Питер Страуб - Тайна

— Так вы передали мне это дело!

— Да, передал, — подтвердил старик. — И ты принял его.

— Но вы ведь не думали, что я действительно попаду на Игл-лейк.

Фон Хайлиц покачал головой:

— Я думал, что мы еще несколько раз мирно побеседуем на эту тему, я наведу тебя на мысль, что Гетц работал на твоего дедушку, а дальше все на время останется как есть, — фон Хайлиц продолжал улыбаться. — Но ты оказался куда разговорчивее и куда энергичнее, чем я надеялся. И это чуть не стоило тебе жизни. Я рад, что ты способен смеяться над этим.

Том слегка наклонился вперед.

— Это трудно объяснить, но теперь все стало вдруг абсолютно ясно. Мы разговариваем около двадцати минут, а я уже ясно вижу, что произошло много лет назад, словно кто-то положил передо мной график, в котором наконец встали на место все точки.

— Я понимаю тебя, — сказал фон Хайлиц. — Наступившая вдруг ясность всегда немного опьяняет.

— Единственное, чего мы не знаем, — продолжал Том, — Это почему все это произошло. — Он откинулся на спинку стула и прижал руки ко лбу, словно пытаясь поймать какую-то мысль, которая уже маячит на горизонте, но он пока не может ее разглядеть. — О чем говорилось в этих записках? Что такого знала о моем дедушке Джанин Тилман? Кем считала его? Может, она знала, что Глен Апшоу убил свою жену и фальсифицировал ее самоубийство? Может, редактор газеты был прав?

— Но разве в этом случае она стала бы писать: «Тебя пора остановить — это продолжалось слишком долго».

— Вполне возможно, — сказал Том.

— Я видел тело Магды Апшоу одновременно с Четом Гамильтоном. То, что он принял за ножевые ранения, было следами от крючьев и драг, которыми доставали тело из воды.

— Так вы думаете, она действительно совершила самоубийство?

Старик кивнул.

— Но я не знаю, почему она его совершила. Ведь в одной из записок сказано: «Я знаю, кто ты». Может, Магда тоже узнала, кто он, и это оказалось для нее невыносимым.

— Она узнала, что он был мошенником. Ведь Глен с самого начала участвовал в грязных махинациях Максвелла Редвинга — он был у Максвелла в кармане, а Фултон Бишоп был в кармане у него.

— Все, что ты говоришь, вполне может быть правдой, только мы говорим сейчас о том времени, когда Глен Апшоу еще не знал Фултона Бишопа.

В голове Тома мелькнула новая мысль.

— Может, Глен изменял ей? С молодой женщиной? — он разочарованно застонал. — Но ведь Барбара Дин говорила мне, что самое большое, что позволял себе Глен Апшоу с молоденькими девушками, — это ужин в каком-нибудь людном месте, где все могли бы их видеть.

— Даже если бы Глен спал с этими девушками, не думаю, что это так взбудоражило бы Джанин Тилман. И уж, конечно, Глен не пошел бы на убийство, чтобы сохранить это в тайне.

— Конечно нет, если он даже появлялся с этими девушками на людях, — признал Том.

Старик вытянул ноги и ослабил узел галстука.

— Мы можем использовать секрет Глена Апшоу, не зная, в чем он состоит, — сказал он.

— Но как?

Фон Хайлиц встал, при этом колени его хрустнули, и лицо перекосила гримаса боли.

— Поговорим об этом после того, как я приму душ и вздремну немного. Внизу есть небольшой ресторанчик, где мы сможем перекусить. — Он подвинул Тому лежащую на другом конце стола газету. — А пока можешь просмотреть вот эту статью.

Отойдя от стола, мистер Тень закинул за голову свои длинные руки. Том пробежал глазами небольшую статью, в которой сообщалось об аресте полицией Игл-лейк по обвинению в кражах со взломом, ограблениях и угоне автомашины Джерома Хазека, Роберта Уинтергрина и Натана Лабарре, постоянно проживающих на острове Милл Уолк. Фон Хайлиц смотрел на Тома с выражением особой нежности, от которого Тому стало вдруг почему-то не по себе.

