Дэвид Линн Гоулмон - Левиафан

Капитан Карл Эверетт таился у дальней стены кафетерия, потупив взор. Он пришел из-за лучшего друга, главы службы безопасности. Теперь же, когда его самого повысили до этой должности в группе «Событие», Эверетт все не решался приступить к новым обязанностям.

Он как-то упустил из виду коротышку, стоявшего в первых рядах, а теперь безмолвно пробиравшегося к нему. Увидев, что Эверетт ушел в собственные мысли, директор Комптон деликатно кашлянул.

— Извините, задумался, — сказал Эверетт, поправляя рукава комбинезона.

— Вы не надели свой… флотский мундир, — отметил Найлз.

— Вообще-то я не думал, что окажусь здесь.

— Понимаю. Думаете о Джеке? — осведомился Найлз.

— Ну, больше о Саре, чем о Джеке.

— Капитан, лейтенант Макинтайр находится там, где ей нужно. Я отправил ее домой, чтобы избавить от подобного. Ей вовсе не требуется собрание всего комплекса, чтобы напомнить об утрате Джека. Ей надо оправиться и уж потом вернуться в группу, никак не ранее.

В ответ Эверетт лишь кивнул.

Сара Макинтайр любила Джека Коллинза, и утрата ударила по ней куда сильней, чем по кому бы то ни было. Держалась она хорошо и хотела остаться, но директор Комптон распорядился, чтобы она немедленно взяла отпуск на поправку и отправилась к матери в Арканзас.

— Капитан… — Найлз осекся, поймав себя на том, что чересчур официален. — Карл, возвращайтесь в свой отдел. Нам надо доукомплектовать группу. Вам придется слетать на ряд баз для вербовки, чтобы служба безопасности снова заработала. Мир не стоит на месте.

— Есть, сэр, — откликнулся Эверетт, как только последний рефрен «Братьев по оружию» эхом раскатился по просторному кафетерию.

Многочисленные служащие группы «Событие» начали покидать свои места, молча проходя мимо Эверетта. Он встретился взглядом с двумя из них — лейтенантом Джейсоном Райаном, откомандированным сюда с флота, и лейтенантом Уиллом Менденхоллом, бывшим армейским старшим сержантом, недавно повышенным до второго лейтенанта. Кивнув в знак приветствия, они прошли мимо капитана.

Эверетт видел, что это люди сильные. Видел, что они не остановятся на полдороге, несмотря ни на что, не забудут о Джеке Коллинзе и остальных, но будут держать то, что связывало их с этим человеком, при себе. Эверетт решил, что поступит точно так же.

Память Джека они все почтут исполнением своего долга.

Белый дом,

Вашингтон, округ Колумбия

Президент сидел в Овальном кабинете, просматривая речь, написанную для завтрашнего выступления перед Организацией Объединенных Наций. Его обращение будет посвящено гуманитарной помощи стран свободного мира Северной Корее и Российской Республике по возрождению их районов, разоренных землетрясениями во время Атлантического инцидента, о котором общественности ничего не известно. Экстремистскую ячейку, виновную в землетрясениях, покарали самым жестким образом, и теперь президент пытался собрать обломки рухнувшей мировой экономики воедино.

Президент как раз отхлебнул кофе, когда зазвонил телефон.

— Да? — сказал он в интерком.

— Господин президент, директор ФБР настаивает на встрече с вами.

— Будьте любезны, впустите его.

Вскоре в кабинет поспешно вошли Уильям Каммингс и советник по вопросам национальной безопасности Харфорд Леман.

Не донеся чашку кофе до рта, президент вопросительно поглядел на обоих.

— Последняя пара дней выдалась не из лучших, а вы пришли вовсе не за тем, чтобы подбодрить меня, так ведь? — Он отложил речь в сторону.

— Мы получили это в десять утра, адресовано было лично мне. И велено передать вам.

Отставив чашку, президент открыл папку и пробежал глазами первую страницу.

— Вы серьезно? — поинтересовался он у директора, переворачивая страницу.

— Да, сэр, послание пришло по надежному секретному каналу ФБР, используемому только для полевых работников, находящихся за рубежом. Кто-то знает ужасно много о наших процедурах, раз расколол такой орешек.

— Вы полагаете, это террористическая угроза?

— Таково паше заключение, но оно в данный момент роли не играет.

— В нем просят лишь убедить Венесуэлу отложить открытие нефтеперерабатывающего предприятия в Каракасе на семьдесят два часа, а уж затем эта фракция — или кто они там — обратится к миру, чтобы растолковать, почему это производство не следует запускать.

Оба посетителя открыли было рты, но президент остановил их поднятой ладонью.

— Президент Чавес в последнее время не очень-то и прислушивается к американцам и не пожелает откладывать открытие завода из-за угроз, переданных через нас. Припомните, я ведь подписал петицию ОАГ, чтобы его закрыли. Если уж он не стал слушать соседей по Организации американских государств, то уж меня он чертовски наверняка слушать не станет, когда Китай и изрядная часть Европейского союза ждут не дождутся его продукции.

— Сэр, какой-то маньяк угрожает ему ядерным ударом, если завод заработает, — указал Харфорд Леман на сообщение.

— Разумеется, мы передадим это венесуэльским властям, трубя тревогу самым экстренным образом, по они не воспримут эту угрозу всерьез. У нас есть какие-нибудь зацепки по этому делу?

— Мы уже прокручиваем наиболее очевидные процедуры, сэр, — «Гринпис», «Коалиция за зеленое решение», — но от них подобная угроза исходить не может; они знают, что все примут это за розыгрыш. Ядерный удар несколько выходит для них за рамки доступного, а заодно малость контрпродуктивен для достижения их целей.

Президент перевел взгляд с директора ФБР на советника по национальной безопасности. И нажал кнопку интеркома:

— Марджори, мне надо переговорить с нашим послом в Венесуэле. Он должен убедить президента Чавеса ответить на мой звонок; крайне важно, чтобы он выслушал то, что я должен сказать. Если это не удастся, мне понадобится китайский посол в этой стране. Я просто-таки должен переговорить с кем-нибудь из находящихся там. Кроме того, мне безотлагательно нужны здесь директора ЦРУ и АНБ.

— Мы не считаем такое правдоподобным, но взлом нашей системы компьютерной безопасности говорит, что это отнюдь не заурядный шизик, — заявил директор ФБР, глядя на президента в упор. — Они могли бы вытворить с нашей системой бог весть что, но их интересовало лишь одно: привлечь наше внимание и передать это послание.

Президент захлопнул лежащую перед ним папку.

— Что ж, эти неведомые личности своего добились, не так ли?

Ему снова снился сон. Как и прежде, в других снах, он отчаянно пытался вздохнуть, но даже простой глоток воздуха требовал непомерных усилий. Он позволил горячим водам моря завладеть его телом, хотя разум упорно отказывался подчиниться. Прошлое закружилось над ним, как вода, вертя им во все стороны.