Джон Гришэм - Рэкетир

Я покинул страну и не имею планов когда-либо вернуться.

Искренне ваш,

Как обычно, я сплю плохо, урывками и встаю с сомнением, что вообще спал. Дел такая уйма, что до рассвета еще далеко, а я уже хлебаю дрянной кофе и смотрю в телевизор, ничего не видя. Потом я принимаю душ, одеваюсь, гружу посылки в машину и ищу на пустых улицах Майами, где бы позавтракать. В девять Хасан входит в магазин деликатесов с большой бумажной сумкой, словно отоваривался в бакалее. Мы садимся в кафе за перегородкой, заказываем кофе и после ухода официантки приступаем к обмену. Ему проще, чем мне: он просто ласкает каждый слиток, прежде чем отправить его во внутренний карман своего мятого блейзера. Я запускаю руку в его пакет. Там должны лежать сто двадцать две пачки стодолларовых купюр, по десять купюр в пачке, — попробуй сосчитай!

— Все тут, — говорит он, карауля официантку. — Сто двадцать две тысячи долларов.

Закончив шарить в пакете, я закрываю его и пытаюсь насладиться кофе. Через двадцать минут после прихода он откланивается. Я немного выжидаю, потом шагаю к двери, готовый к нападению спецназа в момент посадки в машину. Двадцать две тысячи я беру в поездку, пятьдесят тысяч укладываю в две оставшиеся доски для нардов. В центре обслуживания «Федекс» я стою в очереди с пятью готовыми посылками и внимательно наблюдаю, как управляются со своими посетители передо мной. Когда наступает моя очередь, сотрудница, взглянув на бланки, безразлично бросает:

— Что внутри?

— Предметы быта, книги. Никаких особенных ценностей, страховка не нужна, — произношу я отрепетированный текст. — У меня квартирка на Антигуа, пустовато там, хочу создать немного уюта…

Она кивает, как будто ей и впрямь интересны мои планы.

Гарантированный срок стандартной доставки — три дня. Счет достигает трехсот десяти долларов, которые я плачу кредиткой с предоплатой. Расставшись с золотом и выходя, я глубоко вздыхаю и надеюсь на лучшее. При помощи навигатора джи-пи-эс в арендованной машине я нахожу ближайший офис «УПС» и повторяю там ту же процедуру. После этого мой путь лежит в «Пальметто траст», где у меня уходит целый час на то, чтобы попасть к своей банковской ячейке. В нее я кладу остальные деньги и четыре неотправленных и непроданных слитка.

На поиски офиса «ДХЛ» в гигантском комплексе международного аэропорта Майами уходит многовато времени, но в конце концов я попадаю туда и отправляю посылки. После чего расстаюсь в пункте проката фирмы «АВИС» со своей «импалой» и еду на такси в дальний терминал. Мы минуем бесконечные ангары с личными самолетами, офисы чартерных компаний, летные школы; водитель заблудился, и мы долго не можем обнаружить искомое — «Меритайм авиэйшн». Компании необходима более заметная вывеска, потому что имеющуюся ни за что не разглядеть с улицы, поэтому меня так и подмывает наорать на ее сотрудника, когда я наконец до него добираюсь. Но я беру себя в руки, прикусываю язык и пытаюсь расслабиться.

Аппарат для просвечивания путешественников и багажа здесь отсутствует, и я предполагаю, что на терминале для пассажиров личных самолетов их нет вообще. Но, думая, что в Антигуа мне проверки не избежать, я стараюсь не рисковать. При мне около тридцати тысяч наличными, спрятанные в багаже; если их найдут, я готов заплатить штраф. Был, конечно, соблазн попробовать провезти один-два золотых слитка на себе, чтобы проверить, осуществимо ли это, но риск больше выигрыша.

