Антон Кротков - Расхитители гробниц

На закате в палатку пожаловал колдун. При виде низкорослого и кривоногого старичка Бартон едва сдержал улыбку. Впрочем, вскоре ему стало не до веселья, ибо колдун сразу стал наводить в палатке свой порядок.

Первым делом он молниеносным движением руки вырвал из шевелюры Уильяма солидный клок волос. От неожиданности и боли у молодого человека на глазах выступили слёзы. Жан, видимо, ещё по дороге сюда прошёл через данную процедуру. Колдун завернул волосы Бартона в кусок ткани и перевязал верёвочкой, после чего с заклинаниями повесил над входом в палатку. Затем старичок увешал молодых людей десятками талисманов в виде зубов разных хищников, пучков засушенных трав, мешочков с чем-то пронзительно пахучим.

На следующем этапе церемонии Бартону и Жану было в категоричной форме приказано снять с себя европейскую одежду вплоть до нательных крестиков и облачиться в местное тряпьё. Как Бартон догадался, делалось это для того, чтобы, явившееся сюда «нечто» не узнало бы чужеземцев. Француз сразу же выполнил распоряжение колдуна, а Бартон заколебался. Ему, потомственному лорду и джентльмену до мозга костей, оказалось чрезвычайно сложно заставить себя облачиться в чужое. К тому же одежда была сомнительной чистоты и, возможно, даже содержала паразитов. Но тут колдун с пронзительными криками подскочил к нему и замахал перед лицом своим посохом.

– Лучше сделайте, как он велит, – посоветовал приятелю Жан и нервно засмеялся. – Знаешь, по-моему, лучше вернуться домой даже со вшами в интересных местах, чем чистенькими навечно остаться здесь. Нет, я не спорю, тут, конечно мило, но всё-таки…

Превозмогая омерзение, Бартон был вынужден подчиниться. Удовлетворённый колдун покинул палатку для того чтобы защитить все подходы к ней магическими символами. Пока он чертил на песке свои непонятные знаки, Бартон тоже вышел на воздух, чтобы немножко прогуляться перед сном.

Лагерь напоминал ему осаждённую крепость. С наступлением сумерек все укрылись в своих палатках. Только нахохлившиеся фигуры несчастных часовых, вынужденных выполнять свой воинский долг, оказались предоставлены воле провидения.

Когда Бартон вернулся в палатку, колдун сразу приказал ему ложиться спать. Жан, как примерный мальчик, уже лежал в своём спальном мешке с какой-то стеклянной палочкой во рту. При этом француза имел такой комичный вид, что с губ Уильяма уже готова была сорваться насмешка. В эту секунду костлявая старческая рука грубо всунула в его собственный рот точно такую же стеклянную палочку.

Спать совсем не хотелось. За тонким брезентом палатки мерещился то хруст песка под чьими-то осторожными ногами, то зловещий шёпот, слышанный им прошлой ночью. Время от времени сидящий у входа в палатку колдун вдруг начинал бормотать свои заклинания и позвякивать наборными бусами с целым собранием амулетов – должно быть, от всего «адова зоопарка». Удивительное дело, но это бормотанье действовало на Бартона успокаивающе, словно и впрямь он находился под надёжной защитой. Под это тихое позвякивание-бормотание молодой человек заснул.

Проснулся Уильям от громкого храпа. Первым делом он подумал на Жана, но быстро сообразил, что источником чудовищных звуков является чёртов колдун.

Проходимец! Взяв с молодых людей непомерную плату за свои услуги, он обещал всю ночь бдительно стеречь их покой, а сам заснул на своём посту словно последняя каналья! Уильяма хотел уже разбудить мошенника хорошим тумаком под зад, но тут его внимание привлёк странный шум, доносящийся снаружи. Казалось, что там тихо и жалобно скулит собака.

Бартон вооружился, осторожно переступил через спящего колдуна и с опаской выглянул из палатки. В отличие от прошлых ночей, эта была совершенно безлунной. На месте костра лишь слабо тлели угли, совершенно не освещая лагерного пространства. Глаза молодого человека слишком долго привыкали к абсолютной темноте. Между тем, источник странного поскуливания явно находился прямо перед ним; по его ощущениям – не далее чем в пятнадцати-двадцати шагах. При этом звук, кажется, удалялся, но не слишком быстро. Пока Бартон не мог его увидеть, кому он принадлежит, но зато имел возможность в малейших нюансах слушать этот непонятный тихий вой.

Молодой человек быстро сообразил, что это не голос собаки. Теперь звук казался Уильяму радостным и самодовольным, хотя ещё минуту назад он был тоскливым и полным искреннего отчаяния.

Неожиданно пространство с яростным потрескиванием осветили взметнувшиеся ввысь рыжие языки пламени, и Бартон с ужасом, во всех подробностях, увидел страшную картину только что совершённого преступления.

Топливом для «ожившего» огня послужило тело солдата, которое убийца бросил в костёр. Вначале своей тяжестью мертвец, видимо, затушил огонь, но затем вспыхнувшая на нём одежда ярким факелом осветила окрестности.

Самого злодея Бартон теперь видел превосходно. Он был высокого роста и очень худ. Но Уильям не мог разглядеть его лица, так как тот был закутан в длинный плащ или похоронный саван. На его голову был наброшен глухой капюшон, который полностью скрывал лик преступника. Убийца волок за шиворот мундира второго солдата, словно мешок с картошкой, и, видимо, направлялся в своё логово. Как только пламя осветило площадку, зловещая фигура застыла в напряжённой позе. Уильям не видел его глаз, но физически ощутил на себе их ненависть, смешанную со страхом.

С криком, не столько торжества, сколько ужаса, молодой англичанин выскочил из палатки. Больше всего он боялся, что сейчас убийца скинет с себя капюшон, и покажет своё оскаленное лицо мертвеца. Бартон сделал несколько больших шагов по направлению к преступнику и остановился, не решаясь приближаться к нему вплотную. Он вскинул руку с пистолетом и сразу, не целясь, нажал на спусковой крючок, но… выстрела не последовало. Новая попытка – и снова палец провалился в пустоту. В порыве отчаяния Уильям совсем по-детски швырнул во врага, ставший бесполезным маузер. Убийца выпустил из рук свою добычу и мягкой походкой кошки перед прыжком направился к нему. Вот теперь то Бартон вновь услышал это протяжное поскуливание, временами переходящее в довольное урчание. Надо было бежать, но ноги сразу сделались ватными. Он словно приросли к земле. С расширенными от ужаса глазами молодой человек просто стоял и ждал, пока двуногий монстр подойдёт к нему и растерзает, чтобы затем утащить то, что от него останется в свою нору. В нос ударил отвратительный запах разлагающегося мяса, совсем рядом послышалось хриплое возбуждённое дыхание. Молодой человек приготовился к смерти и зажмурился…