Дэвид Линн Гоулмон - Левиафан

«Левиафан» расталкивал их и маневрировал по этому минному полю льда. Стекло выдерживало удары, но куски замерзшей воды величиной с гору грозили попросту вдавить его внутрь.

— Капитан, мы получили мелкие повреждения. Течи в машинном отделении и головном оружейном отсеке. Рекомендую погружение.

— Полярная ледяная шапка у нас над головами тает. Она умирает от феномена, который, как утверждают многие политики, происходит циклически. Глобальное потепление не остановить, во всяком случае, не при нашей жизни — это не мнение, но факт. Температура за последние десять лет выросла на шесть градусов.

— Наука согласна, что наружные края шапки действительно тают, но… — начала было Вирджиния.

— Мы под ней прямо посередке, под Северным полюсом. При таком темпе таяния через десять лет на макушке планеты никакого льда не останется, — ответила Эрталль невозмутимо и прозаично. — Вахтенный офицер, вернитесь, пожалуйста, на прежний курс и наберите скорость. Погрузите «Левиафан» минимум до двух тысяч футов. Отключите сигнал тревоги и пришлите в мою каюту рапорт о повреждениях.

— Есть, капитан, возобновляю прежний курс и скорость.

Отключив интерком, Эрталль подняла голову. Нос «Левиафана» резко наклонился, заставив всех схватиться за стол для поддержки.

— Прежде чем ваше пребывание на «Левиафане» подойдет к концу, вы увидите еще массу тревожного. Пожалуйста, наблюдайте, и я с радостью растолкую бездну океанского отчаяния. А покамест вынуждена вас покинуть. — Она прикрыла глаза от боли, исказившей ее черты. — Увидимся за обедом. — Александрия подняла взгляд и попыталась одарить их лучезарной улыбкой, но потерпела в этом полнейший крах.

— Капитан, мы здесь для допроса или для экскурсионной поездки? — попросил Найлз, отходя от смотровых окон.

Закрыв глаза, Эрталль опустила голову, а затем обернулась лицом к Найлзу и остальным. Покачнулась, но ухватилась за спинку ближайшего стула и выпрямилась. Фарбо бросился было поддержать ее, по Александрия остановила его движением ладони. Поглядела вверх и увидела, что первый помощник Сэмюэльс сбегает по винтовой лестнице. И снова оглянулась на Комптона и остальных чуть ли не с заговорщицким видом:

— Пожалуйста, дайте мне время. Вы нужны мне на борту по причинам, вдаваться в которые сейчас я не хотела бы. Когда сержант Тайлер задаст свои вопросы, отвечайте, что хотите; говорите правду, не говорите правды — роли не играет, но выиграйте для меня толику времени.

— Капитан, вам нехорошо? — справился Сэмюэльс, беря ее под руку.

Выпрямившись, Эрталль поглядела на своего первого помощника:

— Я в порядке, коммандер, просто устала. — Она дернула плечом, стряхнув его руку, и двинулась прочь из смотрового зала.

Сэмюэльс проводил ее взглядом.

— Вынужден просить прощения за поведение капитана. Она… она… — Сэмюэльс вдруг осекся, заметив сержанта Тайлера, наблюдавшего за ними сверху. — Прошу меня простить, — бросил он и поспешно удалился.

Они смотрели вслед первому помощнику «Левиафана». Подняв глаза, Найлз увидел, что Тайлер тоже испарился.

— Должен пересмотреть свой прежний диагноз, Найлз, мой мальчик. Тут не только капитан не в своем уме, но и вся ее команда.

— Сенатор, мы должны выиграть немного времени. Мы должны дать время капитану Эверетту и Питу Голдингу. Они нас найдут. А пока займемся выяснением, что здесь творится, потому что, судя по только что увиденному, нас могут подстерегать куда большие неприятности, чем я предполагал.

— Почему? То бишь помимо очевидных фактов? — поинтересовался Ли.

Вирджиния все не сводила взгляда с люка, за которым скрылась ее старая подруга, и прекрасно понимала ход мыслей Найлза.

Как и Анри Фарбо, замерший как статуя и на время позабывший о поисках бара.

— Потому что, мой дорогой сенатор Ли, всего минуту назад капитан Александрия Эрталль выглядела напуганной до смерти по каким-то причинам, ведомым лишь ей одной.

«Левиафан»

В выданной ему одежде Найлз чувствовал себя нелепо. Хоть она и смахивала на смокинг, но недоставало галстука-бабочки, а вместо нее над белыми лацканами а-ля клубный пиджак торчал высокий подворотничок с синей сапфировой булавкой. Материал на ощупь был какой-то странный и не походил ни на что знакомое.

Комптон смотрел, как вода струится вдоль корпуса с обширными носовыми окнами, снова полностью открытыми, чтобы любоваться морем, словно летишь в реактивном истребителе. Прикрыл глаза, и тут кто-то тронул его за плечо.

— Чертовски странный пиджачок на ощупь, а, мистер директор? — заметил сенатор Ли, становясь рядом с Найлзом.

Обернувшись, Комптон увидел никак не менее сотни членов команды, стоящих в разных уголках переднего отсека — одни поглощали какие-то диковинные закуски, другие просто стояли, беседуя между собой. Все они были одеты одинаково, из чего Найлз заключил, что это парадная форма «Левиафана» — белоснежный короткий пиджак с золотым и синим галунами на манжетах, белые же брюки и туфли и, как и у него самого, никакого галстука. Женщины были одеты так же, только вместо брюк на них были юбки длиной по колено. Все выглядели элегантно, и даже сенатор ухитрялся казаться любезным.

Найлз уже хотел было ответить Гаррисону, когда в зал вошла Сара, а за ней по пятам — Фарбо. Многие офицеры-мужчины обернулись, чтобы поглядеть на женщину в вечернем платье, выдержанном в синих и темно-зеленых тонах, как море. И это длинное и плавно струящееся платье было надето на женщину, выглядевшую такой несчастной, какой Найлз ее ни разу не видел. Фарбо же, напротив, носил свой вечерний костюм с таким видом, будто тот только для него и создан. Оба подошли и улыбнулись.

— Не платье, а кошмар какой-то, — процедила Сара, вежливо скаля зубы.

— Я вот все твержу юной Саре, что для нее одеваться во что-либо другое — попросту оскорбление для художественных талантов Господа, — искренне признался Фарбо.

— На сей раз я склонен согласиться с нашим другом, — подхватил Найлз, беря Сару за облаченную в перчатку руку и осматривая с головы до ног.

— Вот-вот! — поддержал Ли.

— Ну, хорошо, старикашка, только смотри, как бы твой здоровый глаз из глазницы не вылез, — поддела его Алиса, беря сенатора под руку.

На ней было прелестное синее платье из материала наподобие шифона с рукавами до локтей, доходившими до ее длинных перчаток.

— Этот глаз мечется, не зная, взирать ли ему на Афродиту или на Венеру, ибо обе столь очаровательны, — дипломатично парировал Ли.

— В самом деле, миссис Гамильтон, вы просто воплощение грации и элегантности, — с поклоном изрек Фарбо.

— Услышать такое от француза и экс-политика — да я прямо трепещу вся, — осклабилась обоим Алиса. Потом повернулась и стала осматривать зал. — Что-то я Вирджинии не вижу, — сказал она, вытягивая шею.