Никита Максимов - Черника в масле

– Мне очень жаль, что так вышло сегодня. – Клаус произнёс это мягко, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Мне тоже. Но теперь я понимаю, что по-другому и не могло произойти. – Андрей пожал плечами и швырнул окурок прямо в центр костерка. – Я пытался обсуждать планы, не раскрывая всех карт, но вы же сами видели – это оказалось непродуктивно. А стоило выложить их на стол, как люди растерялись. Это естественно. И это не та новость, которую можно было бы сообщить в мягкой форме. Это как говорить жене: «Знаешь, родная, я тут собрался переехать в другой город. Ах, да, ещё один пустяк – я хочу с тобой развестись».

Катя фыркнула, качнулась в его сторону, толкнула плечом.

– Думаешь, они это так восприняли?

– Надеюсь, что нет. Я не потому так говорю, что моё желание уйти вместе с пассажирами выглядит как то, что я сейчас сказал – чёрт, это именно так и выглядит! Извините, я идиот. Мне надо было сначала обсудить этот вопрос со своими людьми, а не вываливать им новость на голову. Из-за меня мы потеряли день.

– Не беда. Лучше день потерять, потом за пять минут долететь – помнишь?

– Конечно. Но всё равно отвратно. Самое-то главное, что я снова пытался руководствоваться благими намерениями. Ведь пока мы не выработали чёткий план перехода, нет смысла рассуждать о возможности уйти вместе с пассажирами.

– А оказалось, что если не принимать в расчёт эту возможность, то не удастся выработать правильный план.

– Именно.

– Так что, до сих пор никаких идей?

– Идей куча, но все плохие.

– Почему?

– Ни одна не выглядит решением задачи. По крайней мере, не кажется достаточно убедительной.

Катя наклонилась немного вперёд и легонько хлопнула его по колену ладонью.

– Давай обсудим, что тебя смущает. Глядишь, к тому моменту, когда твои люди будут готовы разговаривать дальше, мы сможем предложить им что-то вразумительное. Смотри, мы сошлись на трёх вариантах. Условно говоря, западном – поход к финской границе, северном – выход к побережью и дальше морем, и восточном – длинный транзит к границе, за которой следят не так пристально. Расскажи, что тебя смущает в каждом из них, а мы с Клаусом будем твоими оппонентами. Авось, что-нибудь родим совместными усилиями.

– С какого начать?

– Наплевать. С какого хочешь.

– Ладно. Давайте начнём с конца. Отход на восток и оттуда к казахской или китайской границам. Плюсы: скорее всего, это самое слабо охраняемое направление, там нас ждут в последнюю очередь. Возражения насчёт того, что мы не можем взять с собой достаточно припасов, и нам придётся светиться, закупаясь по дороге – чушь. Можем взять с собой хоть целую цистерну горючего, замаскировать её под грузовик или фуру. С продуктами та же история. Без особого разнообразия, но консервами на неделю, максимум на две мы можем запастись. А больше времени это и не займёт.

Проговаривая всё это, он постепенно успокаивался и сосредотачивался. Всё-таки, подуманное и произнесённое – две очень большие разницы.

– Минусов несколько, но главный – один. И он для меня ставит полный крест на этом варианте. Пока, по крайней мере.

– Какой?

– Долгий переход по абсолютно незнакомой местности. Как прикажете идти, с кем контактировать? Где можно безопасно выйти на трассу, какие просёлочные дороги можно использовать? Опять же крупные реки и мосты. Нам неизбежно придётся выходить на них, а там любая проверка может стать последней. Кроме того, даже если переход будет успешным, что если не удастся перейти границу? Как и куда мы будем двигаться дальше? Снова возвращаться сюда? Давайте уж тогда сразу поедем на Дальний Восток или Чукотку. Короче говоря, всё настолько призрачно и нечётко, что я использовал бы этот маршрут только в качестве отвлекающего маневра.

– Пустить обманку? Разумно. А кого бы ты туда отправил?

– Не знаю пока. Уверен, что многие откажутся уезжать из страны. Можно будет кого-нибудь из них послать отвлечь внимание.

– Думаешь, кто-то откажется от такой возможности?

– Конечно. Не удивлюсь, если большинство. Может быть – все. Человек такое существо, которое будет до последнего терпеть невыносимые, но привычные и знакомые условия жизни, чем решиться на прыжок во что-то незнакомое. Вы же сами слышали Рустама. Они с женой готовы отпустить старшую дочь на поиски счастья, а сами – нет, нам уже поздно. Хотя оба на десяток лет младше меня. И младших отпускать не готовы, всё надеются, что жизнь наладится. Я вот уже не надеюсь, поэтому готов сорваться.

– Кстати, всё хочу спросить, – Катя наклонила голову и заглянула ему в лицо. – Почему ты решился? У тебя же всё здесь налажено.

– Это? Налажено? Не смеши меня. Да, мы процветаем… пока. В очень конкретной и специфической ситуации. Ровно до того момента, пока о нашем местоположении не станет известно службе охраны «Транснефти». Ты думаешь, они станут как-то сюда пробираться, пытаться взять нас в плен, допросить, посадить в тюрьму? По закону?

– Разве нет? – это уже заинтересовался пастор.

– Конечно, нет. Зачем им вся эта возня? Мы – незарегистрированное поселение, без представителей центральной власти. Нас как бы нет в природе. Если «Транснефть» нас найдёт и заподозрит, что наше существование связано с потерями нефти из трубы, они просто сотрут это место в порошок с вертолётов. Их даже не будет волновать, что по нынешней засухе это приведёт к лесному пожару. Им-то наплевать, их бизнес – нефть, а не древесина. Потом, когда догорит, высадят сюда десант и всё прочешут. А потом по счётчикам прокачанной нефти проверят, привело ли уничтожение неизвестного поселения в тайге к уменьшению потерь. Если да, то они угадали. Если нет, значит надо искать дальше. Простая арифметика.

– Но это же… чудовищно!

– То, что чудовищно для обычных людей, может быть вполне нормальным с точки зрения чудовищ. Когда речь идёт о корпорациях, человеческая логика или мораль не всегда работает. Для них главное – уровень затрат, норма прибыли и удержание сопутствующих потерь в приемлемых рамках. Мы как раз проходим по графе «непроизводственные потери», так что сокращение нас, как фактора – святая обязанность по корпоративной морали.

– Но как же… убийство?

– Пастор, перестаньте. Вы же сами говорили: нет убийства, есть ликвидация, работа. Для выполнения этой работы есть специальные люди, как вы когда-то или как те бравые ребята, с которыми мы столкнулись во время передачи раненых. Понимаете, никто на уровне высшего или любого другого корпоративного руководства никогда не скажет: «Идите, сожгите их дома, убейте их мужчин и первенцев, а женщин возьмите в рабство». Зачем такие сложности. Так и манжеты запачкать можно. Или бессонницу заработать. Говорят просто: «Решите проблему». И отправляют её решать людей менее брезгливых и с более крепкими желудками. Для которых всё это – просто работа. Специфическая, но если слишком сильно не напрягать воображение, то ничем не хуже других. Возможно, некоторые даже получают от неё удовольствие.