Питер Страуб - Коко

– Ты права.

– Это, в сущности, не важно, но я как-то не предполагала, что они знакомы друг с другом.

– Они встречались однажды на рождественской вечеринке, которую устроили у нас на факультете, и Майкл решил, что Боб чересчур высокомерен. Может, он действительно немного высокомерен. Но он по-настоящему преданный своему делу человек – Боб преподает английский в высшей школе, потому что считает, что это важно. Его никто не заставлял избрать именно это поприще.

– Майкл, похоже, решил, что ему не обязательно поддерживать практику. – (“И оставаться женатым”, – добавила про себя Пэт).

– Почему же это вдруг не обязательно? – жалобным голосом спросила Джуди. – Почему он так тяжело работал, чтобы добиться этой практики, если не собирается ее поддерживать?

Вопрос был риторическим, и Пэт не стала отвечать.

– Я так испугана, – продолжала Джуди. – Это очень унизительно. Я ненавижу это.

– Как ты думаешь, у твоих отношений с Бобом есть какое-то будущее?

– В жизни Боба Банса нет свободной комнаты, – голос Джуди звучал теперь сухо. – Хотя на первый взгляд кажется, что все наоборот. У него есть спортивная машина. У него есть яхта и теннис. У него есть его работа, его студенты, Генри Джеймс. У него есть мать. Не думаю, что среди всего этого хватит места для жены.

– А, – произнесла Пэт. – Но ведь ты начинала встречаться с ним не имея в виду брак?

– А разве так не удобнее? Подожди минутку... – Джуди отошла от телефона на несколько минут. Пэт Колдуэлл услышала звуки, похожие на стук кубиков льда о металлический поднос. Затем раздался звон стекла о стекло.

– Мистер Бане любит виски со льдом в бокале с соломинкой. Именно это я себе и приготовила.

Пэт опять услышала звон льда в бокале, который подняла или опустила Пэт.

– Ты никогда не чувствуешь себя одинокой? – спросила Джуди.

– Звони мне всегда, когда захочешь пообщаться, – сказала Пэт. – Я приду и составлю тебе компанию, если захочешь.

– То есть, что значит, там будет полиция? – спросила Джуди. – По-моему, это просто смешно.

Было десять часов утра следующего дня, и Пулы везли в своей машине Гарри Биверса и Конора Линклейтера на похороны Тино Пумо в небольшой городок Милберн, штат Нью-Йорк. Они ехали уже часа два и, спасибо пояснениям Гарри Биверса, умудрились заблудиться, отыскивая короткую дорогу. Гарри сидел на переднем сиденье “ауди” Майкла и вертел в руках трубку радиотелефона. А Джуди сидела сзади с Конором Линклейтером и разложенной дорожной картой.

– Ты не понимаешь самого главного в полицейской работе, – заявил Гарри Биверс. – Ты всегда так агрессивна в своем невежестве.

Рот Джуди приоткрылся от удивления, и Гарри поспешил добавить.

– Извини, мне не надо было этого говорить. Прости, прости. Я очень близко принял к сердцу смерть Тино. Правда, Джуди, я чувствую себя виноватым.

– Придерживайся указателей на Бингхэмптон, – посоветовал Конор. – Насколько я понимаю, мы находимся сейчас в сорока-пятидесяти милях от места. И вы не могли бы сменить тему?

– Это дело об убийстве, – сказал Биверс. – Такое случается нечасто. И тот, кто ведет расследование, наверняка будет на похоронах и будет внимательно изучать нас, да и всех, кто там будет. Для него это хорошая возможность изучить круг общения Пумо. К тому же, он наверняка думает, что тот, кто убил Тино, придет посмотреть, как его закопают в землю. Копы всегда приходят на подобные мероприятия.

– Жаль, что Пэт не смогла поехать с нами, – сказала Джуди. – И я ненавижу все эти ансамбли.

Гарри выключил радио.

Некоторое время они молча ехали мимо заснеженных пустых полей и темных деревьев, стоящих, как солдаты в строю. То здесь, то там среди полей и деревьев виднелись домики фермеров. Джуди то и дело сморкалась, Конор вцепился в развернутую карту.

“Прошлое умерло, – думал Майкл. – Перестало быть частью настоящего и сделалось действительно прошлым”.

Когда Майкл вернулся в Уэстерхолм, нервная и напряженная Джуди встретила его поцелуем, в котором ясно угадывалось отвращение. Вот он и дома. Жена расспрашивала Майкла о Сингапуре, Бангкоке, о том, каково путешествовать с Гарри Биверсом. Джуди наливала из початой бутылки дорогое виски, купленное, вероятно, специально к этому дню. Она прошла за Майклом наверх и стала смотреть, как он распаковывает вещи. Затем Джуди последовала за Майклом в ванную. Он включил воду. Джуди все еще сидела в ванной и слушала отредактированный рассказ Майкла о поездке, когда муж спросил ее, хорошо ли прошел обед с Бобом Бансом.

Джуди нервно закивала головой.

Майкл еле вспомнил об этом и спросил просто так, но у него было такое чувство, будто жена ударила его или кинула что-нибудь ему в голову. Он поднес ко рту бокал и сделал большой глоток дорогого виски.

Майкл задал вопрос, ответ на который знал заранее, и ожидания его оправдались.

– Хорошо, – сказал Майкл, но Джуди поняла, что он все знает. Она сделала долгий глоток виски и вышла из ванной.

– Трудно поверить, что Тино Пумо родом из такого местечка, – сказала Джуди. – Он всегда казался человеком сугубо городским, ведь правда?

“А ведь действительно, – подумал Майкл, – ничего удивительного, что Тино всегда казался Джуди прирожденным горожанином”.

– Хорошо выглядело бы на его могильной плите, – вмешался в разговор Конор, – “Здесь лежит один придурок-горожанин”.

Собор Святого Михаила, на удивление огромный для такого небольшого городка, действовал как-то подавляюще на небольшое общество, собравшееся на похороны Энтони Фрэнсиса Пумо. Майкл был одним из тех, кто нес гроб. С того места, где он стоял, видны были несколько старушек, с полдюжины мужчин с обветренными лицами, которые, должно быть, ходили с Пумо в школу, несколько парочек помоложе и пожилая чета, полная горделивого достоинства Здесь также был тощий раскосый человек, державший за руки прелестного ребенка. Винх и его дочка. В дальнем углу церкви стоял высокий усатый человек в красивом костюме и мужчина помоложе в еще более красивом костюме, чье лицо показалось Майклу смутно знакомым. Среди несущих гроб был коренастый приземистый мужчина с широким лицом, напоминавшим лицо Тино Пумо, и сильный жилистый старик с длинными руками – брат и отец Тино, ушедший на покой фермер.

Угловатый пожилой священник с блестящими седыми волосами описал застенчивого пытливого мальчика-школьника, который “с честью выполнил свой долг во Вьетнаме” и “показал свою внутреннюю силу, не потонув в мутных водах ресторанного бизнеса в большом городе, который в конце концов отнял его жизнь”. Именно так воспринималась смерть Тино местными жителями – один из детей их городка заблудился в джунглях Нью-Йорка и пал жертвой свирепого зверя.