Александр Гера - Набат-3

Зато Яшиным заимодавцам было не все равно, с какой фамилией сбегает от них Яшка-должник.

Как водится, для отлова и наказания строптивца создается команда. Долг был довольно высок, и для разборки пригласили высокого мастера отлова — Гену Крокодила.

— Каков должок? Пол-«лимона»? Пополам, друзья мои.

— Да хоть все забери, только накажи суку жидовскую по всей строгости! — беленились заимодавцы.

Кто не согласится стать на расчалки помпы за такие деньги? Дураков искать надо в зеркале, с другой стороны помпы. А у Крокодила удивительно совпали денежные интересы с компьютерными — знаменитая дискета с номерами счетов. Глядишь, и там прозвенит копеечка…

Яшину квартиру держал и под плотным наблюдением, и появление четы Зельцманов в чемоданном настроении никого не удивило. Даже Яшины усы не удивили, хотя у дщерей израильских они вырастали сами, но в очень зрелом возрасте, а Циля Зельнман была пока молода.

Яша покидал Россию налегке, не обременяя себя даже прощанием с друзьями. Без помпы и служебной машины. Он вызвал такси до аэропорта Шереметьево к иерусалимскому рейсу. Он справедливо надеялся, что его хватятся не вдруг в администрации, казаки хай не подымут, а от заимодавцев он и сам рад уйти.

— Шеф, — докладывал наблюдающий за Яшиным домом, — козел такси нанял, едет с бабой без вещей… У них по кейсу.

— Садитесь на хвост, — велел Крокодил. — Определится маршрут — скажешь.

Очень скоро выяснилось, куда торопится Яша. Выбравшись у «Пекина» через Садовое кольцо на Ленинградку, желтая «Волга» устремилась по трассе из центра.

— Понял, — выслушал доклад Крокодил. — Обгоняйте и ждите на контрольной точке. Брать Яшку и оба кейса. Ментов предупрежу, чтобы носа не совали.

Он связался со своим полковником и обсказал ситуацию:

— Передай своим, чтобы к захвату такси № 377 не касались. ФСБ, мол, операцию проводит.

— Понял, Геннадий Глебович, — подтвердил полковник. — Слышь, а Зельцман казачков надул. Звонил Самшитов Барабашке» жаловался, что Зельцман казацкую кассу спер и скрылся.

— Не понял, какую кассу? — насторожился Геннадий.

— Какую-то аферу казачки с ним проворачивали, — объяснял полковник. — Они ему выложили полмиллиона баксов, а лопоухий Самшитов встретил имиджмейкершу и похвастался, что с ее помощью он пару генеральских звезд получил. А та в ответ: для такой большой… на хрена тут две звезды? Тот обиделся по простоте душевной. Как же, отвечает, мы вам ручку позолотили, давайте указ. Имиджмейкерша в крик и у виска Самшитову покрутила. Тот встревожился, давай Яшку искать, а того уже след простыл, и Лившиц свалил. Так ребята из охраны рассказывали. В общем, Геннадий Глебович, побежали крысы с тонущего корабля, меняются ветры.

— Вон оно как, — постарался не выдать себя Крокодил. — Про Зельцмана мы еще поговорим, а моего клиента пели не трогать — тут другой случай…

«Вот это кунштюк! оценил сообщение Геннадий. — Яшка с чемоданом зеленых драпает!»

Еще раз связавшись со своей группой захвата, он велел держать ухо востро.

— Упустите — головы поотрываю!

Заверили в надежности заслона.

Потянулась пора ожидания. Тикал счетчик в машине Якова, в машине перехвата обсасывали возможность бития до и пития после. Яша всеми фибрами стремился в небо, боевикам не наскучила земля, а водитель такси думал, что не грех бы найти обратного пассажира, да за сотню баксов, да сапожки бабе купить, чтоб не пилила…

И тут грохнуло. Выстрел.

Всего лишь лопнула шина, о чем никто не подумал. Желтая «Волга» заелозила на трассе, и водителю стоило усилий осадить ее у обочины.

Приехали! — сплюнул он зло.

— Как же так? — первым оправился Яков. — Мы опоздаем на самолет! Сколько ждать?

— Минут двадцать провожусь, — угрюмо ответил таксист.

— О зохен вей! — схватился за голову Яков. — Мы-таки опоздаем на самолет…

Водитель без слов вылез из машины и поднял руку перед спешащими в аэропорт ездоками. Свой хороший заработок он оплакал сухими глазами, в тысячах баксы не считал и посчитал остаться порядочным человеком, пересадив спешащих на попутку. Крути не круги, а колесо менять придется.

Якову повезло, оказия нашлась быстро. Как записано в Талмуде: даже самому несчастливому еврею однажды крупно повезет. Тормознувший серый «газик» с частником за рулем решил дело с большими цифрами. Куда ехать, не спрашивал, дорога одна, чаевые не оговаривал, самому в аэропорт надо. Опустив стекло, наблюдал за спешащим человеком.

— Голубчик, быстрее, опаздываем, сотню баксов даю!

— Садись… — убедился в чудесах провидения частник. Без эмоций. Так и приходит чудо — тихо и вежливо.

Новый водитель мчал случайных пассажиров, как водится за дармовые деньги, с ветерком и удалью. Обещанное он получил тотчас, едва машина тронулась, и его душа ликовала. Яшина — пока еще переживала, всякое случается.

Случилось все путем. Яков с женой выскочили из машины у входа в зал оформления, когда объявили регистрацию на рейс Москва — Тель-Авив. Оба успокоились. Степенно прошли к стойке, дождались очереди и подали паспорта таможеннику.

Драгоценные кейсы проехали по транспортерной лейте сквозь смотровую камеру. Таможенник и ухом не повел — ничего опасного, ничего запретного, в декларации указано. Тут до чертиков таких ходит. А вот Цилину торбочку тормознул. Екнуло Яшкино сердце, случится же в последний момент!

— Предъявите багаж.

Циля открыла торбочку с диким своим волнением.

То, что насторожило таможенника, оказалось кусочком сыра в фольге.

— Извините, — истекала она стыдом. — Я так его люблю, это пошехонский сыр…

— Прошу…

Бдительные ребята в красивых зеленых фуражках предосудительного в документах не обнаружили. Иешуа Гольдман и Пиля Гольдман. Израильское гражданство. Живут там, зарабатывать сдут сюда. Пристроились…

Один ус у Якова отклеился от дикого перенапряжения уже на ничейной земле за пограничной кабинкой. Он лихорадочно приклеивал его, ничего не получалось, тогда он сдернул оба и выкинул в урну. Надоело, он уже ничейный. И сразу успокоился, зашагал степенно.

— Циля, самое время выпить на прощание по чашечке кофе. Больше мы сюда не вернемся.

— Не вернемся, — эхом откликнулась Циля и с обожанием взглянула на мужа. Какой он умный у нее и оборотистый…

В баре к ним присматривался некто, но они оживленно беседовали на иврите и на посторонних не обращали внимания. Говорили о неотложных делах: что надо обязательно перестроить дом, купить большую стиральную машину и выкинуть наконец старую кровать. За кровать спорили отчаянно. Яша утверждал, что кровать досталась от тети Милки, а Циля — от дяди Изи.

Объявили посадку.

Потом самолет взмыл в небо.