Пьер Леметр - Алекс

Алекс постаралась возбудить его с первого взгляда. Прежде всего, она выбрала подходящее платье. Она знала, какой эффект оно производит. Результат был вполне предсказуем: когда он ее увидел, у него до такой степени отвисла нижняя челюсть, что казалось, она сейчас упадет на тротуар. Затем Алекс произнесла: «Привет, Феликс», — и, слегка коснувшись его руки, быстро и слегка небрежно чмокнула его в щеку, словно старого знакомого. Он едва устоял на ногах, это его ошеломило, поскольку с одинаковым успехом могло означать «согласна на эту ночь» и «давайте будем друзьями» — как если бы, например, они просто работали вместе. Алекс знала толк в таких вещах.

Она предоставила ему говорить о работе — о принтерах, о сканерах, о фирме в целом, о перспективах карьерного роста, о коллегах, не годящихся ему в подметки, о доходах и расходах за последний месяц, — а сама лишь изредка произносила восхищенное «О!». Феликс слегка приободрился — по крайней мере, в этой области он чувствовал себя уверенно.

Алекс больше всего забавляло в этом человеке его самоуверенное выражение лица, которое вызывало у нее сильные, почти головокружительные ощущения, но особенно — его нескрываемое желание. Именно ради этого она была здесь. Оно словно сочилось у него из всех пор. Его сексуальное напряжение достигло такой степени, что он мог взорваться с минуты на минуту. Каждый раз, когда она улыбалась, он с трудом себя сдерживал, чтобы не наброситься на нее, — казалось, даже стол перед ним слегка приподнимается в воздух. Точно так же, как в первый раз. Может, у него преждевременная эякуляция, рассеянно подумала Алекс.

И вот они уже в машине. Садясь, Алекс подняла край платья чуть выше, чем необходимо, и не прошло после этого и десяти минут, как он, не в силах совладать с собой, положил руку ей на бедро. Алекс ничего не сказала, лишь прикрыла глаза, слегка улыбаясь. Когда она их снова открыла, она увидела его лицо совсем близко, он был совершенно вне себя, если бы он мог, то овладел бы ею прямо сейчас же, здесь, посреди проезжей части. В это время они как раз проезжали по мосту возле Порт-де-Ла-Виллет, с которого недавно спрыгнул Трарье — прямо под колеса грузовика. Алекс была на седьмом небе от восторга. Феликс поднял руку чуть выше, но она его удержала — спокойным, мягким жестом, означающим не отказ, а предложение повременить. Если он слетит с катушек раньше времени, могут возникнуть некоторые сложности… например, он просто лопнет, как воздушный шар. Они оба молчали. Атмосфера в салоне стала почти физически ощутимой — плотной, накаленной до предела; обоюдное молчание было напряженным, как взведенный курок. Феликс вел машину быстро, но Алекс это не беспокоило. По обе стороны скоростной магистрали раскинулся огромный город, ощетинившийся высотками спальных районов. Зрелище довольно тоскливое. Наконец Феликс резко затормозил возле одной из многоэтажек и повернулся к спутнице — но она уже вышла, стояла, разглаживая слегка помявшееся платье. Он последовал за ней и направился к подъезду. Алекс делала вид, что не замечает выпирающий у него под брюками бугор, готовый разорвать ширинку. Она подняла голову, машинально прикидывая, сколько в доме этажей.

— Двенадцать, — сказал Феликс, словно угадав ее мысли.

Дом не новый, порядком обшарпанный, грязные стены исписаны похабщиной, несколько почтовых ящиков сломано. Феликс явно испытывал неловкость — кажется, он только сейчас подумал о том, что привезти свою спутницу сюда было не самой лучшей идеей и стоило бы вместо этого поехать в отель. Но слово «отель», произнесенное по выходе из ресторана, означало бы только одно: «Я хочу с вами переспать» — и он на это не решился. И вот сейчас его мучил стыд. Алекс ободряюще улыбнулась, давая понять, что все это не имеет никакого значения — и это было правдой: для ее целей обстановка и впрямь не имела значения. Она снова слегка коснулась его руки и, пока он искал ключ, поцеловала его в щеку, возле самой шеи, сразу же ощутив, как по этому месту пробежала слабая судорога. Он замер, потом возобновил поиски, наконец открыл дверь, зажег в прихожей свет и сказал: «Проходите, я сейчас».

Типичная квартира холостяка. Точнее, разведенного. Он сразу устремился в спальню — очевидно, навести хоть какой-то порядок. Алекс сняла жакет, повесила его на спинку дивана и направилась вслед за хозяином квартиры. Кровать оказалась не убрана, впрочем, и все вокруг было в беспорядке. Он лихорадочно метался туда-сюда, пытаясь ликвидировать наиболее вопиющие недостатки. Когда он заметил стоящую на пороге Алекс, то улыбнулся неловкой, извиняющейся улыбкой. Он явно спешил — не только убраться, но и вообще покончить со всем запланированным на этот вечер. Он словно хотел поскорее отделаться. Спальня выглядела совершенно заурядной — типичная холостяцкая комната, лишенная всяких следов женского присутствия. Старый компьютер, разрозненные предметы одежды, вышедший из моды атташе-кейс, статуэтка футболиста — очевидно, еще школьный трофей, на стенах — дешевые репродукции акварелей, из тех, что встречаются в отелях, всюду переполненные окурками пепельницы… Он стоял на коленях посреди кровати, сильно наклонившись вперед, и натягивал простыню. Алекс приблизилась, встала позади него, взяла со стеллажа увесистую статуэтку футболиста, высоко подняла ее обеими руками и обрушила ему на затылок. С первого же удара уголок мраморного кубического постамента вонзился в череп сантиметра на три. Послышался глухой звук, и на мгновение Алекс ощутила некую вибрацию в воздухе. Удар был таким сильным, что она потеряла равновесие и слегка пошатнулась. Затем, выпрямившись, снова приблизилась к кровати, ища удобную позицию для очередного удара. Как следует прицелившись, она снова ударила свою жертву постаментом статуэтки — и на сей раз затылочная кость отчетливо хрустнула. Феликс распростерся на животе, его руки и ноги конвульсивно подергивались. Пока с него хватит. Иначе он не дотянет до заключительного этапа…

А может, он уже мертв, и это просто рефлекторные движения?..

Алекс с любопытством наклонилась над ним, чуть приподняла за плечо. А, нет, — жив, просто без сознания. Он не двигался, но дышал. Даже моргал — хотя, возможно, и это всего лишь рефлекс. Его череп раздроблен так сильно, что в чисто клиническом смысле он мертв уже наполовину. Точнее, на две трети.

Но, стало быть, еще не совсем.

Что ж, тем лучше.

Тем более что в таком состоянии он уже не представляет никакой опасности.

Алекс перевернула его на спину. Он оказался тяжелым, но хотя бы не сопротивлялся. В шкафу нашлось несколько галстуков и ремней, так что связать ему запястья и щиколотки было делом пяти минут.