Полина Чернова - Роковое знакомство

Роман назывался «Одинокая мечта». Далее шел подзаголовок: «Роман, который полюбят женщины и оценят мужчины».

– Как раз сегодня и начну его читать, – улыбнулась девушка.

– Надеюсь, история придется вам по вкусу, – заметил писатель.

«Если роман написан тобой, то он не может мне не понравиться», – подумала она, и приятное тепло разлилось у нее по телу. Явно не от вина. Катрин совсем не пугало, что в первый же вечер она ощутила сильное влечение к писателю. Он обладал какой-то особенно сильной харизмой.

«Сожалею, Джек, – думала она без особого сожаления, – но боюсь, что наша дружба не может дальше развиваться. Ты должен был это сразу заметить».

Примерно после девяти часов писатель отправился к себе в комнату. Катрин была бы рада поболтать с ним еще немного, но просить его остаться не стала.

Она прочитала пару страниц его книги и сразу же увлеклась обезоруживающе простой и проникновенной манерой изложения. Девушка продолжала читать, и перед ней быстро возникали яркие образы людей, вовлеченных в бурные события.

Посреди очередной напряженной книжной сцены зазвонил телефон. Катрин от неожиданности чуть не выронила книгу из рук. Она подняла трубку, но на другом конце провода молчали.

– Алло! – нетерпеливо крикнула девушка. – Кто это?

В трубке раздавались лишь потрескивания.

– Говорите же!

Затем она услышала дыхание человека, и страх моментально отрезвил ее.

* * *

– Алло! – произнесла она еще раз.

В тот момент, когда Катрин уже собиралась положить трубку, в ней раздалось едва разборчивое всхлипывание.

Девушка насторожилась:

– Кто это? – снова спросила она.

Всхлипы стали громче.

– Морин, это ты? – спросила она с тревогой.

– Да…

– Боже мой, Морин, что случилось?

– Эта свинья… он такой подонок! Ненавижу его, ненавижу!

– Кого ты ненавидишь?

– О, Катрин! Я такая несчастная… это ужасно. Хочу наложить на себя руки.

– Перестань говорить ерунду! – воскликнула Катрин.

– Нет, не ерунду… Лучше, наверное, умереть, наглотаться таблеток – и привет.

– Морин, ты вообще что ли с ума сошла? – крикнула Катрин.

– Он так и не появился, Катрин.

– Кто, Джордж?

– Конечно, Джи Джи! Я так готовилась к этому вечеру, а он взял и не пришел. Я прождала его два часа, потом решила позвонить. И представляешь, кто поднял трубку? Джудит Хикман! К ней даже в голодные годы не подойдут! Она кошмарная и плоская, как стиральная доска. Почему Джи Джи так поступает со мной?

Морин Вильсон разрыдалась во весь голос.

– Возьми себя в руки, Морин. Джордж не стоит того, чтобы ты сейчас о нем проливала слезы.

– Я прибью его. Сначала ее, потом его.

– Ты выпила?

– Полбутылки скотча.

– Морин, ты сумасшедшая. Майерсы доверили тебе детей.

– Они спят давно, а мне скучно до смерти.

– Если мистер и миссис Майерс заметят, что ты пила, то у тебя будут неприятности.

– Да мне плевать. Сейчас мне все равно. Меня все достало!

– Может, ты используешь этот вечер, чтобы постепенно одуматься?

– Оставь свои нравоучения при себе, Катрин, я в них не нуждаюсь. Я только хотела тебе поплакаться. Могу я к тебе прийти?

– А как же Сара и Ребекка?

– Я же сказала, они спят.

– Послушай, ты там сидишь для того, чтобы следить за детьми. Ты не можешь просто так взять и уйти из дома.

– Да я же ненадолго и скоро вернусь.

– У тебя совсем нет совести?

– Да черт с ней!

– А если с детьми в твое отсутствие что-нибудь случится?

