Урс Маннхарт - Рысь

Штальдер сказал, что рад сообщению о чесоточной рыси и надеется, Беннингер позже присоединится к нему. До Улиано Скафиди, который пеленговал Кору и, вероятно, оказался в Аблендшене вне зоны доступа, Штальдеру по-прежнему не удавалось дозвониться. А рисковать и ловить рысь с одним Леном он не хотел.

Скрепя сердце, Штальдер набрал номер бюро на бернской Хиршенграбен. Трубку сняла Марианна Хильтбруннер. Штальдер осведомился о Пауле, который выбирался-таки в Оберланд несколько раз в году — прежде всего, для ловли рысей и маркировки детенышей. Пауль Хильтбруннер напомнил Штальдеру, что по-прежнему сердит на него за то, что он, не посоветовавшись, выступил с заявлением в СМИ. Но сказал, что готов тут же сесть в машину и попросил уточнить координаты встречи.

Лену было приятно, что Штальдер с одобрением принял привезенный им на станцию рысий кал и обещал проанализировать его при первой возможности.

Геллерт попрощался и с докладом под мышкой отправился на поезд. Штальдер, прежде чем они вместе с Леном отправились в Ленк с полным багажником оборудования, оставил Скафиди записку, чтобы тот знал, где они находятся.

Когда они приехали на условленное место, Пауль Хильтбруннер был уже там. Далеко не в самом лучшем настроении.

На обрывистом склоне Оберлаубхорна их ожидала густая растительность. Верхнюю часть Иффигтальского водопада и Берентритта — мощной скалы, возвышающейся над водопадом — еще золотили лучи вечернего солнца. Лена потрясло, насколько быстро Штальдеру удалось обнаружить лежавшую за выкорчеванным пнем мертвую косулю. У него наверняка выработалось острое чутье. Снег здесь еще не весь стаял, и заметны были следы волочения. Подойдя к косуле, мужчины принялись устанавливать ловушки. Пока Штальдер вворачивал в землю первое винтовое крепление, Хильтбруннер не спускал с него глаз.

— Слишком близко от косули, — прокомментировал он.

Штальдера так и подмывало спросить у Хильтбруннера, когда тот в последний раз ловил рысей.

— Не слишком, — отозвался он. — Чем ближе к косуле, тем лучше.

Хильтбруннер пронаблюдал, как Штальдер уверенно докрутил крепление, и сам принялся вворачивать винт в землю. Чуть дальше от косули.

Когда Лен, словно по указанию Штальдера, подошел к косуле с тремя ловушками в руках, Хильтбруннер запротестовал.

— Нам нужно четыре, — сказал он.

— Лучше три, — ответил Штальдер. — Если ее действительно Мила задрала, то мы имеем дело с рысью, которая знает, что такое ловушки. И может их заметить. Ловушки должны совершенно слиться с землей и стоять вплотную к косуле. Из-за этого и еще из-за выкорчеванного пня нельзя ставить больше трех.

— Ну и ну, — возмутился Хильтбруннер. — Ты не упускаешь возможности огрызнуться.

— Просто делаю свое дело, как можно лучше.

Штальдер взял из рук Лена первую ловушку, наклонился, приложил ее к земле, расчистил снег и выровнял землю.

— Значит, лучите, если в газетах со стороны проекта будет два разных мнения насчет одного происшествия?

Штальдер поднялся, стряхнул с рук снег и грязь.

— Чего ты от меня хочешь? Журналист позвонил, я ответил на некоторые вопросы. Может, мне консультироваться с тобой перед каждым публичным чихом? Устраивать телефонные конференции всякий раз, когда говорю о рысях? Если я что-то не то сказал, то вся ответственность на мне. Все прочтут, что это мнение Ника Штальдера. А если тебя раздражает, что в других статьях будут цитировать Штальдера, а не Хильтбруннера, то нам не о чем разговаривать.

— Мы еще посмотрим, о чем нам придется разговаривать. А я-то собирался замолвить о тебе в Копенгагене доброе словечко. Но теперь еще сто раз подумаю.

— Очень мило с твоей стороны, Пауль. Но я как-нибудь и сам справлюсь, — отозвался Штальдер, забрал у безмолвно застывшего между ними Лена вторую ловушку и установил ее рядом с косулей.

Остаток работы они проделали молча. Намотали проволоки вокруг ловушек и, скрупулезно замаскировав их ветками и снегом, включили маленький прибор, сигнализирующий защелкиванье.

Спустя полчаса они сидели в двухстах метрах от ловушек и пятидесяти метрах от лесной опушки на деревянной изгороди у сенного сарая и ждали. Ждали ночи, ждали Милы.

Чуть позже восьми показался автомобиль с рысьими следами на капоте. Егерь Конрад Беннингер по собственному почину забрал в Вайсенбахе и доставил сюда Скафиди. Приземистый бородатый Беннингер тепло со всеми поздоровался, и вероятно не один только Штальдер обрадовался его появлению. Так или иначе, прохладная атмосфера улетучилась в два счета. Беннингер подробно рассказал об изуродованной чесоткой и только что пристреленной лисе. В ответ Штальдер поведал о телефонном звонке некоего оберландца, который, судя по всему, принял чесоточную лису за рысь. Наконец, преодолевший дурное настроение Хильтбруннер предложил всем горячего кофе из своего термоса.

Маленький прибор хранил молчание. Не было слышно ничего, кроме шума Иффигтальского водопада. Легкий ветерок то и дело доносил из сарая запах сена.

Лен позволил себе взять в дорогу кусочек сыра, изготовленного Скафиди. Тот удивился, сказал, что сам собирался взять сыру да забыл, и обрадовался комментариям и вопросам Беннингера и Хильтбруннера. Беннингеру, к тому же, хотелось знать, как обстоят дела с нареченной им Меной и где она сейчас обитает. Штальдер рассказал о пеленгованиях Мены у Гштада и в Турбахтальской долине, потом о странствиях Тито, о Балу, Блуждающем Яичке, и посетовал Беннингеру на Шпиттелера. Всякий раз, наталкиваясь на задранную косулю или серну, Шпиттелер выходит из себя. Любой его звонок с рассказом о новой жертве сводится к потоку упреков.

Он тоже не знает, с какой цепи сорвался Шпиттелер, сказал Беннингер. Шпиттелер, конечно же, тоже учился на егеря, поэтому ему полагается знать об устанавливающемся десятилетиями балансе между хищниками и жертвами, только вот вопрос: что отложилось у него в памяти. С тех пор как он, Беннингер, украсил свою машину отпечатками рысьих лап, Шпиттелер избегает встреч. Остается лишь радоваться, что он до сих пор здоровается.

После кофе Хильтбруннер стал разговорчивей и поинтересовался у Беннингера, кто, на его взгляд, мог прислать в Берн отрубленные лапы. До Беннингера дошел слух, что в какой-то пивной показывали снимки убитой рыси. Но имена и места не уточнялись. Он лишь надеется, что в этом году рыси задерут меньше овец, чтобы овцеводы и охотники снова утихомирились.

Хильтбруннер упомянул о новой концепции «Рысь-Швейцария» и выразил надежду, что составители документа учтут пожелания «Про Натуры» и проекта и наконец дадут кантонам право самостоятельно регулировать отстрел.