Джек Ритчи - Обмен услугами

— Сержант, я только что говорил с тем типом, Трибером, который живет по соседству.

— И что? — спросил Литтлер с нетерпением.

— Он рассказал, что у мистера Уоррена есть загородный дом где-то у озера в округе Байрон.

Я выронил пакет с печенью, который вытаскивал из холодильника. Чертов идиот Трибер с его болтливостью!

Глаза Литтлера расширились. Его настроение мигом переменилось, и он ухмыльнулся.

— Ага! Они всегда закапывают их в своих владениях.

Вероятно, я побледнел.

— Вы не тронете ни пяди той земли. Я потратил две тысячи долларов на мелиорацию, и у меня нет никакого желания увидеть ее разоренной вашими вандалами.

Литтлер засмеялся.

— Шилтон, разыщите мне прожекторы и скажите людям собирать инструмент.

Он повернулся ко мне.

— А теперь не поведаете ли нам, где находится ваше укромное жилище?

— Я категорически отказываюсь говорить. Вы прекрасно знаете, что ни в каком случае я не мог туда добраться. Счетчик моей машины показывает, что она не покидала гаража с пятницы.

Он отмел это соображение.

— Вы могли подделать показания. Ну, так где же этот загородный дом?

Я скрестил руки на груди.

— Я отказываюсь отвечать.

Литтлер улыбнулся.

— Нет смысла тянуть время. Если вы, конечно же, не намереваетесь пробраться туда, откопать ее и перепрятать в другое место.

— Ничего подобного я и не держу в мыслях. Тем не менее, я собираюсь прибегнуть к моим конституционным правам на молчание.

Литтлер воспользовался моим телефоном, чтобы спешно соотнестись с графством Байрон, и получасом спустя уже располагал точным адресом моего загородного дома.

— Теперь послушайте меня, — сказал я, когда он дал отдых телефонной трубке. — Не надейтесь, что вам удастся привести то место в такое же состояние, как этот дом. Я немедленно звоню мэру и прошу, чтобы вас отозвали.

Литтлер пребывал в превосходном расположении духа и разве что не потирал руки.

— Шилтон, пошлите завтра сюда бригаду, чтобы привести все в порядок.

Я проводил Литтлера до двери.

— Каждый цветок, каждую травинку, иначе я вызову своего адвоката.

В этот вечер я съел печенку с маленькими луковичками без особого аппетита.

Около полдвенадцатого я услышал стук в заднюю дверь и пошел открывать.

Вид у Фреда Трибера был виноватым.

— Мне очень жаль.

— Какой черт дернул тебя сказать о загородном доме?

— В разговоре вырвалось.

Я не сдержал злости.

— Они все разворотят. А я там такой газон вырастил.

Я мог бы дать полный ход гневу, но все же взял себя в руки.

— Твоя жена спит?

Фред кивнул головой.

— Раньше завтрашнего утра не проснется. Как обычно.

Я взял пальто и шляпу, и мы направились к подвалу Фреда.

Тело Эмилии хранилось в прохладном закутке, завернутое в брезент. Лучшего места для временного тайника не найти. Вильма спускалась туда только в дни стирки.

Фред помог мне донести Эмилию до моего дома, и мы спустили ее в подвал, который больше походил теперь на полигон после танкового сражения.

Мы бросили Эмилию в самую глубокую яму и навалили сверху добрых полметра земли и мусора. Для моего замысла этого было достаточно.

Фред выглядел несколько обеспокоенным.

— Ты уверен, что они ее не обнаружат?

— Абсолютно. Самое надежное место то, которое уже осмотрели. Завтра вернется бригада. Они завалят ямы и восстановят бетонное покрытие.

Мы поднялись в кухню.

— А мне в самом деле необходимо ждать целый год? — жалобно спросил Фред.

— Конечно. Не стоит играть с подозрениями. Через двенадцать месяцев ты можешь спокойно убить свою жену, и я буду держать ее в моем подвале, пока они не кончат перерывать твой дом.

Фред вздохнул.

— Мне еще долго придется терпеть Вильму. Но мы бросали монету, все честно, ты выиграл.

Он кашлянул.

— Ты говорил не всерьез, Альберт?

— Не всерьез о чем?

— Что никогда больше не будешь играть со мной в шахматы.

При мысли о том, чем занимается сейчас полиция в моем загородном доме, мне очень хотелось ответить, что это правда.

Но у него был такой жалобный и раскаивающийся вид, что я вздохнул и сказал:

— Я пошутил.

Лицо Фреда расплылось в улыбке.

— Я иду за доской.