужденно.

– Кто из нас может сказать, что не изменился со времен молодости? Раньше я мог осилить трех-четырех телок за ночь… Может, то время прошло, но, Майк…

Гьянкана снял темные очки, и его маленькие круглые акульи глазки, не мигая, уставились на Майкла.

– Я все еще не импотент.

– Рад за тебя, – поднял бровь Майкл.

Гьянкана швырнул очки на стол, они звякнули и немного проехали по столу.

– Первый раз, когда я обратил на тебя внимание, черт, когда же это было, в сорок втором? Когда ты пришел в «Белла Наполи» поговорить с Официантом.

«Белла Наполи» – ресторан на Ривер-Форест, на окраине Чикаго, но официант, о котором говорил Муни, не подавал еду. Гьянкана имел в виду Пола Рикка по кличке Официант.

– Я скучаю по нему, – сказал Майкл, намекая на недавнюю смерть своего крестного отца.

– Такая потеря. Такой человек. Лично я всегда думал, что это ужасно – из-за тюрьмы он лишился кресла, которое по праву принадлежало ему. Джо Бэттерз хороший человек, но при всем моем уважении к нему ему далеко до Пола Рикка. Джо Бэттерз было прозвище Тони Аккардо еще со времен Капоне.

– Я многим обязан Полу, – сказал Майкл.

– Да… да… как и все мы. Жаль, что я не смог приехать на похороны, йо, черт возьми, там должно было быть больше федералов, чем мух над собачьим дерьмом.

– Так и было, – ответил Майкл на это сентиментальное замечание.

– В тот раз в «Белла Наполи» ты произвел на меня впечатление.

– В самом деле?

– Действительно. Это правда. – Маленький человек поерзал в кресле. Он был маленьким в буквальном смысле этого слова, но в нем было что-то необычное, некая харизма, поднимавшая его на пьедестал. – Ты не испугался Бешеного Сэма. Ты не дал ему поблажки.

– А он ее заслужил?

Гьянкано коротко рассмеялся.

– Нет, черт побери! Он был психом, психом и остался. Ты помнишь очки, которые он носит?

– Конечно.

– Ему их не прописывали. У него прекрасное зрение. Но иногда он их снимает, потирает глаза, а потом смотрит на кого-нибудь, уверенный, что застал его врасплох. Как будто мы все думаем, что раз он носит очки, то он совершенно слепой!

Майкл выдавил улыбку.

– В самом деле.

Гьянкана наклонился вперед и сделал большие глаза.

– Ты знал, что он сатанист?

– Сатанист?

– Самый настоящий сатанист, без дураков! Он рассказывал мне про людей, которых убил. Жертвоприношения дьяволу! Я раз видел, как он катался по полу в каком-то припадке, с пеной у рта, и кричал: «Снизойди ко мне, Сатана, я твой слуга, Сатана, управляй мной!» Бред какой-то.

Майкл отхлебнул колы и поставил бутылку на стол.

– Это очень интересно, Сэм.

– «Дьявол заставил меня!» – сказал Гьянкана, напоминая в этот момент самого плохого пародиста всех времен. – Черт! Я могу такое рассказать…

– Ты убедил меня. Бешеный Сэм чокнутый.

Гьянкана наклонился так низко, что почти лег на стол.

– Он не просто чокнутый, Майк. Он опасен.

– Разве это для кого-то секрет?

– Опасен не в том смысле, что может воткнуть нож для колки льда в твою мошонку. Опасен из-за этого дела с Гримальди, этого суда – ты знаешь, как Сэм ведет себя в суде!

– Он защищается.

– Как же. Лежит на носилках в пижаме и кричит в мегафон. Говорит судье, что он хуже, чем Сталин!

– И что?

– А то, что такой непредсказуемый придурок, как Сэм, очень много о нас знает. Ты представляешь себе, какой это риск? А если ему пообещают иммунитет…

– Какое это имеет отношение ко мне?

Гьянкана откинулся на спинку кресла; в окне за его спиной виднелось синее небо, зеленый лес и багровые горы.

– Сэм – проблема. Ты – решение.

Майкл глубоко вдохнул.

– Нужно, чтобы кто-то об этом позаботился – сказал Гьянкана и снова развел руками, – кто-то из тех, кто находится вне подозрений, понимаешь? Ты можешь подойти прямо к Сэму, он ничего не заподозрит. А копы и федералы? Ты так долго был святым, что кто, черт возьми, будет…

– Нет.

Глаза Гьянканы сузились, на его лице было написано скорее замешательство, чем недовольство. Как будто Майкл сказал что-то на суахили.

– У тебя тут непыльная работенка, Майк, – медленно произнес Гьянкана. – Ты уверен, что хочешь потерять ее?

– Уволь меня, если хочешь. У меня есть десяток предложений от честных предпринимателей в Вегасе.

– Честных предпринимателей?… – ноздри Гьянканы раздулись.

– При всем моем уважении, Сэм, – сказал Майкл, успокаивающе подняв ладонь, – эта часть моей жизни осталась позади.

Постороннему наблюдателю улыбка Гьянканы могла показаться даже приятной.

– Майк… у тебя нет выбора.

– Это приказ Аккардо?

Овальное лицо Гьянканы вспыхнуло. Но голос оставался спокойным:

– Это мой приказ, Майк. И это не тема для обсуждений. Мы не собираемся устраивать тут дискуссии.

Кивая, Майкл откинулся назад.

– Ты прав. Тут нечего обсуждать. Я не буду этого делать ни для тебя, Сэм, ни для Тони, и ни для кого-либо другого.

Глаза Гьянканы сердито забегали из стороны в сторону, и все же он заставил себя посмотреть на Майкла.

Майкл продолжил:

– Ты не можешь просто зайти ко мне в кабинет, спустя тридцать лет, и ни с того ни с сего сказать, что я снова убийца.

Гьянкана встал.

И навел на него палец.

Палец не дрожал, а голос да, совсем немного.

– Я тебе скажу, что было тридцать лет назад. Тридцать лет назад ты дал клятву. Тридцать лет назад…

Майкл покачал головой.

– Меня не волнуют пушки и кинжалы, и все эти сицилийские скаутские ритуалы. Тогда я, черт возьми, был почти ребенком. А сейчас я взрослый человек. У меня семья и безупречная репутация, и за все эти годы я заработал для вас много денег.

– Для вас! Для вас!

– Уходи туда, откуда пришел, Сэм, и выметайся из имения – ты все еще в черном списке, а я должен защищать интересы инвесторов. Иди и найди какого-нибудь идиота, который будет исполнять твои приказы. Я управляю предприятием Синдиката. Вот и все.

Лицо Гьянканы стало багровым.

– У тебя есть семья, вот именно, Майк.

Майкл встал. Он посмотрел Гьянкане в глаза и произнес холодно, бесстрастно и решительно:

– Послушай, сукин сын. Может, я больше для тебя и не убиваю людей… но против самообороны я ничего не имею против. Хоть пальцем тронь мою семью, только посмотри на них, и ты пожалеешь, что связался со Святым, а не с Бешеным Сэмом… Усек?

Гьянкана глубоко вдохнул.

Маленький гангстер взял со стола свои очки, надел их и пошел к камину, где повернул потайной рычаг. Каменная опора повернулась, открыв темный проход.