Питер Страуб - Коко

Под фотографией была надпись: “Мальчик-мясник: Маленький восьмилетний Мэнни Денглер помогает отцу в лавке на Маффин-стрит. Сам разделывает оленью тушу. Это наверняка из области рекордов!”

Между двумя надписями была фотография черноволосого мальчугана, позирующего в огромном испачканном кровью переднике, который был велик ему настолько, что Мэнни был обернут им дважды, как в обертку для колбасы. В его крохотной ручке красовался пассивный разделочный топор. Этот топор ему наверняка велел взять фотограф, потому что он был велик не только для восьмилетнего ребенка, но и для туши, лежащей перед ним. Это было обезглавленное тело оленя, с которого была содрана шкура, и оно было порублено на аккуратные, ровные куски. У мальчика было лицо Денглера, на котором отразились одновременно удовольствие и сомнение.

– Он мог быть хорошим, – сказала мать мальчика. – И вот доказательство. Самый маленький мальчик в штате Висконсин, который в состоянии самостоятельно разделать оленью тушу.

Лицо миссис Денглер исказила гримаса, которая позволила Майклу предположить, что ее посетили воспоминания о каком-то горе. Сам он чувствовал себя так, будто проглотил огонь.

– Если бы они дали ему остаться дома, а не забрали, чтобы он воевал там с вами против... – Ледяной взгляд в сторону Мэгги. – Если бы не это, он мог бы сейчас работать в лавке, а я имела бы старость, которую заслужила. Вместо вот этого. Этого нищенского существования. Правительство украло его. Разве они не знали, для чего мы взяли его к себе?

Теперь все они был объектом ее злобы. В лицо миссис Денглер опять бросилась кровь, сделав его пунцово-розовым.

– После того, что они сказали, – произнесла миссис Денглер почти что про себя. – После того, что они сказали, это они убили его.

– А что они сказали? – спросил Пул.

В глазах миссис Денглер был лед, так что возникало желание поежиться, когда она смотрела на вас.

Пул поднялся на ноги и вдруг понял, что у него дрожат колени. К тому же огонь, который он проглотил, до сих пор еще жег ему внутренности.

Прежде чем Майкл собрался заговорить, Андерхилл спросил, не могут ли они осмотреть комнату мальчика.

Старуха поднялась.

– Они украли его, – сказала она, все еще глядя на Мэгги. – Все врали о нас.

– Армия лгала, когда забирали Мэнни? – переспросил Майкл. В ответ на него бросили совершенно убийственный и презрительный взгляд.

– Это была не армия, – сказала Хельга.

– Так как насчет комнаты? – опять спросил Андерхилл миссис Денглер, вокруг которой, казалось, парило теперь белое морозное облако.

– Конечно, – сказала она. – Вы посмотрите комнату. Никому Другому я бы не позволила. Идите сюда.

Хельга повернулась и вышла из комнаты. Пул представил себе, как, заслышав ее шаги, разбегаются по своим норам крысы и прячутся по углам пауки.

– Поднимемся наверх, – сказала миссис Денглер, направляясь по коридору к лестнице. Запах плесени и гнилого дерева был здесь особенно ощутим. Каждая ступенька лестницы скрипела, рядом с каждым гвоздем, которым был прибит линолеум, виднелось пятно ржавчины.

– У него была своя комната, у него было все самое лучшее, – повторяла старуха. – Прямо рядом с нами. Мы могли бы поселить его в подвале. Мы могли бы поселить его в помещении за мясной лавкой, но место ребенка – рядом с его родителями. Это уж я точно знаю: место ребенка – рядом с его родителями. Понимаете? Яблоко от яблони недалеко падает. А так Карл мог все время следить за мальчиком. Здорового ребенка необходимо наказывать так же часто, как и хвалить.

Коридор второго этажа был таким низким, что друзьям пришлось пригнуться. В конце коридора виднелось маленькое окошко, покрытое пылью, за которым можно было различить засыпанные снегом телефонные провода. Миссис Денглер открыла одну из двух деревянных дверей.

– Вот комната Мэнни, – сказала она, вставая в позу музейного гида и пропуская друзей вперед.

Это было все равно как войти всем вместе в уборную. Комната была размером примерно восемь на десять футов, и здесь было гораздо темнее, чем во всем доме. Пул потянулся к выключателю и нажал на него, но свет не зажегся. Затем он увидел шнур и пустую розетку, свисающие с потолка. Окно было забито досками и напоминало деревянный ящик. На какую-то секунду у Майкла мелькнула безумная мысль, что мать Денглера собирается захлопнуть дверь и запереть их втроем в этой крошечной комнатке без окон. Тогда они действительно оказались бы как бы внутри детства Денглера. Но Хельга Денглер все также стояла в дверях, сжав губы, совершенно безразличная и к тому, что они видели, и к тому, что думали.

Если комната и изменилась со времени, когда в ней жил Денглер, то явно не сильно. Здесь была узкая кровать, покрытая солдатским одеялом. Детский стол стоял рядом с книжной полкой, на которой стояли несколько томиков. Пул приблизил к ним лицо, чтобы взглянуть на корешки и чуть не присвистнул от удивления. На верхней полке стояли “Варвар” и “Варвар-король”, оба в красных переплетах, абсолютно идентичные тем, что остались лежать в багажнике его машины.

Мэгги подошла к Майклу и тоже пробормотала что-то удивленным голосом, когда увидела книги.

– Мы не мешали ребенку читать, что ему нравится, не надо думать, что мы были против, – сказала миссис Денглер.

На полках стояло все, что интересовало Мэнни Денглера – от “Волшебных сказок” братьев Гримм и “Варвара” до книжек Роберта Хайнлайна и Айзека Азимова, “Тома Сойера” и “Геккельбери Финна”. Рядом с книгами стояла игрушечная машинка, у которой не хватало двух колес и половина краски была облуплена. Здесь также были книги про птиц, про змей, о полезных ископаемых. Несколько религиозных трактатов, карманная Библия.

– Он весь день проводил здесь, когда мы ему позволяли, – сказала старуха. – Мэнни был ленивым. Вернее, он стал бы ленивым, если бы мы это допустили.

Стены комнатушки, казалось, давили на Пула. Ему очень хотелось бы иметь возможность обнять маленького мальчика, который прятался от всего мира в эту маленькую клетку без окон, и сказать ему, что он не ленивый, что он хороший, что на нем не лежит проклятие.

– Мой сын тоже любил читать про Варвара, – сказал он.

– Ничто не заменит Писания, – ответила миссис Денглер. – Хотя нетрудно сказать, откуда это исходит. – В ответ на вопросительный взгляд Майкла старуха пояснила. – От его матери. Это она купила книжки про слона. А скорее всего, украла где-нибудь. Как будто ее младенец мог прочесть такую большую книгу. Они были вместе с ней там, в больнице, и она оставила их рядом с мальчиком, когда бросила его. Я сказала, чтобы их выбросили, что это мусор, мусор, мусор, как и то, откуда они пришли. Но Карл сказал, что нет – надо, чтобы у ребенка было что-то от его родной матери. Я так не считала, но слово Карла было законом. Такие книги противны церкви, но Карлу виднее.