Елизавета Воронина - Олеся. Сожженные мечты

– Без проблем. – Олеся постаралась, чтобы голос звучал бодро. – Отдохну минут десять…

– Танец не такой сложный, – прервал менеджер. – Он тебя не утомит. Даже больше тебе скажу: можешь вот эту свою маску, – кончики его пальцев коснулись платка, – не снимать. В ней останешься. И в туфлях, так красивее будет.

– Не поняла.

– Ты или дура, или…

– Я не глупая!

– Тогда выключай девочку! – Менеджер повысил голос. – Все ты прекрасно поняла! Танец с раздеванием под музыку, знаешь такой?

– Нас не учили, – совсем не по делу брякнула Олеся, и внутри все похолодело.

– Учить особо нечего. Раздеваешься, как перед сном. А музыка играет. Двигаешься при этом, чтобы хоть было похоже на танец. Все просто. Пятьдесят баксов сверху, тебе лично. И всего делов-то.

Видя, точнее, чувствуя колебания девушки, менеджер развернулся всем корпусом к притихшей преподавательнице.

– Ксюша, объясните вашей подопечной, у меня слов не хватает. И язык уже болит.

– Что объяснить?

– Успокойте ее… не знаю… Я зайду через пять минут, именинник волнуется.

Когда менеджер вышел, Олеся спросила, стараясь, чтобы голос не дрожал:

– Это… Что это значит?

– Не то, о чем я предупреждала, – быстро ответила Ксения, подошла к девушке, крепко сжала ее руку. – Слушай меня, девочка, и постарайся понять. Сегодня действительно все проще. Сегодня никто тебя в отдельный кабинет не пытается затолкать, дипломатии больше. Компромисс нужен.

– Не поняла все равно…

– Объясняю. Виновнику торжества захотелось стриптиза. Отказывать ему здесь не принято. И скажи спасибо, что он – с дамой. Даже не «спасибо»: завтра с утра в церковь сходи, во Владимирский собор. Свечку поставь за то, что юбиляр подружку привел. Иначе мы бы просто так не отделались. Повторяю: именно ему здесь отказывать не принято. Так что стриптиз – это компромиссный вариант.

– Я… не умею я…

– Ничего не делай. Танцуй и раздевайся. У тебя тут есть что снимать.

– Вы серьезно? – Олеся вопреки всему отказывалась верить в происходящее.

– Более чем. А чтобы ты, девочка, поняла всю серьезность ситуации… Короче, виновник торжества ходит с охраной. Охрана здесь, и ей уже приказали нас не выпускать. Им никто помешать не посмеет, Леся, так что неприятности для нас обеих я тебе гарантирую.

– Но ведь он же, вы сказали, с дамой…

– Если ты сейчас ему откажешь, мы ему будем уже не нужны и не интересны. Что с нами захочет сделать его охрана, юбиляра мало волнует. Такая у нас здесь жизнь, девочка. Такие, как говорится, расклады. Решай.

Олеся прикусила нижнюю губу. Ее так и подмывало послать менеджера туда, куда она научилась посылать подобных ему типов еще в старших классах средней школы. И посмотреть, что же именно попытаются с ними сделать охранники. Глубоко внутри девушку терзали вполне обоснованные подозрения – все не так страшно, их просто пугают, ими манипулируют. Только вот почему-то, вопреки подобным убеждениям, Олесе не хотелось доводить ситуацию до крайности. И провоцировать своим отказом охранников, которых девушка, кстати, еще и в глаза не видела.

Она уже собиралась ответить Ксении. Ей хотелось еще немного поговорить. Но именно в этот момент вернулся менеджер, с ходу спросивший:

– Так что у нас, девушки?

– Хорошо! – не проговорила – выкрикнула Олеся, будто принимая вызов. Сразу же взяла себя в руки, повторила уже спокойнее: – Хорошо. Ладно. Только лица не буду открывать.

– Не обижайся, деточка, – криво усмехнулся менеджер. – На твое личико никто как раз смотреть и не собирается. Так даже загадочней: стриптиз в парандже.

– Это не паранджа, – зачем-то поправила его Олеся.

– Так и ты – не стриптизерша, – парировал менеджер, затем не сдержался – хохотнул: – Профессионалкам больше платят. Потому он и просит именно тебя, кстати – денег будет меньше, не буду скрывать.

…Когда Олеся снова вошла в уже знакомый зал, свет горел ярче. Видимо, все присутствующие, включая женщин, уже знали, что здесь сейчас произойдет и каким зрелищем им предстоит насладиться.

– А сейчас – небольшой, но приятный сюрприз для нашего виновника торжества! – пафосной скороговоркой выдал менеджер, махнул рукой – и грянула музыка.

Олеся узнала ее. Так получилось, что она никогда раньше не видела фильма «Девять с половиной недель». По телевизору, точнее, по тем каналам, которые она смотрела, его не показывали, а диска с этой, как говорят, классикой эротического кино в их с Вовой небольшой коллекции не было. Не слушала девушка и Джо Кокера, даже не знала, как выглядит этот певец с хриплым голосом. Тем не менее Олеся прекрасно знала: именно эту песню, которая в ее произношении звучала как «Ю кен лив ю хэт он» (она понятия не имела, как это переводится), Джо Кокер поет в фильме про девять с половиной недель. А раздевается под нее главная героиня, после чего большинство стриптизов, хоть любительских, хоть профессиональных, без этой песни нельзя себе представить.

Похоже, здесь, в «Дельфине», долго не думали, выбирая для девушки музыкальное сопровождение.

Олеся глубоко вдохнула и бросилась в водоворот сразу же, недолго думая и совсем не зная, как и что исполнительнице стриптиза следует делать. Вскочив на подиум и постаравшись сделать это как можно вульгарнее, девушка задвигала в ритм музыке бедрами, замахала руками, стараясь, чтобы движения выглядели синхронными, в какой-то момент повернулась к публике спиной, нащупала руками пояс от юбки. Одно движение – и эта деталь костюма полетела на пол, причем даже Олеся поняла: со стороны это выглядит слишком уж неуклюже. Тем не менее, увидев ее в одних трусиках-стрингах, зрители захлопали, кто-то даже засвистел, видимо, полагая: это ободрит танцовщицу, придаст ей нужного куража.

Однако Олеся Воловик уже и без них ощутила этот самый невероятный кураж. Сейчас, кружась на низком подиуме перед двумя десятками взрослых мужчин и женщин – в узких трусиках, тесном бюстгальтере, на высоких каблуках и с полуприкрытым лицом, девушка отдавала себе отчет: она бросает всем им, собравшимся здесь, вызов. Который подобная публика вряд ли поймет, тем более – примет. Вот только этот момент Олесю как раз волновал меньше всего.

Не осознавая толком, скорее, чувствуя нужный момент, девушка освободилась от бюстгальтера, швырнула его в зал. Кто поймал – не так уж важно. Музыка еще гремела, Олеся подошла к краю подиума, несколько раз прогнулась, поворачиваясь в разные стороны и давая возможность желающим разглядеть себя. А затем, отбивая про себя ритм и в то же время сосчитав до тридцати, взялась за тонкий край стрингов, с силой рванула, срывая с бедер узкий лоскут, на несколько секунд замерла, а потом, резко повернувшись, побежала прочь, громко стуча каблуками, сопровождаемая восторженным ревом и нестройными хлопками.