Светлана Мерцалова - Обратная сторона гламура

Страсть выжгла представление о времени. Это были дни непрерывного счастья, полного единения, поглощения друг другом. Вика снова и снова признавалась Артуру в любви, засыпала его смс-ками, звонила каждую свободную минуту. Ей нужно было слышать его голос и подтверждение, что он тоже ее любит и будет любить всегда. Желание знать друг о друге все, любить то, что любит другой, думать одинаково было так велико, что они абстрагировались от всех. После работы бежали домой, а дома вырубали мобильники, чтобы никто не мешал их счастью.

— Я так счастлива, что даже страшно! Как долго это может длиться?

— Затрудняюсь ответить…

— Только бы ничего не случилось, — сказала она и с надеждой посмотрела на Артура.

— В жизни не может быть только хорошее. Счастье тоже может обесцениться. Ведь ценно то, чего мало.

— Значит, счастье лишь временно? — спросила Вика.

— До меня у тебя было нескончаемое счастье?

— До тебя у меня не было сильных чувств: ни взлетов, ни падений.

— У тебя еще все впереди.

— И несчастье тоже? — и она замолчала, задумавшись. — Интересно, что плохого может произойти между нами?

— Я не предсказатель, — ответил он, и засмеялся как-то невесело.

Вика вздрогнула, нечто неизбежное послышалось ей в этом смехе, и стало смутно на душе.

— Скажи мне что-нибудь хорошее, — попросила она, прижавшись к нему.

Он повернулся к ней, и долго внимательно смотрел на тонкий овал лица, на изящный разлет бровей. Заметив, что он любуется ею, Вика запрокинула голову и прикрыла глаза. Артур нежно поцеловал ее. — Не буду говорить тебе, что ты красива. Это общеизвестно. Не хотел бы я иметь такую красавицу в качестве жены.

— Почему?

— С красавицей-женой можно превратиться в Отелло, а с некрасивой — спишь себе спокойно.

— Глупость какая! Ты так не думаешь, — Вика погладила его по плечу, наслаждалась правом на обладание им.

— Моя жизнь сплошная сказка, а сказки, как ты знаешь, всегда заканчиваются свадьбой, — сообщила Вика.

— Это тебе твой сказочник сказал? — подозрительно посмотрев на нее, спросила Катрин. — Артур говорил с тобой о будущем?

— Почему ты это спросила? Ты знаешь то, чего не знаю я? — вцепилась в нее Вика.

— Да ничего я не знаю! — отмахнулась Катрин, и перевела разговор.

— Разве ты никуда не собираешься? Ты сегодня свободна?

— Да. Если честно, то карьера модели меня больше не интересует. Тошнит от всего. Хочу быть тупой домохозяйкой.

Это была правда, сейчас ей хотелось просто семейного счастья. При виде мамаш с колясками на улице, витрин детских магазинов, голубых и розовых детских вещичек, разговорах о чьей-то беременности у ней наворачивались слезы на глаза. Она мечтала о домике с садом, окруженным кустами роз и залитым солнцем. Мечтала уединиться подальше от города, чтобы никто не вторгался в их жизнь, и не мешал им любить друг друга…

Но Вика ничего не сказала, ей не хотелось делиться сокровенным. После работы в Европе прежней близости с Катрин уже не было, но и других подруг у нее тоже не появилось.

— Тебе пока никто не предлагал быть тупой домохозяйкой, — ехидно заметила Катрин.

— Тут вопрос только времени, — ответила Вика, но голос ее неожиданно сорвался.

На днях Артур позвонил, что ему придется задержаться на студии до ночи, экстренно перезапись какой-то программы. Он произнес это скороговоркой, чтобы Вика не успела задать вопросы и добавил, что у него вторая линия. Вика рыдала весь вечер, упав ничком на постель. Но этого Катрин не нужно знать. И еще ей не нужно знать, что они ссорились несколько раз за последнюю неделю, чего раньше не случалось. Вика скидывала это на стресс, на их загруженность, на плохую погоду…

Артур открыл дверь и увидел Вику, сидящую у окна. Она о чем-то задумалась, и сидела вся отрешенная, недосягаемая. Длинная шея, тонкие запястья и лодыжки, как у породистой лошадки. Лучики солнца запутались в ее пушистых волосах…

— Что-то случилось? — спросил Артур.

— У меня съемка в Таллинне. Три дня, — грустно сообщила Вика. Артур снял куртку и прошел в комнату.

— Не хочу уезжать! — прижавшись к нему, прошептала Вика. Он нежно поцеловал ее заплаканные глаза.

— Как я буду без тебя? — спросила Вика.

— Всего-то несколько дней.

— У меня нехорошее предчувствие.

— Вот уж не знал, что ты боишься летать?

— Летать никогда не боялась, я боюсь чего-то другого, — она с тревогой посмотрела на него.

Артур прижал ее к себе и она размякла в его объятьях.

— Как бы я хотела иметь от тебя ребенка, — прошептала Вика. Артур поперхнулся и закашлял.

— Мне хорошо с тобой, ты для меня все, и мне больше ничего не нужно, — начал он осторожно. — Увы, я не могу так просто со всем порвать. Я часть бизнеса, что крепко держит меня, и мне не выйти из него.

— Когда-то я тоже хотела славы и успеха. Сейчас я хочу лишь тебя, — сказала Вика и закрыла ему рот поцелуем.

Второй день съемки. Гримерша целый час работала над ее лицом и по итогу — иллюзия полного отсутствия косметики.

— Что на этот раз впариваем? — спросила Вика.

— Шампунь с… аминокислотами и керамидами А2, — прочитал режиссер.

— Что такое — А2?

— Самому бы знать, но это неважно, — ответил он. — Запомни, чем неправдоподобнее реклама, тем больше ей верят.

— Это я заметила, — согласилась Вика. — Напиши на флаконе, что шампунь просто моет волосы, и никто его не купит. Поэтому и пишут: укрепляет, восстанавливает, нормализует, придает, регулирует. И чем непонятнее написано, тем круче. Если бы люди немного думали…

— Вот именно, если бы люди немного думали, то они не велись бы на рекламу. Проблема в том, что они не хотят думать, им нужно, чтобы ими управляли. Поэтому с давних пор и существовало промывание мозгов, не принципиально чем: религией, идеологией, рекламой. И если мы скажем, что наш шампунь с керамидами А2 самый лучший, им остается только поверить.

— Что они и сделают! — засмеялась Вика.

— Только сама такими шампунями волосы не мой, — посоветовал ей режиссер.

— Почему?

— Такие шампуни полны нанотехнологий. Знаешь, что это такое?

— Я читала про нанотехнологии, но не помню, — созналась Вика.

— Продукты с наночастицами могут вызвать рак. Производителей это не волнует, для них главное — высокие продажи.

— Вот гады!

— Се ля ви…

Вика натянула купальник телесного цвета, а сверху махровый халат.

Осветитель все еще копался со светом. Вика закурила, но тут луч прожектора высветил бутафорский душ.

— Виктория — в душевую!

Она скинула халат и прошла к кабинке — изящная, гибкая. Купальник, благодаря телесному цвету, казался почти невидимым.

— Намочи волосы, а теперь бери флакон. Бери так, чтобы было видно этикетку!