Джеффри Арчер - Узник крови (в сокращении)

В заключение он призвал присяжных не торопиться. В конце концов, речь идет о судьбе человека. Вместе с тем они не должны забывать о том, что другой человек потерял жизнь и если не Дэнни Картрайт убил Берни Уилсона, то кто же, кроме него, мог совершить это преступление?

В 14.12 присяжные вереницей вышли из зала, чтобы приступить к совещанию.

Через два дня в 15.12 по внутреннему радио суда объявили: «Всех, имеющих отношение к делу Картрайта, просят собраться в судебном зале номер 4 на оглашение вердикта присяжных».

Как только присяжные расселись, судья подался вперед и спросил старшину присяжных:

— Вы смогли принять единогласное решение?

— Нет, милорд, — тут же прозвучало в ответ.

— Могу ли я вам помочь, если приму решение большинства, понимая под таковым принятое по крайней мере десятью голосами?

— Это решило бы проблему, милорд, — ответил старшина.

— Тогда я попрошу вас еще раз посоветоваться и попытаться прийти к решению. — Судья кивнул приставу, и тот снова вывел присяжных из зала.

Через несколько минут все они, мужчины и женщины, вновь оказались на своих местах.

— Вы вынесли решение? — спросил судья у старшины присяжных.

— Да, милорд, — ответил тот.

— Большинством голосов?

— Да, большинством десяти к двум.

Судья кивнул приставу, который поклонился в ответ.

— Уважаемые присяжные, — сказал пристав, — виновен или невиновен обвиняемый Дэниэл Артур Картрайт в убийстве?

— Виновен! — заявил старшина.

По судебному залу пронесся вздох. На галерее для публики раздались крики «Нет!» и рыдания.

Как только в зале восстановился порядок, судья зачитал долгую преамбулу и огласил приговор. Единственными словами, отпечатавшимися в сознании Алекса, были «двадцать два года».

Отец учил его не давать воли чувствам, которые вызывает приговор. В конце концов, по статистике только один из ста осужденных оказывался невиновным.

Но Алекс нисколько не сомневался, что как раз Дэнни Картрайт и есть один из ста.

— С возвращением, Картрайт. — Сидевший за письменным столом надзиратель взглянул на постановление суда. — Двадцать два года, — вздохнул он. — Сочувствую, парень. — Такие слова от надзирателя редко можно услышать.

— Спасибо, мистер Дженкинс, — негромко ответил Дэнни.

— Вы теперь не подследственный, — сказал Дженкинс, — и отдельная камера вам не положена. — Он открыл папку и полистал страницы. — Я отправлю вас в третий блок, в камеру сто двадцать девять. Занятная подберется компания, — добавил он и кивнул стоявшему позади надзирателю.

— Следуйте за мной, — сказал тот.

Дэнни пошел за ним по длинному кирпичному коридору. Они остановились у двойных ворот. Надзиратель выбрал из связки на поясе большой ключ, отпер ворота и пропустил Дэнни. Сам вошел следом, запер первые ворота и открыл вторые. Этот процесс повторился четыре раза, прежде чем Дэнни оказался наконец в блоке номер 3. Почему из тюрьмы Белмарш не было еще ни одного побега, догадаться было нетрудно. Конвойный Дэнни передал его дежурному надзирателю.

— Значит, так, Картрайт, — сказал его новый страж, — это место станет вашим домом, как минимум, на ближайшие восемь лет, поэтому давайте-ка устраивайтесь и привыкайте. Не будете создавать нам проблем — и мы их вам создавать не будем. Ясно?

— Ясно, начальник, — повторил Дэнни.

Взбираясь по железной лестнице на второй этаж, Дэнни никого из других заключенных не встретил. Все сидели под замком в своих камерах, и так было почти всегда — иногда по двадцать два часа в сутки. Поравнявшись с камерой 129, надзиратель выбрал ключ из другой связки, на этот раз довольно тяжелый, ведь им открывался замок двухдюймовой железной двери.

Дэнни шагнул в камеру, и тяжелая дверь с лязгом за ним захлопнулась. Он с опаской взглянул на двоих заключенных, находившихся в камере. Большой, грузный мужчина дремал на койке, повернувшись лицом к стене. Он даже не взглянул на новенького. Другой заключенный сидел за столиком и писал. Он положил ручку, поднялся и протянул Дэнни руку.

— Ник Монкриф, — представился он тоном, больше подходящим для стражника, чем для поднадзорного. — Добро пожаловать на новое местожительство, — добавил он с улыбкой.

— Дэнни Картрайт, — ответил Дэнни, пожимая руку. Он взглянул на незанятую верхнюю койку.

— Вы последний, значит, вам — второй этаж, — сказал Монкриф. — Через два года получите нижний. Кстати, — сказал он, указывая на лежащего на отдельной койке великана, — его зовут Большой Эл. — Второй сокамерник Дэнни что-то буркнул, но не потрудился повернуться, чтобы узнать, кто у них новенький. — Большой Эл говорит мало, но стоит узнать его поближе, и станет понятно, что он отличный парень.

В замке опять повернулся ключ, и тяжелая дверь отворилась.

— Следуйте за мной, Картрайт, — раздался голос.

Дэнни шагнул из камеры и пошел за надзирателем, которого раньше не видел. Тюремщик повел его снова вниз по железной лестнице, по еще одному длинному коридору и еще через несколько двойных ворот, пока они не остановились перед двухстворчатой дверцей с табличкой «Склад». Надзиратель громко постучался.

— ОУ4802 [1] ОУ — осужденный за убийство. , — сказал надзиратель, сверясь с предписанием.

— Разденьтесь! — приказал кладовщик. — Вам эта одежда не понадобится, — он взглянул на предписание, — аж до 2022 года.

Как только Дэнни разделся, ему вручили: две пары трусов на резинке, две рубашки, одни джинсы, две майки с коротким рукавом, один пуловер, один комбинезон, две пары носков, шорты, две майки, две простыни, одно одеяло, одну наволочку и одну подушку. Единственное, что ему позволили оставить, были кроссовки.

Кладовщик собрал одежду Дэнни и сложил ее в большой пластиковый мешок, который опечатал, написав на маленькой бирке «Картрайт, ОУ4802». Затем он дал Дэнни небольшой пластиковый пакет, в котором лежали кусок мыла, зубная щетка, пластмассовая одноразовая бритва, фланелька, одно ручное полотенце, одна пластмассовая тарелка, один пластмассовый нож, одна пластмассовая вилка и одна пластмассовая ложка. Кладовщик отметил галочками предметы в зеленоватого цвета списке и развернул его к Дэнни, чтобы тот расписался в получении.

— Будете являться на склад каждый четверг от трех до пяти за новой сменой белья, — сказал он и захлопнул дверцы.

Дэнни взял оба пакета и пошел за надзирателем назад по коридору, вошел в свою камеру, и дверь за ним заперли. Большой Эл, похоже, за время его отсутствия даже не шелохнулся, а Ник по-прежнему сидел за столом и писал.

Дэнни решил заправить свою постель. Он не торопился — ему понемногу открывалось, сколько часов в сутках, сколько минут в часе и сколько секунд в минуте.