Константин Скуратов - Прятки по-взрослому. Выживает умнейший

Люди Боцмана не решились следовать за ними. Да и какой идиот рискнул бы калечить Витю при Маргарите Белянчиковой! Это было табу покрепче нейтрального казино – папа Белки был в Чкалове авторитетом даже у цыган.

Охрана вызвала такси (говорил же, что полгорода свидетелей – пробурчал Глебов), подала пальто и проводила до машины с зонтиком. Таксист мигом долетел по ночному городу до нужного дома, Белка сумела не шуметь, пока поднимались по лестнице, только охала и дышала через платок – подъездный запах оказался слишком необычным. И в целом, экстрим удался. Когда Витя поворачивал ключ, у него мелькнула шальная мысль, что вдруг, вот именно сейчас, на кухне в семейных трусах обнаружится неожиданно вернувшийся хозяин квартиры. Но за дверью все было так же, как и несколько дней назад.

Вина уже не хотелось никакого. Без желания открыли шампанское, Белка все ходила по квартире, без стеснения заглядывала во все шкафы и чемоданы, даже примерила какое-то старушечье платье – в общем, веселилась, как могла.

Однако за период проезда от казино до квартиры между родственными душами куда-то незаметно потерялся тот маленький, но очень существенный элемент душевной близости, который в состоянии опьянения иногда можно даже принять за любовь. Витя для Маргариты снова стал тем, кем и был с самого начала – развлечением. И самое печальное – Витя это понял.

Еще мгновение назад остроумный и галантный мачо снова стал угловатым студентом, мечтающим о сексе и одновременно боящимся его до ужаса. Маргарита уходила от него обратно в свой мир, и с собой его не звала. Нужно было спасать ситуацию, и тут блестящий аналитический ум дал сбой – ужасный и непоправимый.

Короче – Витя начал рассказывать Белке, что совсем скоро он будет сказочно богат, у него будет все, и что он сможет выполнить любой каприз своей подруги…. Он заговорил с ней о деньгах! Никто так не презирает мечты о богатстве, как тот, у кого оно есть с рождения. Вместо вожделенного идеального юного мужчины Маргарита обнаружила обычного… обычное…

Охлаждение не заметил бы разве только снеговик. Несколько раз Белянчикова порывалась уйти, но Витя чуть не силой удерживал ее и снова рассказывал, рассказывал, понимая уже совершенно ясно, что девушку он потерял и как мачо, и как собеседник. Он даже соврал ей, что такси уже вызвано, что вот-вот – еще несколько минут…

И тут аналитический ум вообще вышел из-под контроля – для того, чтобы доказать Рите правдивость своих слов, студент вытащил из кармана образцы последнего эксперимента – маленькие синенькие таблеточки, и предложил их попробовать!

…если б это было сделано в ироничной, шутливой форме, или хотя бы часом ранее, Маргарита, скорее всего, попробовала бы. Что она – наркотиков не видала? И видала, и едала….

Но стоящий на коленях с горстью таблеток на ладони, студент был жалок, мерзок и отвратителен. Маргарита пинком выбила таблетки, так что они разлетелись по всей комнате и начала поносить торговцев наркотиками, на чем свет стоит.

Ругань студент переносил покорно, потому что, как ни странно, совершенно не ассоциировал себя с наркоторговцами. Но, когда Белка в праведном гневе заявила, что она немедленно позвонит отцу, а уж он-то прикроет их уголовную лавочку, заволновался, даже начал уговаривать не делать этого, чем распалил ее еще сильнее.

Маргарита выхватила из сумочки телефон и начала судорожно тыкать пальцем в клавиатуру. Она сидела на кровати, отвернувшись от Вити, даже спина ее выражала презрение и решительность. И Витя испугался. Не всемогущего папы, нет. Он испугался, что утром не сможет объяснить Боцману…

И тогда он одним движением набросил длинную цепь, служившую ручкой сумочки, на шею девушке и стал тянуть.

Маргарита выронила телефон, вцепилась в цепь и попыталась бороться, но студент был сильнее. Процесс удушения оказался неожиданно долгим.

Когда Маргарита затихла, Витя с трудом разжал занемевшие пальцы, в несколько глотков допил шампанское и выбежал из квартиры. Благо, что его дом был рядом – уже через пять минут он лежал под собственным одеялом и напряженно вслушивался в звуки просыпающегося города. Он ждал, что сейчас за ним придут.

Около десяти утра в дверь позвонили. Полумертвый от ужаса студент открыл. Но это оказались ребята Боцмана. Увидев его в относительном здравии, они успокоились, отпустили пару шуточек, списав внешний вид на бурно проведенную ночь.

Витя сказался больным и отказался ехать с ними на дачу, где уже была готова к работе лаборатория. В общем, никто сильно и не уговаривал – воскресенье, у всех своих забот хватает. Решили отложить на завтра – а то еще растрясет похмельными руками ингредиенты…

После обеда Витя все-таки заставил себя вернуться на квартиру. Ту самую, где…. Он начал с того, что исползал весь пол, собирая таблетки. Монотонная работа принесла почти философское успокоение. После таблеток он уже совершенно без мандража приступил к Белке – уложил ее на кровать, придал рукам геометрически правильное положение, поправил одежду. Потом огляделся и понял, что в квартире может быть слишком много его отпечатков – в общем, аналитический ум вернулся в полном объеме.

До двух часов ночи он тщательно вымывал, протирал и обезжиривал квартиру. Мусор, бокалы и бутылку упаковал в мешок. Туда же сначала хотел положить и сумочку Маргариты, но передумал в последний момент.

– Не понял… – удивился Глебов, – а где же тогда эта сумочка?

Вместо ответа студент пошарил рукой под диваном и к немалому изумлению Андрея вытащил отливающую золотом женскую сумочку. На метровой цепочке цвета все того же презренного металла.

– И ты… хранил ее? Но зачем?!

– Красивая, – потупившись, объяснил свой невероятно глупый поступок Витя.

Он начал говорить что-то еще, но ошарашенный Андрей уже не слушал. Он смотрел на сумочку как удав на кролика и думал, что только что студент вытащил из-под дивана не просто выигрышный билет – он вытащил джек-пот! Пусть и не для себя, а для Глебова. С таким вещественным доказательством он, Глебов, стопроцентно выйдет от любого следователя оправданным, даже если следователь – Рогулин…

– Что, что? – его внимание внезапно привлекли совершенно нелепые слова студента, – будь добр, повтори-ка еще раз…

Студент, явно обиженный невниманием повторил:

– Я попросил у нее прощения…

Глебов не поверил ушам:

– Ты? Прощения? У нее? Когда?!

– А я потом еще раз заходил… посмотреть – хорошо ли убрался.

– И что?

– Ничего, нормально убрался. Даже полы помыл в коридоре и на кухне.

– Да нет, я… тьфу ты, черт! Ну, простила она тебя?

Витя неопределенно качнул головой, пожав при этом одним плечом. Не до конца, стало быть, уверен!