Александр Гера - Набат

«И на хрена такая собачья жизнь? — водил пальцем по чертежу Сумароков. — Нужду справлять в бронированном гальюне, спать в бункере. Ни босиком по траве не пройтись, ни палку без соглядатаев не поставить. В гробу бы я такую жизнь видел. Ради чего?»

Вот когда он сострижет два своих зеленых лимона, он на ерунду не разменяется: здоровье беречь надо не в бункере, а в домике над речкой с дровяной печкой, где лучок на грядке и стручок в порядке. Девку молодую иметь надо, чтобы пятки чесала…

Запиликал вызов сотки. Никак не ожидал Сумароков, чтобы кто-то искал его по служебному номеру. С замиранием сердца брал он трубку.

— Кто?

— А кто? — встречно спросил его насмешливый голос.

— Называйтесь или конец связи, — неприветливо сказал Сумароков.

— Так не надо, — укорили в трубке. — У меня разговор особый накануне экса и подарок получше делаю, чем Его благородие Удача.

Сумароков помолчал, но связи не оборвал.

— Чего надо? — спросил он наконец.

— Не шоколада, который вы хотите найти у Бени Либкина. Он весь ваш. У меня другое предложение. А чтобы рождественское празднество прошло без осложнений, вы, друг мой, прогуляйтесь к выезду на шоссе. Я буду один, чего и вам желаю. Без ничего. Не надо обманывать хороших людей. Жду через десять минут.

Отбой.

Сумарокова залихорадило. И ежику понятно, что незнакомец знает слишком много и блефовать не намерен. У него особый интерес. Шапка, шарф, кроссовки, куртка, молния под самый подбородок — и Сумароков устремился к выезду на шоссе. Без ничего. Смысл был. Кому надо его пристукнуть или попотрошить, нашел бы другой способ.

Случается ведь в жизни, когда и Боженька куролесит! Неспроста он то воды Черного моря раздвигает, то соляной столб воздвигает, есть в том истина, есть… Не одним праведникам способствует.

Вернулся в дом Сумароков с видом счастливого придурка. Так ему еще никогда не везло: чудак у шоссе сдал ему Беню Либкина со всеми козырями, а взамен попросил девятку пик с восьмеркой треф — свидание с огорченной особой. А чудак-то особый чудак.

«Ничего себе, — лихорадочно расхаживал по кухне Сумароков, чтобы не тревожить спящих в комнате подручных, — дядя хоть и кутался в шарфик, а с самых верхов спустился ради этой встречи…»

В общем, это его дело. Договор у них железный.

Нападение прошло, как в тренировочном лагере омоновцев. Охрана не сопротивлялась, согласно сценарию. Едва отворили дверь, ворвались ребята Сумарокова: двое связали и уложили охрану на пол, трое других махнули прямо в гостиную и возникли пред рождественским столом, как черти из табакерки. Под прицелом автоматов оказались сам президент банка, его супруга и отпрыск — вылитый кретин, еще и с женой; пащенок — папин зам, невестка — его секретарша. Красиво устроились. Красиво и восседали вокруг вкусненького. Руки пришлось поднять.

— Можно опустить, — милостиво разрешил входящий в гостиную Сумароков. — Но с трапезой обождем.

— Вы попираете закон, — без дрожи и надменно промолвил папаша.

— Что вы говорите? — сделал удивление в голосе Сумароков. — На эту тему с вами побеседует представитель Гос-пода Бога. И пока помолчи, упырь. — Троим в масках сказал: — Семейку — в бронированный туалет, чтобы коликов не случилось, а папашу привязать к стулу, пока мы ревизию проведем. Таковы условия договора.

— О каком договоре идет речь? — поправив очки в тонкой золотой оправе, спросил банкир холодно.

— Ну прямо Ленин, собирающийся дать отпор меньшевикам! — съехидничал Сумароков. Он праздновал удачу. — Сидеть!

Гуськом домочадцы покинули гостиную. Праздник испорчен для них. Дождавшись, когда свяжут банкира, Сумароков сказал:

— Теперь посмотрим, можно верить сильным мира сего или нет. Один со мной. Охрану поместить в детскую, так сказать, спальню.

Изученным маршрутом он проследовал в спальню главы дома.

— Снимай матрас, — приказал он подручному.

Без долгих напоминаний тот сдернул покрывало, простыни, выдернул матрасные подушки из гнезд. Обнажилось дно, и подручный замер в ожидании.

— Теперь нажми эту штуковину, — указал Сумароков на выступ спинки кровати, огромной как аэродром, — и доставай два лимона зеленых, которые бедная семья отложила на черный день.

Похожий на зачарованного пингвина при виде ледокола у кромки припая, подручный наблюдал, как выезжает днище, обнажая ровный слой стодолларовых пачек.

— Ничего так прослоечка, да? У этого упыря везде ни щелочки, ни зазорчика, даже двери везде, как на подлодке, подогнаны. Ну, об этом позже. Ссыпай в мешок. — Пока подручный собирал кроватный урожай, Сумароков наблюдал и от нечего делать будто рассказывал: — И техники в доме полно, автоматика кругом. Случись что, я ж говорю, как на подлодке. Только одного дурень-упырь не учен по дачи воздуха. А так все грамотно, — заржал он в предвкушении чего-то самого сладкого.

Едва выборка закончилась, он махнул подручному следовать за собой в кабинет. Там он велел ему вынимать полки из книжных стеллажей. Все до единой.

— А книги? — не уяснил полно приказ подручный.

— Они их не читают, а нам пока на образование не хватает денег. Вали на пол, а полки на стол.

Минут за десять на столе выросли два штабеля.

— Все.

— Тогда начнем потрошение золотого тельца.

Прежде у Сумарокова не открывался дар метафоры, он проявляется не у каждого от обладания золотой рыбкой. Кого лихорадит, кого сводит с ума, а ему хотелось в сей звездный час говорить красиво. Он аккуратно, без спешки вынул из торца полки длинную рейку и тряхнул ею над ковром.

— Ё-мое, — не вынес мук ожидания подручный, глядя на дождь золотых монет.

— Не все твое. Тут на всех.

— Где ж эта сука награбила столько?

— У нас, где еще. По заветам Карла Маркса, по наводке Фридриха Энгельса, под водительством Владимира Ленина. Сейчас мы вернем свое награбленное, станем порядочными, выучим политесам детей, а потом придут к нам другие, чтоб стать порядочными по законам уравниловки.

— Ох, Лукич, шли — не ожидали такого, — торопливо собирал с ковра урожай подручный.

— Я сам, признаться, не ожидал, — откровенно ответил Сумароков. — Даже гранатку для себя припас, если конфуз случится.

— Кто ж навел?

— Не твое дело, — оборвал Сумароков. — В Рождество и Господь развлекается. А у него техника слежения что надо, Божья, нашей не чета. Подключился к домашнему пульту через спутник и смотри, если хочешь, как свекор невестке кое-что в натуре изображает, или более интересные штучки. Охрана не вызнала, а ему — проще пареной репы. Ох, головастый! И честный, — помедлив, закончил он.

Небольшой подсумок с монетами весил поболее мешка с бумажными деньгами. Оно и понятно. Подручного гнуло к подсумку, когда он шел следом за Сумароковым из кабинета.