Брижит Обер - Сумерки над Джексонвиллем. Лесной мрак

– Парад! Они же все на параде! – затормозив, вскричал Лори.

Он спрыгнул с велосипеда и бросился туда – в толпу, в шум, в жизнь.

Джем устремился за ним, и вскоре они уже были на главной улице.

Все население Джексонвилля, напялив бумажные колпачки, размахивая разноцветными лентами серпантина и флажками – государственными и штата, – выстроилось в плотные ряды. Малышня, сидя на плечах у отцов, оглушительно вопила. На центральной трибуне, под транспарантом, приглашающим посетить грядущую сельскохозяйственную ярмарку, восседал Лесли Андерсон – красный как рак в не по сезону теплом жемчужно–сером костюме. Музыканты духового оркестра маршировали в такт мелодии вслед за наряженными в форму девочками. Многие из зрителей были одеты в традиционные для Юга костюмы – ковбоев, индейцев, федеральных солдат, мексиканских батраков и т. п. Лори и Джем, не обращая внимания на возмущенные возгласы, пробрались в первый ряд.

– Ты только посмотри на толстуху Дебби – вот уж ничтожество! – шепнул Лори, вовсю орудуя локтями.

Дебби училась с ними в одном классе и всегда третировала их, считая недостойной внимания мелюзгой. Она прогуливалась по городу с парнями много старше себя и из кожи вон лезла, стараясь быть похожей на роковую женщину с телеэкрана – прямо из «Санта–Барбары». А сейчас она с величайшим энтузиазмом, проникнувшись сознанием собственной важности, высоко вскидывала ноги – из–под сине–белого кепи торчали измученные химической завивкой белобрысые кудряшки, жирные бедра тряслись в такт оркестру.

Завидев стоящего посреди площади Бойлза – он наблюдал за порядком в толпе, – Дебби еще больше распушила перья. Да, этот тип с его черными очками и лицом маньяка–убийцы – не какая–нибудь там мелюзга… Бойлз скользнул по ней взглядом без малейшего интереса, но Дебби про себя решила, что это – только потому, что он не хочет выдавать своих чувств перед всей этой деревенщиной.

А Бойлз между тем смотрел на Джема и Лори.

– Он увидел нас!

– Ну и что? Он и утром нас видел…

– Да, но теперь – другое дело. Не знаю почему, но теперь это совсем другое дело; теперь война уже началась – ты понимаешь, о чем я.

Джем все прекрасно понимал.

– Сейчас перейдем через дорогу и рванем ко мне. В толпе нас никто не засечет. Ты готов?

– Готов.

Проскочив под носом у игравшего на тромбоне толстяка Макси, они перебежали через улицу, проскользнули сквозь лес волосатых потных ног. И тут Джем замер. Ибо рядом с физиономией продавца воздушных шаров увидел довольные крысиные морды Чеви Алонсо и Б. 2 Маркеса.

И даже если они и были полными–идиотами–и–чумовыми–ничтожествами, Джем почувствовал некоторое облегчение оттого, что Полу с его кликой не удалось до них добраться.

А потом ему бросилась в глаза их бледность. И Чеви зацепился за него своими черными глазками и улыбнулся – обнажив в улыбке длинные зубы. А Б. 2 тоже, в свою очередь, обернулся и послал ему воздушный поцелуй кончиками пальцев – то бишь тем, что вообще–то должно было ими быть, ибо даже издалека Джем прекрасно видел, что пальцев больше нет – лишь кровоточащие культи.

– Что это с тобой? – недовольно спросил Лори.

– Ничего, идем.

Чеви Алонсо и Б2 Маркес, новоиспеченные зомби, наверное, описались на радостях и уже этого не чувствуют…

Ребята опять пустились бегом, продираясь сквозь плотную и потную ликующую толпу.

Углядев возле фонтана высокого худого мужчину, Дебби опять распушила все перья. На мужчине были черные изодранные брюки, черная рубашка, черная фетровая шляпа, а лицо его наполовину скрывал черный, завязанный на затылке шарф. Таких пронзительных черных глаз она в жизни не видывала и поэтому, проходя мимо него, как можно выше подбросила свой жезл, перехватила его под ногой и, скроив на лице то, что считала самой неотразимой улыбкой, заорала: «Привет, Зорро!»

Закутанный незнакомец, слегка склонившись, послал ей кончиками затянутых в перчатки пальцев воздушный поцелуй. С откровенным интересом оглядел ее голые ляжки, выгнул грудь колесом, а потом одобрительно – и, между прочим, очень вульгарно – показал ей большой палец. Дебби аж затрепетала: наконец–то мужчина, настоящий мужчина! И решила, что, как только парад закончится, непременно нужно будет сюда вернуться – как бы прогуливаясь. В кои–то веки день обещал оказаться интересным.

Послав воздушный поцелуй, Френк Мартин проводил ее взглядом – у него уже слюнки текли. Терзающий его голод не знал насыщения. С тех пор как он «проснулся», ему без конца приходилось есть, чтобы заглушить пылавший внутри огонь. Он питал свой гнев человеческой плотью – так кормят углем глотку локомотива. Ненависть, которую он испытывал, была приятной, да – острой и болезненно приятной. В самом деле: если он мертв, то с какой же стати другие живы. Если бы наш «ниссан» не занесло в тот момент, когда я обернулся, чтобы влепить пощечину этому придурку Полу, исключительно из вредности – ну да, я пошел на поворот на скорости сто двадцать – бубнившему «Отче наш», так вот, если бы его не занесло, я сейчас, как и прежде, трахал бы всех малолеток подряд – как это было в Калифорнии, пока меня не вышвырнули вон из колледжа тамошние ретрограды. Они так и не смогли понять, что я нуждался в вагинальных выделениях этих девок, чтобы пропитывать ими пятиконечные звезды и успешно вершить заклинания. Эти старые пни вообразили, что я принадлежу к одной из сект сатанистов – что–нибудь вроде Алистера Кроули – ку–ку–напугайте–меня. И подумать только: собирались подать на меня в суд. Со смеху помрешь. Как будто можно в лице фараонов найти управу на того, кто принадлежит Легионам Тьмы, – тоже мне беда.

А вот то, что я умер, – действительно беда. Что мы все трое умерли. Вот это, надо признаться, – настоящий удар. Счастье еще, что у меня хватило ума, да что там – прозорливости – поселиться здесь, на Территории, и я смог, таким образом, уцепиться за власть старого Леонарда. И перетянуть его на свою сторону. На нашу сторону. Да, старина Френк, неплохо ты поработал. При мысли о предстоящем падении власти Леонарда его впалые щеки разъехались в беззубой ухмылке. Версус хорошо отблагодарит его.

Согнувшись пополам, то и дело оглядываясь, Лори и Джем бежали со всех ног. Но Бойлз почему–то остался на своем посту. На окраине города они выбрались на шоссе и рванули вперед. Вдруг Лори крикнул:

– Он сзади!

Джем обернулся. Сзади был Бойлз. Он медленно ехал в патрульной машине, в непроницаемых стеклах черных очков отражалось солнце.

Ребята резко свернули к станции обслуживания – она была совсем рядом.

Дак сидел на железном стуле возле стены конторы. Он с грустным видом смотрел себе под ноги.