— Но мы уже знаем это, — сказал Том.

— А теперь это знают и все остальные. Но ты должен узнать еще одну вещь, хотя мне не очень хочется, чтобы ты узнал это именно от меня. Прочти последнее предложение.

— "Все трое готовы помочь полиции Игл-лейк в дальнейшем расследовании других преступлений, имевших место в окрестностях озера", — Том поднял глаза на фон Хайлица.

— Маленькое преступление, которое ты раскрыл, поможет нам раскрыть большое, — сказал мистер Тень.

— Это имеет какое-то отношение к тому, о чем вы беседовали с Тимом Трухартом, когда мы ехали в аэропорт? — спросил Том. — О каком-то человеке, который живет в лесу. Которого преследуют неудачи?

Привалившись к косяку двери, отделявшей его номер от номера Тома, фон Хайлиц расстегнул жилет.

— Как ты думаешь, почему дедушка так торопился отправить тебя на Игл-лейк? — спросил он.

— Чтобы убрать меня с Милл Уолк.

— А теперь скажи, что ты делал, когда в тебя выстрелили через окно?

— Я разговаривал, — все похолодело внутри у Тома, прежде чем он успел осознать до конца пришедшую ему в голову мысль. Горло его сжалось, и появилось такое чувство, словно ему нанесли удар в солнечное сплетение.

Фон Хайлиц кивнул и наклонился вперед. Сейчас он напоминал Тому сочувственно глядящую на него ворону.

— Значит, мне не надо ничего тебе объяснять, — сказал он.

— Нет, — ошеломленно произнес Том. — Этого не может быть. Ведь я же его внук.

— Разве он велел тебе возвращаться домой? Или хотя бы позвонить в полицию?

— Да, велел. — Но Том тут же покачал головой. — Хотя нет. Наоборот. Он пытался отговорить меня звонить в полицию, но, когда узнал, что я все же позвонил, сказал, что это была хорошая идея.

«Расскажи мне, что ты видишь за окном. Я всегда любил ночи на Милл Уолк».

— Дедушка знал, где стоит телефон, — сказал Том. У него по-прежнему сосало под ложечкой.

— И он знал, что ты включишь свет. Глен хотел, чтобы тебя было хорошо видно в окно.

— Он даже заставил меня наклониться вперед — спросил, что я вижу в окно. Просто в последнюю минуту я наклонился сильнее, потому что ничего не видел за собственным отражением.

— Он все организовал заранее, — фон Хайлиц старался, чтобы голос его звучал как моно ласковее, но это противоречило смыслу слов, которые он произносил. — Человек, которого нанял Джерри, знал, во сколько Глен позвонит тебе.

— Я знаю, что он убил двух человек. Но это было сорок лет назад. И еще я догадывался, что Глен Апшоу замешан в каких-то грязных махинациях Ральфа Редвинга. Но все же я думал о нем как о своем дедушке.

— К несчастью, Глен действительно твой дедушка, — сказал фон Хайлиц. — И отец твоей матери. Но даже очень давно, когда мы вместе учились в школе, другие люди ничего не значили для Глена Апшоу. Никогда.

Том смотрел невидящим взглядом на лежавшую перед ним газету.

— Ты понимаешь, о чем я говорю? — Том кивнул. — Это особый образ мышления, что-то вроде болезни. Окружающие как бы не существуют для него на самом деле. Никто не способен изменить такого человека, никто не в силах ему помочь. — Фон Хайлиц сделал шаг вперед. — Ты сможешь побыть один около часа? — Том снова кивнул. — Мы достанем его, можешь мне поверить. Заставим вылезти из скорлупы. На этот раз он зашел слишком далеко. И он поймет это, как только прочтет газету.