Орландина Колман - Проклятье фараона

Не успела девушка облегченно выдохнуть, как вновь раздался щелчок. Часть стены сдвинулась в сторону, и взгляду археологов открылась ниша, в которой стояли несколько пузатых золотых ваз – по всей видимости, это и были те самые погребальные урны.

* * *

Аль-Сабун наморщил нос: из ниши дурно пахло. Но это археологам не помешало: профессор влез первым в нишу и вытащил оттуда один из кувшинов. Плотное облако желтой пыли внезапно окутало ученых. Египтянин, чихая и кашляя, пытался отогнать пыль руками. Гамильтон тоже закашлялся. Он вытащил вазу, поставил ее на пол, и оба археолога, охая и стеная, безвольно опустились на пол.

Ванесса хотела было подбежать к ним, но внутренний голос ее остановил. Эта желтая пыль, возможно, очень опасна! Мужчины были словно в забытьи. Один лег на пол, другой, обхватив голову, раскачивался сидя на корточках, но затем и он бессильно рухнул. Они не видели, что происходит вокруг. А происходило ужасное: снова заходили ходуном стены, затем раздался страшный визг – это крышка саркофага вдруг «поехала» обратно, встала на свое место и со звонким щелчком захлопнулась. Ниша с погребальными урнами закрылась, пол вновь стал угрожающе наклоняться.

Ванесса увидела, как из пола выросла стена и в пару мгновений закрыла вход в гробницу. Девушка закричала, ринулась к стене, но ноги были ватными. Воздух стал плотным, а пол – вязким, как ил. Каждое движение ей давалось с большим трудом. Ванесса собралась с силами, чтобы сделать решительный прыжок в сторону выхода, и упала. Лежа на полу, она растерянно смотрела на стену, которая закрыла гробницу.

Девушка медленно поднялась. На глаза сами собой навернулись слезы, и она на себя очень разозлилась из-за этого: еще чего не хватало! Плакать! Ей нужно помочь коллегам! Но ее словно пригвоздили к полу, когда она услышала голос, возникший из ничего.

Ванесса не разобрала ни слова из того, что сказал голос. Он говорил по-древнеегипетски. Однако интонации были совершенно четкими: сначала гневные, яростные, а к концу речи голос выражал удовлетворение. Он был противно-скрипучим, словно его намеренно исказили. «Удивительно, – задавалась вопросом девушка. – Каким образом древним людям, не знакомым с аудиотехникой, удалось законсервировать голос? Это же не органы!» Она предчувствовала, что этот голос ничего хорошего не сулит. Он говорил, видимо, о суровом наказании за осквернение святого места – гробницы фараона! Откуда древним людям знать, что они пришли сюда с добрыми намерениями – исследовать те крупицы, что остались от былых времен, а вовсе не грабить склеп.

Ванесса подумала о коллегах, оставшихся в лагере. Конечно, их отсутствие заметят, пойдут искать. Но как они найдут гробницу, если никто, кроме них троих, не бывал в склепе! Ну хорошо, предположим, гробницу найдут. Но никому и в голову не придет, что в ней может быть еще одно помещение!

Возможно, в будущем для полноты исследования в гробницу привезут локатор, способный находить пустые пространства (в арсенале археологов есть и такой), но это произойдет никак не раньше, чем через полгода. А даже если и раньше – им не хватит воздуха, чтобы продержаться здесь и трех дней. Всемирная слава, если их и ждет, то только посмертная.

Ванесса вытерла слезы. Нужно подумать о чем-то другом. Не сдаваться! Надеяться на лучшее! А вдруг их каким-то чудом спасут?

Слава богу, есть свет. Но насколько хватит еще заряда аккумулятора? Часов на пять, не больше. А воздух – надолго ли хватит его? Да какая разница! Дышать, конечно, тяжело, но главное – дышать пока можно! Первым делом нужно вытащить мужчин из облака желтой пыли, которое все никак не рассеивалось. Ванесса отвернула край своей рубашки, накрыла им рот и нос и вошла в желтое облако.

* * *

Лампа затрещала, часто-часто заморгала и, наконец, потухла. Она продержалась, пожалуй, в два раза дольше, чем предполагала Ванесса. И это при том, что девушка экономила свет: включала лампу только по необходимости. У нее в планшете лежали еще фонарик, спички и зажигалка, но освещать было нечего. Она здесь совсем одна…

Точнее, почти одна – Гамильтон и аль-Сабун были все-таки живы. Она вытащила их из облака желтой пыли, но выглядели они очень плохо. Ванесса с облегчением вздохнула, когда нащупала у мужчин пульс и почувствовала еле заметное дыхание. Она попыталась привести их в чувство, но оба находились, судя по всему, в глубоком обмороке. «В конце концов это и к лучшему, – подумала она и сама удивилась собственной циничности. – Человек без сознания потребляет гораздо меньше кислорода». Дышать и вправду становилось тяжелее. Так что если им и суждено погибнуть здесь от недостатка кислорода, то мужчины хотя бы не будут мучиться и умрут спокойно, во сне.

Но не только грустные мысли одолевали Ванессу. Вдоль стены она заметила ряд глиняных кувшинов и ваз, и ей в голову пришла безумная идея. В подобных сосудах хранили продукты – мед, вино, масло.

Ванесса взяла фонарик и обследовала кувшины. Три были с трещинами и сколами – их содержимое вряд ли сохранилось. Четвертый сосуд казался целым. Девушка нагрела зажигалкой лезвие ножа и не без труда сковырнула печать, которая хоть и была сделана из воска, за сотни лет стала каменно-твердой. Под ней обнаружилась промасленная бумага. Осторожно Ванесса сняла ее и, подсвечивая себе фонариком, засунула руку в горлышко.

Почему-то ей хотелось, чтобы пальцы нащупали там жидкость или засахаренный мед. Она даже немного разочаровалась, нащупав в сосуде свитки. Что же это могло быть? Зарисованные жизнеописания египетского царя? Это была бы сенсационная находка, если бы ей только удалось выбраться отсюда…

Она машинально засунула один из свитков в карман и вскрыла следующий кувшин. И в нем оказался лишь пергамент. И в двух следующих сосудах было то же самое. Наконец, ей повезло: как только она сковырнула восковую печать на пятом сосуде, ей в нос ударил резкий прогорклый запах. Масло! Теперь можно соорудить масляную горелку на замену потухшей лампе. Нужно лишь найти какую-нибудь чашу (благо, этого добра в гробнице предостаточно) и что-то вроде фитиля. Разумеется, зажигать масляный светильник можно будет только иногда: для огня необходим кислород, а он в подземной камере был ценнее золота.

Ванесса осмотрела оставшиеся сосуды. В одном она нашла еще масло, а в последнем – засахаренный мед. Хотя она смертельно проголодалась, пробовать мед не стала. Если она сейчас поест сладкого, ей захочется пить, а здесь, в гробнице, нет ни капли жидкости. Пить хотелось страшно. Надо выбраться отсюда! Но как…

Она еще так молода! У нее впереди еще целая жизнь! Неужели ей суждено погибнуть в этой темной гробнице? Почему судьба так несправедлива… Нет! Так просто она не сдастся! Здесь должен быть какой-то выход!