Барбара Абель - Двойной расчет

— Почему поздно?

— Тебе не кажется, что это будет… как бы… чересчур?

— Ты думаешь, мы будем слишком похожи?

Люси кивает, ее глаза возбужденно блестят. Анжела снова смотрит на их отражение. Кажется, будто одно зеркало отражается в другом. Она пожимает плечами.

— Ну и что? В конце концов мы же близнецы.

— Только представь себе Ива! — восклицает Люси, словно она на самом деле собралась совершить отчаянный поступок, переступить грань дозволенного.

— Если ты сделаешь стрижку?

Люси кивает.

— Но ведь это касается тебя, а не его, — возмущается Анжела.

— Не все так просто, — возражает Люси, отворачиваясь от зеркала.

Анжела следит за ней взглядом и снова поворачивается к зеркалу.

— Как бы ты хотела подстричься? — спрашивает она, приводя волосы в порядок. На голове у нее «художественный хаос», над которым долго трудился мастер в салоне красоты.

Люси снова подходит к зеркалу.

— Еще короче, чем ты. Я хочу стрижку, как у Одри Хепберн в «Сабрине».

Анжела задумывается:

— А что, это может быть очень мило.

Сестры умолкают и мечтательно смотрят в зеркало. Их взгляды встречаются, и они улыбаются друг другу.

— Можно ведь просто попробовать… — осторожно говорит Анжела.

Люси все еще сомневается.

— Ты думаешь, Ив действительно будет против?

— Не знаю.

— Так в чем проблема?

Люси неопределенно машет рукой, Анжела продолжает настаивать.

— Что ему может не понравиться? То, что у тебя будут короткие волосы, или то, что нас будет невозможно различить?

— И то и другое, конечно.

— Спроси его, и ты будешь знать наверняка.

— Неудачное решение!

— Почему?

— Потому что, если он откажет, я уже ничего не смогу сделать.

— Но почему же он должен отказать?

— Нет, безусловно, он не сможет мне запретить. Он же не дурак. Конечно, Ив предоставит выбор мне самой. Но, с другой стороны, я все-таки должна ему нравиться. Прежде всего ему.

— Прежде всего ты должна нравиться самой себе.

— Я нравлюсь себе, когда нравлюсь ему.

— Ну, раз так, тогда конечно… Тогда и говорить не о чем.

Люси молчит. Подойдя к сестре, она пытается соорудить из ее волос прическу, о которой думает, и с восторгом смотрит на то, что получилось.

— Ладно, неважно. Все равно это красиво. Посмотри, я имела в виду что-то в этом роде, даже еще короче.

Анжела смотрит в зеркало, улыбается.

— Ты права, совсем не плохо. Ну, мне-то уж никто не помешает так постричься. Осталось найти хорошего мастера.

— У меня хороший парикмахер. Если хочешь, я запишу тебя.

Анжела настойчиво смотрит на сестру и улыбается:

— Нас.

Люси некоторое время ничего не отвечает, глядя прямо перед собой. Потом улыбается в ответ:

— Хорошо, я запишу нас.

Казалось, события развивались согласно какому-то дьявольскому замыслу. Поначалу все происходило как бы исподволь, само собой, но через некоторое время будто стал складываться самостоятельный сценарий со своей собственной логикой, никому не доступной и не подвластной. Анжела изо всех сил старалась не придавать этому никакого значения, но Идея постоянно пробиралась в ее мысли, словно гнусное, зловонное животное, которое присасывается ко всему, что попадается на пути — к мечтам, надеждам, желаниям, планам. Ее душу словно разъедал рак. Сначала яростно, потом в полном отчаянии она пыталась раздавить мерзкую тварь пятой рассудка.

Безуспешно. Ничего не помогало.

Иногда Анжела вдруг замечала, что лихорадочно выстраивает интригу, достойную Макиавелли, чтобы добиться осуществления своего заветного желания — самого безумного, совершенно недостижимого. Механизм заработал помимо ее воли, и она, напуганная происходящим, решила: пусть все идет как идет. Втайне Анжела надеялась, что когда Идея окончательно созреет, то оставит ее в покое и не потребует от нее никаких действий, как яркое видение, фантазия, пережитая во сне, не требуют воплощения в реальной жизни.

Все началось в парикмахерской. Они все-таки сделали это. Сидя под сушильными колпаками, они смеялись, как девчонки, которые собираются подшутить над родителями. Дабы быть совершенно уверенными в безупречном сходстве, они попросили, чтобы их стриг один и тот же мастер — по очереди. Сначала Анжелу, чтобы у Люси было время еще раз как следует обдумать принятое решение. Когда Люси увидела стрижку Анжелы, последние сомнения рассеялись, и она села в кресло, с которого минуту назад поднялась ее сестра.

Через полчаса никто бы уже не смог сказать, кто из них кто.

В этот самый момент Идея впервые посетила Анжелу. Безумная Идея, настолько чудовищная, что та даже не приняла ее всерьез, — просто посмеялась про себя, и ее внимание полностью переключилось на новую стрижку. Перемена ей безумно нравилась! Анжела даже не подозревала, что может так выглядеть — женственно, но не надменно, соблазнительно, но не глупо, оригинально, но не чудаковато. Она сохранила свою индивидуальность и в то же время в ней открылось что-то новое. Нет, решительно, это ей нравилось!

Люси чувствовала то же самое. Она словно заново родилась. Люси, сестра Анжелы. Сестра-близнец. Точная копия и в то же время оригинал. Это было так ново!

Сестры вернулись к Люси, не сводя друг с друга глаз, восхищаясь новой прической. Зеркало больше не требовалось. Когда они вошли в гостиную, Венди встретила их растерянным мяуканьем. Кошка спала, растянувшись на диване, и внезапный приход сестер потревожил ее. Широко раскрыв глаза, она смотрела на Анжелу и Люси, переводя взгляд с одной на другую, и выглядела очень удивленной. Ее живот вырос еще больше. Анжела не удержалась и спросила:

— Когда должны родиться котята?

— Думаю, недели через две, — ответила Люси.

— Ты так и не решила, что будешь с ними делать?

— Нет. То есть да. Я говорила со своим врачом и купила бутылочку хлороформа. Это действует более надежно, чем эфир. Я буду уверена, что все в порядке, а они ничего не почувствуют.

Анжела ничего не ответила.

— Боже мой, — прошептала Люси, глядя на свою фотографию на каминной полке. Там она была с прежней стрижкой. — Что скажет Ив?! А дети? Надеюсь, они меня узнают. Только бы им понравилось!

— Ты их не предупредила?

— Я только сказала, что вечером их ждет сюрприз, и они должны хорошо себя вести.

— Они будут в восторге!

Анжела подошла к камину, чтобы рассмотреть фотографии. Она взяла ту, на которой Ив и Люси были запечатлены в день свадьбы, и стала внимательно вглядываться в их радостные лица. Люси в подвенечном платье была великолепна. Десять лет назад, вся сияя, она улыбалась в объектив. Ее лицо на снимке — словно открытая книга: видно, что она совершенно счастлива. Люси склонила голову на плечо Ива, который стоял, гордо расправив плечи, и нежно обнимал жену за талию. Боже, как он красив! Как оба они прекрасны и влюблены!