Джим Томпсон - Дикая ночь

— Кажется, это называется — найти уязвимое место. Наверное, хорошим ответом — если вообще имеет смысл на это отвечать — может быть вопрос, в чем заключается секрет вашего успеха.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и он вернулся в пекарню. Я стал подниматься вверх по лестнице.

Фэй уже проводила Джейка в город — или куда он там отправился — и говорила на кухне с Руфью. Я постоял на ступеньках, прислушиваясь, как она отдает распоряжения своим хрипловатым, не терпящим возражений голосом. Потом я громко прочистил горло и поднялся в свою комнату.

Минут через пять она пришла.

Она сказала, что нам не о чем беспокоиться. Кендэлл и Джейк проглотили всю эту историю.

— Я бы заметила, если бы они что-то заподозрили, милый. Поверь мне, я за ними внимательно следила. Но они все приняли за чистую монету.

Она была очень горда собой. Я сказал, что она справилась отлично.

— Куда пошел Джейк?

— В винный магазин. Хочет купить себе четверть галлона, а потом, наверно, перехватит пару рюмок в баре. Это все, на что он может рассчитывать. Я забрала у него все деньги, кроме двух-трех долларов.

— Замечательно, — сказал я. — Умная девочка.

— Вот как? Даже несмотря на то, что я храплю?

— Я просто пошутил. Меня взбесила эта история с поездом.

— Ладно, тогда прощаю... — Она прижалась ко мне.

Я ущипнул ее и поцеловал, а потом слегка шлепнул.

— Тебе пора, малышка.

— Я знаю. Просто хотела узнать, как ты себя чувствуешь, милый. — Она уже взялась за ручку двери, но потом вдруг зажала ладонью рот, чтобы заглушить смех. — О, Карл! Есть одна вещь, которую я тебе не сказала.

— Да? — спросил я. — Давай, но только поскорее.

— Ты умрешь от смеха. Не знаю, почему я не заметила этого раньше, но она не из тех людей, на которых обращаешь много внимания, и... К тому же это случилось совсем недавно. Я... Нет, ты не поверишь, милый. Это настолько...

— Очень смешно, — сказал я. — Дальше можешь не говорить, а то я буду хохотать всю ночь.

— Грубиян! Так вот... Я о Руфи, милый. Ты можешь в это поверить? Клянусь богом, с ней кто-то переспал.

Я засмеялся. Это вышло у меня довольно натурально.

— Ты шутишь. Она сама тебе об этом рассказала?

— Конечно нет, глупышка. И так все ясно. Достаточно на нее взглянуть.

— Интересное, наверно, было зрелище, — сказал я.

— Сумасшедший! — Она спрятала лицо на моей груди, заливаясь смехом. — Но... но... ты только подумай, Карл! Кто же мог позариться на... Карл! Мне кажется, я знаю.

— Да? — спросил я. — Ты уверена?

— Почти наверняка. Больше просто некому. Вчера ночью она ездила домой. Это был кто-то из ее собственной семьи.

Я сглотнул комок. Мне стало немного легче, но я был не в восторге от того, что она сказала. Я почувствовал неловкость и смущение.

— Разве у них... разве они такие люди?

— Это настоящее отребье. Посмотрел бы ты, как они живут! У них чуть ли не четырнадцать детей...

— Я забыл тебе сказать, — заметил я. — В моей семье было четырнадцать детей.

— О... — Она неловко замолчала, не зная, что ответить. — Я совсем не это имела в виду. Не то, что... что...

— Разумеется. Забудь об этом, — кивнул я.

— Это ведь совсем другое, Карл. Ты же не стал мириться с такой жизнью, как они. Ты что-то делал.

— Пожалуй, — ответил я. — А она ничего не делает?

— А, чепуха! Что толку, даже если она закончит колледж? Где она сможет найти нормальную работу?

