Владимир Лорченков - Шпион вышел вон

Саечка за испуг! – хохочет генерал, щелкает лейтенанта по подбородку.

Товарищ, товарищ… ведь все мы товарищи здесь, ребята, – говорит генерал.

Значит, мысль такая, что… – говорит лейтенант.

Стой, Вася, – говорит генерал.

Выпей сначала, – говорит он.

Разведчик должен четко формулировать мысль даже после принятия алкоголя, – говорит он, произнося «алкоголь» с ударением на первую «а».

Все выпивают из фляжек, лейтенант Альбац делает особенно большой глоток под одобрительным взглядом генерала. Оглядывает внимательно коллег. Игра света, отблески пламени, тающий снег в маленьком рву, которым окаймили костер, ветви деревьев, похожие на лапы рыси из-за налипшего на них света… камера чуть поднимается, потом начинает кружить вокруг костра, как искра… гаснущая на ветру искра, символизирующая жизнь простого лейтенанта ФСБ… Мы слышим голос лейтенанта Альбац, который звучит уже сверху. Он говорит:

Я думаю, товарищ генерал… – – говорит он.

Камера поднимается все выше, мы уже не слышим отчетливо, что говорит лейтенант. Слышны только обрывки фраз, слова.

«Поскольку… девятнадцать по сорок… еще Айвазовский… очереди за луком… в рот его и в ноги… а расстрел парламента? что касается утки… отчего бы не добить… ребята еще в прошлом финансовом отчете… касаемо Карзая… доблестные молодогвардейцы… хотят ли русские войны… блядь, а если сапогом по пизде?!.. то-то и оно, что хуем в щи не лапти… теорема Ферма как доказатель…»

Камера показывает с высоты птичьего полета лес, костер с окружившими его мужчинами выглядит сверху маленькой искоркой ( что, несомненно, тоже Символизирует – В. Л.) . Постепенно, камера начинает опускаться, медленно, – как и поднималась, – кружа. Общий план костра, людей, докладчика. Он как раз заканчивает. Он говорит:

И если жизнь простого лейтенанта ФСБ, – говорит он.

Как совершенно верно отметил товарищ генерал, – говорит он.

Можно сравнить с искоркой костра, – говорит он.

То, говоря о таких уважаемых людях, как например, – говорит он.

Генерал ФСБ, – говорит он.

Мы не можем не признать, что речь идет пусть и о быстротечности бытия, – говорит он.

Но в совершенно очевидно бОльших масштабах, – говорит он.

Вроде вот этого полена, – говорит он, показывая на большой тлеющий сук в костре.

Который еще многие часы будет дарить тепло нам, людям, – говорит он.

И давать путевку в жизнь сотням… нет, тысячам маленьких искорок-лейтенантиков! – говорит он.

Садится (говорил стоя, вытянувшись по швам). Коллеги смотрят на лейтенанта с плохо скрываемой ненавистью, как днем – догонявшие группу диверсантов волки. Это нормальное чувство любого коллектива в адрес чересчур выдающегося, в самом плохом смысле этого слова, индивидуума.

Соснул хуйца, пидар, – шелестит кто-то сзади.

Генерал, отпив немного спирта из фляжки, говорит:

Хорошо загибаешь, Петя, – говорит он.

На СМИ тебя, что ли, поставить, – говорит он.

У нас как раз шарага новая открылась, – говорит он.

«Нью-таймс» называется, – говорит он.

Как прикажете, товарищ генерал! – говорит, волнуясь и радуясь, лейтенант.

Снова черный лес за спинами мужчин. Затемнение…

…на темном фоне брезжит что-то красное. Оно становится ярче, мы видим огонек. Слышим шепот.

Альбац, Альбац, вставай, – говорит голос.

Вставай, лейтеха, – говорит он.

Свет фонарика – мы уже видим, что это фонарик, различаем даже лампочку в нем, – падает на говорящего. Это человек с лицом министра чрезвычайных ситуаций РФ, Шойгу. Он даже картавит, как Шойгу.

Пгосыпайся, чегт тебя деги, – говорит человек.

А… что.. кто… – говорит Альбац, барахтаясь в спальном мешке со сна.

Общий план. Лейтенанта спят вокруг костра. Человек с лицом и голосом министра Шойгу зажимает рукой рот Альбацу, чтобы тот не шумел спросонья. Говорит:

Дурачок, это же я, товарищ генерал, – говорит он.

Да но.. почему… – говорит лейтенант.

Выгляжу по-другому? – говорит товарищ генерал.

Эх, новички, новички, – говорит он.

Если мы, разведчики, – говорит генерал.

…не будем каждые пару месяцев выглядеть По-Другому, – говорит товарищ генерал.

То нас любая сявка раскусит, и опознает, – говорит он.

Вот так-то, ебаный в гот, – говорит он.

Лейтенант садится, и глядит на товарища генерала с восторгом и восхищением.

А я…? – говорит он.

Конечно, – шепотом говорит генерал.

И тебе придется сразу по-другому выглядеть, – говорит он.

Где ты блядь, видел стройного, подтянутого чина ФСБ, – говорит он.

Да еще и с умными глазами, – говорит он.

Но это потом, Серега, – говорит он.

Товарищ генерал, а почему вы все время… – шепчет лейтенант.

Почему разными именами меня называете? – шепчет он.

Так, ебана в рот, по тем же причинам, – шепчет генерал.

Чтобы сбить с толку прослушку, – шепчет он.

А она есть? – шепчет Альбац.

Вова, блядь, не разочаровывай меня, – шепчет генерал.

Она всегда есть, мы же разведчики, – шепчет он.

И фамилию, кстати, тебе поменять придется, – шепчет он.

И не раз, – шепчет он.

Первую твою отдадим пизде какой-нибудь… – шепчет он.

Ну, пусть будет та, что в «Нью Таймс» – шепчет он.

Понял, Пиздокрылов? – шепчет он.

Так точно, товарищ генерал, – шепчет бывший лейтенант Альбац.

Хорошо, – шепчет генерал.

Запомни, никто твою настоящую фамилию знать не будет, – шепчет он.

Потому что ее у тебя и не будет, – шепчет он.

Ну, кроме американцев, – шепчет он.

А почему они? – шепчет лейтенант.

А им положено, – шепчет генерал.

Американцы все знают, – шепчет генерал.

Все вопросы у тебя… или еще будут? – шепчет он.

Лейтенант виновато замолкает, оглядывается. Его коллеги лежат вокруг костра, – ногами к огню, – образуя что-то вроде звезды, у которой они – в роли лучей. Слышен треск сучьев в огне, храп чей-то…

Поздравляю тебя, Альбац, – говорит генерал.

Ребята, значит, конкурс ни хуя не прошли, – шепчет генерал.

Кто на матчасти срезался, кто обоссался с пристрастием допрашивать, – шепчет он.

А кто блядь вообще был подослан к нам вражескими разведками, – шепчет он.

Один ты, лейтеха, проходишь дальше, – шепчет он.

Служу Российской Федерации, – шепчет лейтенант.

Это ты брось, – шепчет генерал.

Служить надо Фирме, – шепчет он.

Какой? – шепчет лейтенант.

Генерал снова смотрит на него, как на недомерка. Лейтенант краснеет.

Последнее задание по вступительным тебе, – шепчет генерал.

Последний, так сказать, тур, – шепчет он.

Ликвидировать не прошедших экзамен, – говорит он, и протягивает лейтенанту нож.

Да ты не ссы, мы тела в закрытых гробах домой отправим, – шепчет он.

С сопроводиловкой, мол, так и так, погибли, исполняя долг на Северном Кавказе, – шепчет он.