Чеви Стивенс - Родная кровь

Лорен всегда попадала под перекрестный огонь, и, должно быть, ей довольно неприятна вся эта ситуация. Мне стало стыдно. Кроме того, меня мучила совесть из-за того, что я все ей разболтала.

При разговоре с Лорен нужно будет напомнить, чтобы она никому не рассказывала о моем биологическом отце. Я сделала пометку в своем расписании на завтра.

На следующее утро я проспала, поэтому в школу мы с Элли собирались в спешке. Потом позвонил один клиент, которому срочно нужно было отремонтировать вешалку, чтобы представить ее на выставке антиквариата. Я так и не позвонила Лорен, но вечером, укладываясь спать, пообещала себе, что позвоню ей на следующий день.

Но я не позвонила, день превратился в неделю, и у меня началась депрессия. Простейшие домашние дела теперь казались невыполнимыми, все тело болело. Даже сама мысль о том, чтобы сходить к психотерапевту, вызывала раздражение. Я много спала и много ела, просиживала вечера перед телевизором и смотрела фильмы. Мне приходилось заставлять себя гулять с Олешкой. Вместо леса мы ходили в парк неподалеку, где всегда было много людей. Обычно мне нравится смотреть, как мой бульдожка бегает за кроликами, нравится запах земли и травы, витающий в воздухе. Но сейчас все вокруг кажется мне старым и заброшенным, и я вижу только лужи. Только ради Элли я еще хоть как-то стараюсь держаться, бросив все силы на то, чтобы при ней скрывать свои чувства. Но и это получается у меня не очень-то хорошо. Однажды мы ехали домой на машине, лил дождь – у нас такое часто случается, но почему-то именно в этот день ливень еще больше испортил мне настроение. Мы остановились на красный свет, и я уставилась в окно.

– Почему ты грустишь, мамочка?

– Мама плохо себя чувствует, солнышко.

– Я о тебе позабочусь, – пообещала Элли.

Тем вечером она старалась изо всех сил: попыталась приготовить мне суп, говорила Олешке, чтобы он вел себя потише, дала мне свою любимую куклу Барби, почитала мне на ночь сказку и осталась спать у меня в комнате. На следующее утро я все-таки позвонила Лорен, чтобы извиниться за свое поведение. Но она меня опередила.

– Мне так жаль, что я говорила с Мелани насчет свадебного подарка Кайла, Сара. Но вы постоянно ссоритесь, и мне трудно общаться с вами двумя одновременно.

– Мелани просто сводит меня с ума.

– Хотела бы я, чтобы вы поменьше завидовали друг другу.

– Я ей не завидую. Меня просто бесит то, что ей все сходит с рук.

– Папа с ней так же строг, как и с тобой, ты же знаешь.

– Ага, конечно! – фыркнула я.

– Так и есть. Ты этого просто не видишь. Он постоянно пилит ее по поводу работы в баре, рассказывает, как хорошо развивается твой бизнес, какой у тебя большой дом, как тебе повезло с Эваном. Иногда мне кажется, что вы с Мелани ссоритесь из-за того, что очень похожи.

– Я совершенно не похожа на Мелани.

– Вы обе очень сильные, и…

– Я совершенно на нее не похожа, Лорен!

Сестра помолчала.

– Извини, – вздохнула я. – Просто сейчас мне нелегко.

– Я знаю, милая, – мягко ответила Лорен. – Звони мне в любое время, когда тебе захочется поболтать.

Но я не позвонила. Я очень люблю Лорен, но есть то, в чем она никогда не могла мне помочь. То, что всегда будет стоять между нами.

Прошла еще неделя, а депрессия все продолжалась. Наконец я решила, что нужно что-то менять. Я перестала по десять раз в день просматривать в Интернете странички, посвященные Кемпинговому Убийце, перестала читать статьи о генетике и девиантном поведении, которые доводили меня до кошмаров, и купила доски для скворечника. Элли уже давно хотела его построить. Нам было так весело, когда мы возились вместе. Элли хихикала, нанося на доски краску и при этом забрызгивая все вокруг. И постепенно во тьме забрезжил свет.

Мы с Эваном даже выбрались на выходные к Лорен и Грегу на обед. Все было очень хорошо, пока не пришел папа. Он хотел обсудить какие-то рабочие вопросы с Грегом, и мне было ужасно жаль моего деверя – папа ругал его в коридоре, прекрасно зная, что нам в кухне все слышно. А хуже всего было то, что потом папа присоединился к нам и сказал, что только что нанял нового мастера. Грег уже долгие годы ждет повышения и рассчитывал на эту должность…

Папа пил с нами пиво и все время говорил с Эваном о рыбалке. Мне было мерзко оттого, что папа заводит себе любимчиков, и еще более мерзко оттого, что этим любимчиком оказался мой жених, а я горжусь этим.

К первой неделе апреля я наконец-то избавилась от депрессии. Спала ночью, а днем чувствовала себя бодрой и полной сил. Опять начала работать в мастерской, увлеклась новыми проектами. Я чувствовала себя настолько хорошо, что даже встала сегодня пораньше и отправилась за покупками для Элли. В итоге я выбросила кучу денег на канцтовары и нетбук, говоря себе, что все это поможет моей малышке в учебе. Мне нравится покупать ей вещи: одежду, книги, головоломки, краски, карнавальные костюмы, мягкие игрушки. Когда Элли счастлива, то и я счастлива.

Я как раз вошла в дом с множеством пакетов в руках, когда зазвонил телефон.

– Тебе стоит зайти к нам сегодня.

Тон отца сулил мне неприятности. Большие неприятности.

– Что случилось?

– Мне позвонили… – Папа помедлил.

Я задержала дыхание.

– В Интернете написано, что твой отец – Кемпинговый Убийца. – Его голос звенел от ярости.

Отец ожидал от меня объяснений.

Я попыталась понять, что он только что сказал, но в голове было пусто.

– Ты знала об этом? Это правда?

Его слова ударяли по мне, заставляли сердце биться чаще.

Я не хотела, чтобы мои родные узнали об этом так. Я подумала о маме, о том, как она, должно быть, расстроена. Опустившись на скамейку в прихожей, я закрыла глаза.

– Пару месяцев назад я нашла свою биологическую мать. – Я глубоко вздохнула. – И похоже на то, что мой биологический отец – Кемпинговый Убийца.

Папа молчал.

– Кто тебе позвонил?

– Большой Майк.

Папин главный мастер? Но как он узнал об этом? Этот тип и читать-то едва умеет.

Но отец предугадал мой вопрос.

– Он сказал, что его дочь прочитала об этом в интернет-газете «Нанаймо ньюс».

– Это та самая желтая интернет-газетенка?

Я бросилась к компьютеру.

– Ты нашла свою биологическую мать несколько месяцев назад и ничего не сказала? – строго осведомился отец. – Почему ты не говорила нам, что ищешь ее?

– Я хотела, но… Погоди, папа! – Я открыла сайт газеты и нашла статью. – О нет…

«Карен Кристиансон, как оказалось, проживает в Виктории».

Я пыталась читать статью, но слова расплывались у меня перед глазами. Я улавливала лишь обрывки предложений. «Карен Кристиансон… Единственная выжившая… покушение Кемпингового Убийцы… Джулия Ларош… Профессор в университете Виктория… Тридцатитрехлетняя дочь Сара Галлагер… Семейный бизнес Галлагеров… Лесопилка… Нанаймо…»