Константин Скуратов - Прятки по-взрослому. Выживает умнейший

Глебов достал телефон, начал снимать блокировку.

– Здесь звонить нельзя! – раздался раздраженный голос дежурного по райотделу.

– Почему? – удивился Андрей.

Внятно объяснить, почему звонить из райотдела нельзя, дежурный не смог, чем оскорбился еще больше. Из его путаной речи Глебов смутно уловил лишь то, что без следователя ему нельзя ни звонить, ни выходить на улицу, ни бродить туда-сюда по коридору. И вообще, нормальные люди в полиции сидят, тихо и аккуратно, а если некоторые не умеют себя вести, так их и поучить можно…

Чтобы не спровоцировать «учебу», Глебов послушно убрал телефон и сел на скамейку.

Через пару минут входная дверь с грохотом распахнулась, и в коридор влетели два закамуфлированных полицейских.

– Где этот урод? – спросили они дежурного, огляделись и прямым ходом направились к Глебову.

– Ну, что, маньяк! – заорал тот, что пониже, – Это тебе не девок душить беззащитных!

– Настал час расплаты, мразь! – подхватил тот, что повыше, – на, получай!

На ошеломленного Андрея посыпались чудовищной силы удары. Он свалился на пол, но полицейские продолжали бить его ногами, словно играли в футбол. Инстинктивно прикрывая руками лицо, Глебов растерянно лепетал «не надо, ребята», но скоро его сил не осталось даже на этот лепет.

Наконец полицейские выдохлись.

– Живой? – спросил один другого.

– Что ему сделается, маньяки живучи как черти, – авторитетно сказал подошедший дежурный, – дальше-то что?

– В предвариловку оттащим. Таких в камере сильно любят… во всех смыслах! – захохотал отдышавшийся «футболист», – к завтрашнему допросу будет готов все выложить.

Полицейские подхватили теряющего сознание Андрея под руки и почти волоком потащили на выход.

– Мужики, – крикнул вслед дежурный, – тут из маньяка мобильник выпал!

– Забирай как трофей, – ответили ему, – смертникам мобилы без надобности – с того света еще никто не дозванивался!

Весь путь до камеры Глебов ощущал себя, как во сне. Его закинули в какую-то машину между жесткими сиденьями, через некий промежуток времени вытащили за шиворот и кинули на асфальт, еще раз, но уже без вдохновения, попинав каменными ботинками. Потом ему выворачивали карманы, выдергивали шнурки из кроссовок, снова били – уже за непонятливость и плохую реакцию на команды, дважды надевали наручники и снова их снимали…

Когда за спиной с лязгом захлопнулась дверь камеры, Глебов медленно сполз по стене и беззвучно заплакал…

– А культурные люди, когда в гости приходят, первым делом здороваются, – донесся откуда-то сверху молодой веселый голос, – или на воле сейчас здоровкаться не модно? Слышь, дядя, это я к тебе обращаюсь!

– Борзой баклан попался, – ответили первому из дальнего угла, – надо бы вразумить…

– Какой базар! Сейчас и начнем. Все равно делать нечего…

Глебов слушал разговор и не верил, что все это относится именно к нему. К нему! И вообще – он попал в тюрьму!

– Чего молчим, дядя, – снова спросили сверху, – типа, глухонемой?

Сильные жесткие пальцы подцепили подбородок и бесцеремонно дернули вверх. Андрей открыл глаза и задохнулся от ужаса, натолкнувшись на безжалостный мутно-голубой взгляд здоровенного парня в майке с надписью «футбольный клуб ЦСКА».

– Братва, – сказал прямо в лицо Глебову парень, – а я сейчас удивился. Наш дядя плачет!

– Может, это не дядя, а тетя? – засмеялись в дальнем углу.

– А что? Прикол, – согласился парень, – Был дядя. Стал тетей. Так бывает. Некоторым даже нравится – краситься начинают, носик пудрить…. Ты из таких? Можем утешить. Не боись, нас в хате всего семеро – выдержишь.

Из-за его спины выглянул другой парень, по виду – близнец. Он присел на корточки, оскалился:

– Слышь, Шарап, а вдруг он каратист? Сейчас покрошит нас тут…

– Кто, этот?! Да он кирпич с земли не подымет – обделается от натуги! Ладно, баклан, отдохнул у параши чуток, пора и делом заняться. Пацаны второй месяц без баб маются – ты вовремя.

Близнец зашелся веселым смехом, его поддержали из угла. Глебов почувствовал, что напрочь потерял связь с реальностью…

– Ребятки, – в наступившей тишине прошелестел чей-то шепот, – хватит над человеком измываться. Пока. Ну, плачет – может, у него горе какое-нибудь приключилось…, кошелек потерял, или там ботинки жмут. Вы идите, в картишки перекиньтесь, а я с гостем поболтаю – люблю свежие новости с того света. С воли, в смысле.

Близнецы тут же исчезли, уступив место маленькому сморщенному лысому азиату с глазками-щелочками.

– Поднимайся, мил человек, – продолжил азиат, – что ты, в самом деле, у параши-то расположился? Сейчас мы с тобой разговоры поразговариваем, а тогда уж видно будет – случайно ты тут сел, или это твое место по жизни…. Ну, пошли, пошли в мой кабинет.

Глебов зашарил руками по стене в поисках опоры, приподнялся, качнулся, но устоял. Избитое тело властно напомнило о себе, боль несколько прояснила разум. Он пошел следом за азиатом, аккуратно присел на указанный краешек кровати, вздохнул со всхлипом, как мог, собрался.

– Ты на этих ребят обиды не держи, мил человек, – сказал азиат, усаживаясь поудобнее, – давно сидим, развлечений, сам понимаешь, маловато…. Ты сам-то кто будешь?

– Я ничего не понимаю, – с горечью ответил Глебов, – ничего не понимаю…. Почему я здесь?! За что?! Извините, как вас зовут?

– Называй меня дядя Яким.

– А по отчеству?

Азиат всплеснул руками:

– Откуда у бедного старого казаха Якимки отчество! Его даже прокурор не знает, а уж прокурор-то знает все на свете…. Ты зови меня так, без отчества: просто – дядя Яким. Я привык, не обижаюсь. Вон, эти охламоны даже дедом Якимом называют – для них-то я точно дед…. Да что это мы все обо мне, да обо мне! Тебя-то как звать-величать?

– Андрей. Отчество, думаю, тоже ни к чему.

– Раз так думаешь, спорить не буду, – кивнул головой азиат, – Кто по жизни будешь?

– Да так – работаю на московского дядю электромонтажником в одной фирме.

– Значит, и точно баклан, не деловой, – покачал головой дядя Яким, – книжек много прочитал?

– Каких книжек? – оторопел Андрей.

– Художественных, исторических, не знаю, какие еще бывают?

– Ну…, как все, – Андрей пожал плечами, сморщился от боли.

– Как все, – усмехнулся собеседник, – Шарап! – он чуть повысил голос, рядом тут же возникла громадная фигура, – Ты, сколько книжек за свою жизнь прочитал?

– Делать мне больше нечего, – фыркнул парень, – пусть книжки интеллигенты всякие читают.

– А ты говоришь – «как все», – повернулся к Глебову дядя Яким.

Андрей зябко передернул плечами, старик улыбнулся:

– Понимаю, настроение у тебя, мил человек, неважнецкое. Жил ты себе с той стороны забора, про зону только в книжках читал, сериальчики смотрел…, уж не знаю, надолго к нам или нет, а раз попал – веди себя любезно. Пословицу про монастырь и устав слыхал? Тут она в самый раз оказывается.