В час тридцать пилоты зовут на посадку, и все заходят в «Лирджет-35», реактивный самолетик вдвое меньше «челленджера», в котором мы с Натаном роскошествовали, перелетая на Ямайку. В «лирджете» умещается человек шесть, но крупным мужчинам было бы некомфортно. Вместо туалета здесь под креслом ночной горшок — на всякий случай. Тесно, конечно, если не сказать больше — ну и что? Зато гораздо дешевле, чем в более крупном самолете, и так же быстро. Я — единственный пассажир и тороплюсь.

На борту Макс Болдуин с соответствующими документами. Малкольм Баннистер окончательно отправлен в отставку. Уверен, таможня непременно уведомит какого-нибудь агента ФБР и тот, не скрывая удивления, поставит в известность своего босса. Они станут чесать в затылках и гадать, что затеял Болдуин, зачем ему частные самолеты, почему он швыряется деньгами? Вопросов много, но главный один: что он затеял, черт бы его побрал?!

Ответа у них не будет, пока я сам им его не подскажу.

Когда самолетик отъезжает от терминала, я быстро проверяю свое электронное письмо Мамфри и Уэстлейку и нажимаю на клавишу «отправить».

На календаре 28 июля. Четыре месяца назад я простился с Фростбургом, два месяца назад покинул Форт-Карсон с новым лицом и новым именем. Вспоминая последние недели и пытаясь привести события к общему знаменателю, я начинаю клевать носом. На высоте сорок тысяч футов я засыпаю.

Через два часа меня будит турбулентность, и я гляжу в иллюминатор. Мы пролетаем через грозовые облака, и самолетик изрядно трясет. Один из летчиков оборачивается и показывает мне большой палец — не дрейфь, мол. Что ж, как скажешь, приятель. Проходит всего несколько минут — и небо очистилось, гроза осталась позади, и я любуюсь Карибским морем. Судя по схеме на мониторе передо мной, мы пролетаем над Сен-Круа — крупнейшим островом американских Виргинских островов.

Внизу целая россыпь прелестных островков, не похожих один на другой. В тюрьме я нашел в библиотеке и припрятал толстый путеводитель по Карибским островам с двумя дюжинами цветных фотографий, картами, списком захватывающих вариантов времяпрепровождения и краткими очерками об истории каждого острова. Я мечтал выйти вдвоем с Ванессой в Карибское море — только она и я на маленькой парусной яхте, скользящей от островка к островку: полная, ничем не ограниченная свобода… Я не умею ходить под парусом и никогда не имел лодки — но то Малкольм. Макс — другое дело: сегодня, в возрасте сорока трех лет, он начинает новую жизнь, и если надумает купить ялик, научиться ходить под парусом и прожить остаток дней, перемещаясь от пляжа к пляжу, то разве хоть кто-то посмеет ему помешать?

По самолетику пробегает легкая дрожь, тембр двигателей меняется. Капитан начинает долгое снижение. В кулере у двери я нахожу бутылочку пива. Мы пролетаем над островами Невис и Сент-Китс. Там тоже привлекательные банковские законы, и я подумывал о них во Фростбурге, располагая неограниченным временем. Манили меня и Каймановы острова, пока я не узнал, как густо они застроены. От Багам рукой подать до Флориды, и там кишмя кишат американские агенты. Пуэрто-Рико — территория США, никогда не входившая в мой список. На Сент-Барт страшные заторы, на американских Виргинских островах зашкаливает преступность. Ямайка — нынешнее место пребывания Натана. Я выбрал своей первой операционной базой Антигуа, потому что население там — семьдесят пять тысяч душ, почти все черные, как я; перенаселенности не отмечается, но и на безлюдье не пожалуешься. Это гористый остров с тремястами шестьюдесятью пятью пляжами, по числу дней в году — так, во всяком случае, утверждают в рекламных проспектах и на веб-сайтах. Мой выбор пал на Антигуа из-за исключительной гибкости тамошних банков, прославившихся своим умением в нужный момент отворачиваться. Если по какой-то причине остров мне разонравится, я быстро сменю дислокацию. Других приятных местечек не счесть.