Грег Кайзер - Полночная чума

Проводив взглядом самолет, Бринк подошел к тому месту, где оставил лежать чемоданчик Волленштейна, и окликнул Аликс.

Она пристрелила дьявола и все равно ощущала себя непрощенной. И потому выпустила длинную очередь в темную полосу живой изгороди, где притаились аспиды-боши. Расстреляв полный магазин, она вытащила его и отшвырнула в траву.

Джунипер покинул ее навсегда, а Фрэнк… Кстати, где он? С ней оставалась лишь чума, вот уж кто ни за что не оставит ее. От этой мысли ее начал душить истерический смех.

Аликс чувствовала, как ее лихорадит. Не в силах стоять на ногах, она опустилась на колени и ощутила под собой влажную от дождя траву. Она сидела тихо, но головокружение не отступало и все вокруг казалось размытым пятном. Тогда она перевела взгляд на пистолет, хотя и не ощущала его в своих руках.

Фрэнк подошел и встал с ней рядом, а потом что-то больно впилось ей в руку. Было похоже на пчелиное жало, только больших размеров. Аликс повернула голову и увидела торчащую из руки длинную металлическую иглу. Но остановить Фрэнка уже не могла.

— Это лекарство, — успокоил он ее.

Аликс ждала, что лихорадка вот-вот отпустит ее, что огненный обруч, что сдавливал ей грудь, исчезнет, но никаких изменений не почувствовала. Фрэнк помог ей подняться на ноги. Пару секунд она стояла, покачиваясь на нетвердых ногах, затем, собрав остатки сил, постаралась взять себя в руки. Насколько позволяла сжигавшая ей легкие чума, сделала глубокий вздох. И хотя головокружение не оставило ее, она была в состоянии передвигаться.

— Куда теперь? — спросила она.

— Туда, — Бринк махнул рукой в северном направлении.

— Я уже здорова? — поинтересовалась Аликс, дотронувшись до места укола.

Фрэнк пожал плечами.

— Возможно, придется сделать несколько уколов.

— А тебе известно, сколько именно?

— Нет, — честно признался он, пожимая плечами.

— Уколы убили маму. Так сказал бош.

Фрэнк был вынужден сказать ей, что ее мать убили не уколы, а сброшенные англичанами по наводке Уикенса бомбы. Что лекарство здесь ни при чем. Аликс медленно кивнула в знак согласия.

Бринк подался вперед, поднял с травы ее пистолет-пулемет и вложил его ей в руку. Путаясь ногами в траве, они вместе покинули летное поле и вышли на дорогу, ведущую на север. Ноги Аликс едва ее слушались, и они с Бринком брели черепашьим шагом. И хотя у нее за спиной по-прежнему слышались немецкие голоса, они доносились от того места, где недавно стоял крошечный самолетик. По всей видимости, это боши пытались помочь тем, кого Фрэнк уложил ловко брошенными камнями.

Преодолев метров сто по мокрой, скользкой дороге, они подошли к просвету в живой изгороди. Фрэнк остановился и глубоко втянул в себя воздух, как будто ожидал увидеть западню. Аликс показалось, что она тоже что-то услышала. Слабый голос, он доносился откуда-то с поля. Женский голос. Охваченная лихорадкой, она, однако, не смогла разобрать слов.

Интересно, что он думает?

— Боши, они идут за нами, — прошептала она. Где-то за их спинами раздавались свистки.

Они прошли еще метров пятьдесят, затем еще десяток и наткнулись на мертвое тело. Оно повисло посередине дороги, покачиваясь, как свернутый парус. От плеч мертвеца к темному дереву, чья крона раскинулась над дорогой подобно шатру, тянулись тугие белые стропы, а где-то среди листвы колыхался белый призрак парашютного купола. Щелкнув зажигалкой Кирна, Бринк поднес пламя к плечу мертвеца. Там был вышит флаг, сине-красно-белый флаг. Американец. Это поняла даже Аликс. Парашютист, а призрак в листве — его парашют. Ботинки мертвого солдата покачивались менее чем в метре от земли.

Фрэнк протянул руку к шее мертвого соотечественника — парашютист мертв, что он делает? — и, запустив руку под гимнастерку, рывком вытащил обратно. Теперь в ней был зажат шнурок, на котором болталась пара звякающих квадратных пластин. Фрэнк поднес их к пламени зажигалки. Аликс он ничего не сказал, но они двинулись назад, пока вновь не дошли до отверстия в живой изгороди.

— Подожди здесь, — сказал Фрэнк и подвел ее к неглубокой канаве, что тянулась вдоль плотной стены кустарника. Неужели он хочет ее бросить?

Неужели она была нужна им обоим: и Фрэнку, и Джуниперу лишь затем, чтобы выйти на след Волленштейна? И хотя она пристрелила дьявола, Фрэнк погрузил его тело в самолет и отправил в Англию. Аликс схватила Бринка за руку и с силой сжала, вложив в это пожатие всю свою ярость по поводу его предательства. Или нет? Вдруг это не ярость, а что-то еще?

Губы прошептали слова «я не…», но конец фразы «боюсь» она оставила при себе, потому что это была неправда. Фрэнк опустился рядом с ней на колени. Его лицо было так близко, что она ощутила его запах, запах мокрых листьев, запах пота и металлический запах крови.

— Что с тобой?

Аликс не ответила. Здесь, в придорожной канаве, царила тишина, хотя женский голос продолжал кого-то звать.

— В чем дело? — спросил Фрэнк. — Я скоро вернусь.

И вновь молчание, и женский голос, и перестрелка вдали. И тогда Аликс расслышала, что говорит женщина. Nous sommes Juifs. Евреи. Мы евреи. Снова эти евреи. Аликс тряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения. Все началось с евреев. Это из-за них из всей ее семьи никого не осталось в живых. Из-за них она осталась одна. И вот теперь, похоже, вскоре не станет и ее самой.

— Аликс…

Евреи заставили ее вспомнить, как все началось, и она нашла те самые слова, которые сказала самой себе там, на дороге номер 13, в той, предыдущей жизни.

— Я не хочу оставаться одна, — прошептала она. И это была не мольба, а просто констатация факта.

— Я скоро вернусь, — повторил Фрэнк. Между ними вновь воцарилось молчание. — Пойми, я должен кое-что сделать, — наконец произнес он и поставил рядом с ней черный чемоданчик дьявола. — Никуда не уходи. Оставайся здесь.

С этими словами он растворился в темноте.

Аликс закрыла ладонями уши, но все равно крики чертовых евреев не утихали. Они резали ей слух, проникая глубоко в мозг, и им не было конца.

Нет, вернуться назад Бринка заставил не женский голос и не мертвый парашютист, что свисал на стропах с высокого дерева. В конце концов, они не были лично знакомы: на плече у парня красовался орел — эмблема 101-й воздушно-десантной дивизии. У Бринка же имелись знакомые лишь в 82-й дивизии, так что этот был ему посторонним человеком. Что касается женского голоса, хотя он слышал его ясно и отчетливо и мгновенно понял, кому он принадлежит, голос этот был бессилен заставить его остановиться или свернуть с дороги. Нет, сейчас его вела вперед снятая с мертвого парашютиста цепочка и выгравированная в металле буква «Т». Сама буква и две цифры за ней, означающие год, когда этому парню была сделана прививка против столбняка.