– Что с ними может случиться?

– Они могут проснуться и испугаться, что никого нет, могут задохнуться во сне, если их вырвет. Боже, я что, должна перечислить все, что может произойти?

– Но мне нужно с кем-то поговорить, – сказала Морин.

– Мы можем по телефону.

– Я ненавижу Джи Джи.

– Я знаю, ты на него больше никогда не взглянешь, – сказала Катрин, хотя знала, что это не так. Если Джордж Дженнистон позвонит Морин утром, то она от радости снова в обморок упадет. У каждого человека есть мечта, у Морин этой мечтой был Джи Джи.

– Верно, я на него никогда больше не посмотрю. Для меня Джи Джи умер, – крикнула Морин и снова расплакалась. – Почему он так поступил со мной, Катрин? Ты не знаешь?

– Мы не знаем, что сделала Джудит, чтобы оставить его дома.

– Я пристрелю ее. Куплю винтовку и пристрелю прямо посреди улицы.

Катрин рассмеялась:

– Ты хочешь бегать за ней, как охотник, по всему Ридону с винтовкой, пока не поймаешь?

– Ты не принимаешь меня всерьез.

– Да я и не могу, когда ты такие глупости говоришь, – ответила девушка.

– Я думала, мы с тобой подруги.

– Скажи еще, что и меня пристрелишь.

– Ты подшучиваешь надо мной, Катрин. Это некрасиво с твоей стороны. Мне очень плохо, а ты меня еще и высмеиваешь.

– Совсем нет. Я просто хочу, чтобы ты разумно взглянула на ситуацию. Я могу быть уверена, что ты больше не будешь пить спиртное?

– Нет, этого я тебе обещать не могу.

– Морин!

– Мне нужно что-то, за что я могу подержаться. Раз нет Джи Джи, тогда я возьмусь за бутылку.

– Прекрати себя жалеть! Это невыносимо. Знаешь, что тебе сейчас надо сделать? Обойдя стороной домашний бар, пойти на кухню и сварить себе крепкий кофе. Такой крепкий, чтобы в нем ложка стояла. И выпить его, чтобы к приходу Майерсов протрезветь и прийти в себя.

После долгих уговоров Морин согласилась и повесила трубку. Через десять минут она снова позвонила. Ее голос звучал подавленно:

– Я… мне страшно, Катрин. Ужасно страшно.

– Чего ты боишься? – спросила девушка, начиная нервничать.

– Пожалуйста, приходи! – прошептала Морин. – Приходи быстрее!

* * *

Трясущимися руками Морин положила телефонную трубку. Она погасила во всем доме свет и забилась в угол гостиной, боясь лишний раз вздохнуть.

Перед этим она пошла на кухню, чтобы по совету Катрин сварить себе кофе. Но сейчас он ей уже не требовался. Она моментально протрезвела. Кто-то заглянул в окно. Незнакомец смотрел на нее недолго, но она успела заметить налитые ненавистью глаза. С этого момента Морин знала, что на улице стоит человек, который собирается ее убить.

– Я не хочу умирать, – шептала она в отчаянии.

Она знала жуткую историю про Севилью Уорнер и о том, что пропала Ив Даннинг. Убийца все еще оставался на свободе, и Морин была твердо убеждена, что это именно он бродит сейчас вокруг дома Майерсов.

Когда она увидела его в окне кухни, то от испуга резко вскрикнула и опрокинула наполненную кофеварку. Молотый кофе и осколки стеклянной емкости усыпали пол кухни. Морин сразу бросилась к выключателю и погасила свет. Но в гостиной еще горел торшер, и ей стоило больших усилий, чтобы прокрасться к нему и тоже выключить.

Проникавший сквозь окно лунный свет едва освещал комнату. Морин беспомощно прижалась к стене. «Если Катрин не придет, я сойду с ума от страха», – подумала она. Девушка чувствовала, что близка к истерике.