Питер Страуб - Тайна

Вскоре после этого Гамильтон узнал, что гангстеры скупают дома и усадьбы в другой части района, и это отвлекло его внимание от смерти Магды Апшоу.

В следующем томе Том нашел отчеты об убийстве Джанин Тилман, которые уже видел у Леймона фон Хайлица. «В озере найдено тело Джанин Тилман», «Местного жителя обвиняют в убийстве миссис Тилман», «Тайна оказалась трагедией». Фотографии миссис Тилман, Майнора Трухарта, Леймона фон Хайлица, Антона Гетца. Однако читая эти статьи в доме фон Хайлица, Том не уловил один нюанс, который заметил сейчас, — он не обратил внимания на то, с каким восторгом приветствовал редактор «Газетт» появление Леймона фон Хайлица. Мистер Тень был не просто знаменитостью — он был героем. Проведенное им расследование помогло спасти невиновного местного жителя и репутацию Игл-лейк. Леймон фон Хайлиц был для жителей городка в ряду мировых достопримечательностей. Он был Лувром Колизеем и Микки-Маусом одновременно. Он был человеком, которого так долго ждал С.Л.Г.

Гамильтон организовал на свои деньги праздник в честь Леймона фон Хайлица, он напечатал статью, в которой излагались взгляды фон Хайлица на нераскрытые тайны прошлого, он ввел специальную колонку, в которой знаменитый детектив отвечал на вопросы, заданные ему читателями. И детективу-затворнику пришлось сдаться и позволить сделать из себя знаменитость, нарушив тем самым свой покой. Он пожимал сотни рук, признавался в том, что его любимый цвет — синий кобальт, любимые музыкальные произведения — «Горячая пятерка» Луи Армстронга и «Сотворение мира» Франца Йозефа Гайдна, любимый портной — Хантсман с Сейвил-роуд, любимая книга — «Золотой котел», а любимый город — Нью-Йорк. Он считал, что нельзя быть великим детективом от рождения, подобно тому, как люди рождаются великими художниками, им нельзя стать, подобно тому, как становятся хорошими солдатами, — им надо сначала родиться, а потом стать.

Затем Том изучил отчеты о современных кражах и ограблениях в районе Игл-лейк. Он прочел, чьи дома были ограблены и что унесли грабители — это были усилители, складные столы, кольца, ковры, телевизоры, музыкальные инструменты, картины, антикварная мебель, средство от потливости, одежда, деньги — словом, все, что можно было перепродать. Во время ограблений, которые начались три года назад и продолжались обычно с июня до сентября, были убиты еще две собаки, кроме чау-чау Барбары Дин. Во всех случаях животные были любимцами своих хозяев. Грабители начали с домов дачников, но в прошлом году они несколько раз вламывались в дома постоянных жителей Игл-лейк. В статьях Чета Гамильтона высказывались те же идеи, которые он изложил чуть раньше Тому, и намекалось на то, что все эти преступления вполне могли совершить подростки из благополучных семей, приезжающих сюда на лето.

Том поступил так, как поступил бы на его месте Леймон фон Хайлиц, — он тщательно изучил все статьи в газетах за последний месяц — операции с недвижимостью, заседания городского совета, аресты за вождение машины в нетрезвом виде, за браконьерство, за нанесение телесных повреждений. Еще он прочитал о новых назначениях в городской коммерческой палате, о путешествии в Мэдисон, организованным клубом «4-аш», о дорожных происшествиях, скандалах и поножовщине в барах, перестрелках, просьбах выдать лицензию на торговлю спиртным, о тыкве огромных размеров, выращенной мистером и миссис Леонард Вейл. Том делал кое-какие заметки на бумаге, взятой из стола Гленденнинга Апшоу, которую принес с собой. Уходя, он оставил подшивки на столе и выключил свет. Спускаясь по лестнице, Том думал о Магде Апшоу, собаке Барбары Дин и магазине, торгующем машинами, на Саммерс-стрит, принадлежавшем компании «Редвинг холдинг».

Почта, находившаяся за толстым забором, напоминала пограничный пост из старых вестернов Джона Форда. Том стоял перед почтой, раздумывая, как лучше поступить: опустить письмо в почтовый ящик или дождаться следующего дня и лично вручить почтальону. Было уже больше пяти часов, и почти все туристы разъехались по своим мотелям и турбазам. Голубой «кадиллак» пытался развернуться на слишком узком для него пятачке. Едущие за ним машины отчаянно гудели, а водители, движущиеся по встречной полосе, отчаянно жали на тормоза. Из открывшейся дверцы «кадиллака» вывалился на улицу мужчина в розовой рубашке и красных шортах. Он помахал возмущенно кричавшим что-то людям в других машинах, затем снова сел за руль и, не закрывая дверцы, неуверенно дал задний ход. Синий почтовый фургон, объехав злополучный «кадиллак», остановился у здания почты. Стройный черноволосый мужчина в синей форменной рубашке вылез из машины и достал из багажника мешок с почтой.

Том подошел поближе, почтальон поднял на него глаза и сказал:

— Опять пьяный за рулем. Грустно говорить об этом, но летом в нашем городе часто видишь подобные сцены.

Он покачал головой, взвалил мешок на спину и направился по дорожке к входу в здание.

— Извините, — окликнул его Том. — Вы случайно не знаете человека по имени Джо Трухарт?

Мужчина остановился и посмотрел на Тома. Взгляд его нельзя было назвать ни враждебным, ни дружелюбным. В нем не заметно было даже удивления. Мужчина опустил мешок на землю и сказал:

— Да, я знаю Джо Трухарта. Я очень хорошо его знаю. А кого это интересует?

— Меня зовут Том Пасмор. Я только что прилетел с Милл Уолк, и человек по имени Леймон фон Хайлиц просил меня передать привет Джо.

Почтальон улыбнулся.

— Так что же вы сразу не сказали? Вы нашли того, кого искали. И скажите мистеру фон Хайлицу, что я тоже передаю ему привет. — Он протянул Тому большую загорелую руку, и тот с удовольствием пожал ее.

— Мистер фон Хайлиц просил меня писать ему и сказал, что лучше передавать письма лично вам. Он сказал еще, что никто не должен видеть, как я это делаю, но мне кажется, сейчас за нами вряд ли кто-то наблюдает.

Трухарт взглянул через плечо на дорогу и снова улыбнулся.

— Они все не могут оторвать взгляда от места аварии, которая чуть было не произошла. Мистер фон Хайлиц просил меня позаботиться о вас. Вы уже написали письмо? — Том передал ему конверт и Трухарт засунул его в задний карман брюк. — Я думал, что мы встретимся возле почтовых ящиков. Я обычно приезжаю на Игл-лейк в начале пятого.

Том объяснил, что пришел в город раньше этого времени, и они договорились, что впредь он будет ждать около почтовых ящиков, если понадобится снова передать письмо.

— Только не ждите на открытом месте, — сказал почтальон. — Прогуливайтесь по лесу, пока не услышите, что подъехал мой фургон. Раз уж мы должны прятаться, надо все делать по правилам.

Они снова пожали друг другу руки, и Том вернулся на главную улицу и слился с толпой, по-прежнему наблюдавшей за постепенно рассасывающейся дорожной пробкой.