Александр Гера - Набат

«Про требование ехать в околоток, конечно, врет, — отметил искушенный Судских, — а физиономию начистили крепко».

Гражданин Фетисов был доставлен в 61 — ю градскую больницу для малоимущих с сотрясением мозга и тройным переломом нижней челюсти. От сотрясения пострадавший быстро оправился. «Видимо, сотрясать было нечего», — отмечал по ходу дела Судских. На нижнюю челюсть гражданину Фетисову были наложены бандажи. Там же в больнице гражданин Фетисов написал заявление в «Региональный совет по оказанию помощи лицам, пострадавшим от бандитизма» с просьбой установить ему инвалидность и бесплатно поставить зубные протезы как нижней, так и верхней челюсти. В #другом заявлении, на имя президента России, он написал, что смело заступил дорогу бандитам-буржуям и просит за это материальную помощь в размере ста должностных окладов единовременно и постоянную, как ветерану борьбы и труда.

Просмотрев данные на иномарки, зарегистрированные в Москве и области, Судских установил, что «Вольво-850» есть у шести автолюбителей, семь принадлежат различным коммерческим структурам. «Вольво-860» обладают четверо, структурам принадлежат пять машин. Среди автолюбителей числился Виктор Портнов, генеральный директор сыскного частного бюро «Русичъ», с которым Судских, конечно же, был знаком по некоторым совместным делам. В его штате на должности заместителя подвизался Эльдар Назаров.

«Это радует!» — удовлетворенно подумал Судских и позвонил в оперативный отдел. Кто возьмет трубку, тому и править службу.

— Майор Зверев слушает!

— С Рождеством Христовым, Миша, — поздоровался Судских.

— И вас, Игорь Петрович. Вы бдите, как я понял.

— Правильно понял, Миша, прозорлив, как всегда. Г олова небось болит?

— Загружайте безбоязненно, товарищ генерал-лейтенант!

— И это уже стало достоянием масс! — довольный такого рода поздравлением, засмеялся Судских.

— Бдим! — засмеялся Зверев.

— Тогда, Миша, подымай свою группу и установи наблю дение за Виктором Портновым и Эльдаром Назаровым, оба из «Русича». Все данные по этим товарищам в оперативной картотеке, дополнительные на моем файле, ключ у Лаптева.

— Какие будут особые предписания? — спросил Зверев.

— Дело государственной важности. Разыскивается Илья Натанович Триф. Он не преступник, имей в виду. Расспроси «о нем Лаптева для полноты картины.

— Ух ты… — оценил сообщение Зверев: если консультации будет давать полковник Лаптев, это на порядок минимум выше обычной розыскной работы, это, так сказать, форсаж.

— А «Русичъ» тут с какого бока? — уточнил он.

— Хочу знать от тебя. Держи меня в курсе дел по мобильной связи. Я скоро отъеду. Удачи, Михаил.

Со всеми частными сыскными конторами УСИ было в постоянном контакте. Как бы ни кичились частные сыскари независимостью, оставшейся со времен предыдущего президента, органы быстренько повязали их письменными договорами о сотрудничестве, из которых следовало, что любая частная сыскная фирма обязана предоставлять исчерпывающую информацию органам, не дожидаясь официального запроса. Многие пинкертоны и холмсы лишились своих лицензий из-за несоблюдения прописных истин. Зато умные были защищены этими узами от МВД: если милиция требовала поделиться, частники ссылались на секретность информации. Расторопный Воливач года три назад повязал частный сыск дружбой с органами, которые пожинали теперь неплохой урожай с поля тотальной слежки всех за всеми. За определенную плату, разумеется.

«Что для нас делал «Русичъ» последний раз? — спросил Судских компьютер, выполнив нужные комбинации на кей-борде. — Вот оно…»

«29.04.99. «Русичъ». Раздел XXV-24».

Судских ввел пароль. Раздел XXV был закрытым, там собирались сведения о Церкви.

«Дело Пенькова ДД, архимандрита Ануфрия. См. также видеотеку XXV-17».

«А, да-да! — вспомнил Судских. — Веселая порнушка!»

Архимандрит Ануфрий попал в поле зрения УСИ с последними выборами в Думу. Ануфрий обладал опытом прекрасного проповедника, мог убедить кого угодно пить или не пить, есть или не есть, поститься, постричься и так далее. Кандидата поддержал патриарх. Но за Ануфрием водились кое-какие грешки, о чем Церковь сознательно умалчивала, а прочие мирские кандидаты живо интересовались. Последовала «санитарная проверка» органов. «Русичъ», питавший устойчивую антипатию к попам, взялся сделать ее бесплатно. Безвозмездно!

Судских вспомнил, как Портнов, безбоязненно подмигнув, вручал ему видеоролик. «На «Оскара» тянет», — осклабился он. Судских принял кассету сдержанно: материал, как водится, требовалось просмотреть.

«Отроковица, отроковица! — Колыхая телесами от плотского желания, архимандрит убеждал юную монашку. — Ты не жуй, не жуй, а соси! И соси блаженно, с потягом, как в Писании сказано». «Ой, батюшко, — с придыханием ответствовала отроковица, — нету этого в Писании, уразумела б!» «Первое Тимофею», глупая! — тяжело задышал архимандрит. — «Те, которые имеют господами верных, не должны обращаться с ними небрежно, потому что они братья; но тем более должны служить им, что они верные и возлюбленные и благодетельствуют им». Уразумела, бестолковая?» «Угу-угу», — старалась послушница. «Вот так, вот так! — поощрял Ануфрий. — В Писании все есть, все обсказано-о-о-о!» Библию архимандрит знал назубок. Но патриарху намекнули, что его кандидат может с треском провалиться на выборах. Владыко намек понял и огорчился: «Не осталось праведности в человецех. Что удумал, пес велеречивый! В мужской монастырь заманивал послушниц, буде малинку умело сушат, опыт перенимать. Ах ты, наказанье Господне!» «Владыко, — советовали ему, — лишите сана, и дело с концом». Владыко, глубоко вздохнув, возражал: «Невозможно это, большой дока отец Ануфрий по части Святого Писания, любой спор с отступниками выиграет, на нем основной столп познания держится». — «Но вреда не меньше». — «О чем вы, братия? — смотрел патриарх на советчиков искушенно. — Любой из власть предержащих погряз в грехах немыслимо, отец Ануфрий агнец Божий по сравнению с прочими». Больше патриарха не отговаривали, понимая, что защищать провинившегося он будет по мирским принципам: да, это сукин сын, но это наш сукин сын!

«Стоп-стоп! — соображал Судских. — Отец Ануфрий был настоятелем Павлово-Посадского монастыря почти год назад.

После думских выборов он вернулся туда же… Что еще? Любитель выпить, хорошо поесть, плотские утехи ему не чужды…»

Не откладывая дело в долгий ящик, Судских сразу принялся собираться в путь. Решил никого не брать с собой: дело предполагало быть деликатным.

Минуту он постоял в задумчивости. Экран компьютера мерцал звездочками, будто призывал пройтись по мирам, тайнам, лабиринтам и найти единственно правильный выход. Давай, мол, потягаемся, кто кого, хотя ты меня и породил…