Я покачал головой. С Руфью, на мой взгляд, было все в порядке, но я и не мог думать иначе. В каком-то смысле она была то же самое, что я, — я видел в ней самого себя.

— Ты же знаешь, что я права, Карл. Она такое же отребье и так же глупа, как вся ее семейка. Будь у нее хоть немного мозгов, она... она бы уже давно что-нибудь сделала!

— Может быть, она как раз сейчас над этим работает? Может быть, она собирается нарожать кучу детей и отправить их собирать хлопок.

— Ну и ладно, — сказала она, добродушно рассмеявшись. — Наверное, у меня самой была не ахти какая семья, но все-таки я что-то дела...

— Если ты не начнешь что-то делать прямо сейчас, — заметил я, — тебя могут здесь застукать.

Она быстро поцеловала меня, ущипнула за щеку и выскользнула из комнаты.

Я лег в постель.

Было еще только начало десятого, но я не мог бы заснуть лучше, даже если бы на свете не было бы ни одной вещи, которая бы меня беспокоила. Проснулся я в шесть, после добрых девяти часов крепкого сна, проведя самую лучшую ночь с тех пор, как я уехал из Аризоны. Похмелье, правда, было, но не слишком сильное. Я кашлял и плевал кровью, но это меня тоже не очень волновало. После отдыха все выглядело в другом свете.

Что ж, и у меня бывают хорошие моменты.

Я выкурил пару сигарет, подумывая, как мне лучше поступить. Встать и поболтаться где-нибудь в городе, пока не проснутся остальные. Или просто остаться у себя и дождаться, когда все встанут.

Я мог поступить только так или иначе. Или мне пришлось бы иметь дело с Руфью. Если бы она появилась сейчас в моей комнате, то встретила бы холодный прием. Я совсем не хотел, чтобы меня застали вдвоем с Руфью. Я собирался с ней видеться только в присутствии других. Скоро она поймет, в чем дело, и тогда будет гораздо безопасней проявлять к ней дружеские чувства... но не более того.

Я нашел небольшую закусочную недалеко от вокзала и выпил кофе. Потом я медленно побрел назад по улице.

Было воскресенье — до сих пор этот факт как-то ускользал от моего сознания. Вы, наверное, знаете, как это бывает: в выходной с вами происходит много всяких вещей, а потом вы отдыхаете в рабочий день и все такое. В церкви начали бить колокола, их звон разносился по всему городу. Все магазины и конторы был закрыты, работали только уличные торговцы сигаретами, продуктовые ларьки и тому подобные места. Моя фигура посреди улицы просто бросалась в глаза.

Я остановился на перекрестке, чтобы пропустить машину. Но вместо того чтобы проехать мимо, она тормознула у тротуара.

Шериф Саммерс опустил окно и выглянул наружу.

— А, это ты, приятель. Тебя подбросить?

На нем была тугая форма из синей саржи с жестким воротничком. Рядом с ним сидела какая-то дама с напряженным лицом, одетая в глухое черное сатиновое платье и шляпу, похожую на абажур от лампы. Я снял свою шляпу и улыбнулся ей, думая про себя, почему бы какому-нибудь молочнику не опрокинуть на нее свой бидон и не вымазать в белых сливках.

— Так как, подбросить? — повторил он, пожав мне руку. — Наверно, идешь в церковь? Я подкину, куда скажешь.

— Вообще-то... — Я колебался. — Вообще-то я никогда не был прихожанином и...

— Значит, просто осматриваешься? Садись, и поедем с нами. Я обошел вокруг машины, чтобы сесть с другой стороны, и он стал открывать мне переднюю дверцу. Но я открыл заднюю и залез внутрь... К чему мне лишние проблемы с женщинами? Не люблю строить из себя дурака. Я не церемонюсь с женщинами, когда на них нет одежды, — таков мой девиз. А когда они вырядились, может быть, в свое единственное праздничное платье, лучше дать им побольше простора. Он тронулся с места. Я прочистил горло.