Сидни Шелдон - Лицо без маски

— Голыми руками! — вопил он. — Я вырву тебе глаза голыми руками!

Они неслись по 206-й магистрали мимо Бедминстера на юг, когда заверещало радио.

— Вызывает Третий, вызывает Третий… Всем автомашинам быть наготове… Двадцать седьмой, Нью-Йорк!.. Двадцать седьмой. Нью-Йорк!..

Макгриви схватил микрофон:

— Нью-Йорк, Двадцать седьмой… Прием!

В радиоприемнике зазвучал взволнованный голос Бертелли:

— Мы нашли их, Мак. В двух милях южнее Мидлстоуна находится Нью-Джерсийский трубопровод. Им владеет корпорация «Пять звездочек». Та самая, которой принадлежит компания по расфасовке мяса. Это одно из прикрытий Тони Демарко.

— Скорее всего, так и есть. Мы едем в правильном направлении.

— Сколько еще до места?

— Десять миль.

— Удачи!

— Угу…

Макгриви выключил радио, врубил сирену и до упора надавил на акселератор.

Небо над головой шло кругами, что-то тяжелое молотило по телу, отдаваясь в висках. Джад хотел оглядеться, но почти ничего не увидел — глаза заплыли. Кулак заехал по ребрам, хрустнули кости. Горячее дыхание Демарко касалось лица.

— Вот видишь, я прав, — еле ворочая неуклюжим языком, проговорил Джад. — Ты можешь… ты можешь справиться… только с лежачим…

Зловонное дыхание перестало обдавать лицо, Джад почувствовал, как кто-то обхватил его и поставил на ноги.

— Ты покойник, доктор! И я справился с тобой голыми руками!

Джад отпрянул от голоса.

— Ты… животное… — вымолвил он, ловя ртом воздух. — Психопат!.. Тебя надо посадить в сумасшедший дом!

Голос Демарко дрожал от бешенства:

— Врешь! Не выйдет!

— Эта правда, — сказал Джад, отступая назад. — У тебя… тяжелое заболевание мозга. Тебе откажет разум… Ты превратишься в ребенка.. в идиота…

Джад сделал шаг в сторону. Где-то рядом слышался шум перекрытого трубопровода — прикорнувшего великана, поджидающего свою жертву.

Демарко набросился снова, и его ручищи сомкнулись на горле Джада.

— Я сломаю тебе шею!

Пальцы с силой начали сжиматься. У Джада помутилось сознание… Неужели так вот расстаются с жизнью? — Защитный инстинкт подсказывал: схватить руки Демарко и отвести от себя, чтобы чуточку вздохнуть. Но вместо этого последним усилием воли он потянулся назад, стараясь нащупать рычаг, включающий трубу. Отчаянным рывком надавил на него и развернул корпус так, что Демарко оказался у зияющей пасти. Мощный воздушный поток повлек их внутрь. Джад обеими руками судорожно вцепился в поручень, стараясь устоять на ногах. Железные тиски по-прежнему сжимали его горло. Демарко мог бы спастись, но, ослепленный безумной яростью помешанного, не разжимал бульдожьей хватки. Джад не видел его лица, только слышал звериные вопли, тонущие в реве сжатого воздуха.

Но тут пальцы стали соскальзывать с поручня, и Джада тоже потащило в трубу. Он забормотал слова отходной молитвы, когда вдруг хватка на горле разжалась. Послышался истошный вскрик, и затем — лишь шум трубопровода. Демарко исчез…

Джад еле держался на ногах, не в состоянии сдвинуться с места, и тупо ждал выстрела Ваккаро.

Через секунду он последовал.

…Неужели промахнулся? Будто где-то поблизости еще хлопали выстрелы — он воспринимал все очень смутно, сквозь жуткую ноющую боль. Потом кто-то затопал, вроде бы окликая его по имени. Чья-то рука обняла за плечи, и голос Макгриви сказал:

— О, матерь Божия! Вы только взгляните на его лицо!

Какой-то человек обхватил Джада и оттащил от ревущего трубопровода. Что-то текло по щекам — то ли слезы, то ли дождь, то ли кровь — ему было все равно.

Либо все кончено, либо…

Он постарался чуть-чуть приоткрыть заплывший глаз и сквозь щелочку, словно в тумане, различил Макгриви.

— В доме Анна, — пролепетал Джад. — Жена Демарко. Нужно идти к ней.

Макгриви странно посмотрел на него, но не двинулся, и Джад понял, что тот ни слова не разобрал. Тогда он приблизил рот к уху Макгриви и хрипло процедил:

— Анна Демарко… Она дома… Помогите!

Макгриви пошел к полицейской машине, взял микрофон и отдал приказание. А Джад стоял на ватный ногах, непроизвольно покачиваясь взад-вперед. Между тем холодный, порывистый ветер приятно обдувал его. Пряма перед собой он заметил лежащее на земле тело и решил, что это Роки Ваккаро.

«Наша взяла, — подумал Джад, — мы победили»

Он повторял и повторял эти слова про себя. А когда произнес вслух, понял, что они лишены всякого благого смысла. Разве это победа? Он всегда считал себя порядочным, гуманным человеком, более того — врачом, целителем душ, а сам оказался кровожадным животным. Сначала довел противника до полного исступления, а потом отправил его к праотцам. И что же теперь? Доживать свой век с этим жутким бременем на сердце? Если даже убедить себя, будто действовал в пределах самообороны, — и да поможет господь! — все равно не избавиться от мысли, что испытал очевидное наслаждение от своего поступка. А за это не будет прощения! Он нисколько не лучше Демарко, братьев Ваккаро и других им подобных. Цивилизованность — ужасно тонкая, чрезвычайно хрупкая скорлупка, и если она лопается, человек вновь превращается в животное, скатывается обратно в бездну первобытной гнусности. А ведь до сих пор он с гордостью считал, будто навсегда оттуда выбрался…

Ох, нет сейчас ни сил, ни желания об этом думать. Сейчас главное — увериться в том, что Анна в безопасности.

Рядом стоял Макгриви и почему-то говорил весьма добросердечно:

— Полицейский патруль направился к ее дому, доктор Стивенс. Все о'кей!

Джад поблагодарил кивком.

Макгриви взял его под руку и повел к машине. Дождь прекратился. Далеко на горизонте, в западной стороне, мокрый декабрьский ветер разогнал свинцовые тучи, обнажив полосу неба. Прорезался тоненький лучик яркого света — это из разрыва показалось солнце.

Рождество обещало быть светозарным.