Нельсон Демилль - Лев (в сокращении)

— Вы видели, на что способен Халил.

— Видел. Но он не храбрый — он псих.

Я не мог не согласиться:

— Да, крышу у него снесло. А где эта видеозапись?

— У фэбээровцев. В моем отделе сидит полдюжины агентов. — Он добавил: — Мне сказали, что это дело ведете не вы, и в дальнейшем я должен говорить только с теми, кто к нему подключен.

— О’кей. Но давайте оставаться на связи.

— Я же говорю, что не должен этого делать. Я позвонил вам в порядке одноразовой любезности.

Как коп копу. Хорошо. Я сказал:

— Ладно, надеюсь, ФБР тоже окажет вам несколько любезностей. Например, вы собираетесь поговорить с пострадавшей?

Он не ответил, и я понял, что фэбээровцы уже посоветовали ему забыть об идее расспросить Кейт. Он сказал:

— Мои новые друзья из ФБР сказали, что вашу жену завтра утром перевезут куда-то.

Это было для меня новостью. Они явно хотели убрать ее из юрисдикции полиции штата назад на Манхэттен.

Кажется, у нас кончились темы для разговора, поэтому я сказал:

— Спасибо за звонок.

— Дайте мне знать, как обернется дело.

Я не мог ничего обещать, но сказал:

— Если найду его, то дам знать.

— А если он найдет вас, я узнаю из новостей.

Не смешно, инспектор. Мы разъединились, и я покатил дальше, потом съехал на скоростную автодорогу штата Нью-Йорк у знака: «Нью-Йорк — 50 миль».

В туннеле Холланд я задумался о том, что говорил Пареси, и пришел к выводу, что совещание в кабинете Уолша на самом деле касается не столько Асада Халила, сколько Джона Кори. Обычно я не страдаю паранойей насчет своей карьеры, потому что, во-первых, работаю хорошо, а во-вторых, в любой момент вполне могу уйти. Но именно сейчас мне нужно было оставаться с федералами, пока мы с мистером Халилом не вступим в наше последнее взаимодействие.

Я выехал из туннеля и направился дальше по оживленным улицам Манхэттена. У Кейт было разрешение на парковку; я воспользовался им и остановил машину прямо перед зданием на Федерал-плаза, 26. Пока я искал, где Кейт спрятала разрешение на парковку — в бардачке? под водительским сиденьем? за солнцезащитным щитком? — не спеша подошел полицейский в форме и постучал в окно. Я опустил стекло, и он сказал:

— Парковка только для служебных автомобилей.

— Правильно. Я ищу свое разрешение. — Я предъявил ему удостоверение, показал значок детектива ПУН, а сам начал рыться под пассажирским сиденьем. Почему, черт побери, она каждый раз выбирает новое место?

Полицейский вернул мне удостоверение и сказал:

— Спасибо, детектив.

Он уже собирался отойти, но я решил попытать счастья:

— Вы слышали об убийстве таксиста? Ливийца?

— Вчера днем на Мюррей-стрит? — Коп, у которого на груди красовалась табличка с фамилией Тиммонс, сказал: — Мы получили ориентировку на подозреваемого.

— У вас есть подозреваемый?

— Да. Араб.

— Хорошо. Слушайте, будь вы женщиной, куда бы вы положили разрешение?

Я думал, он скажет что-нибудь вроде «кто из нас детектив», но он мудро ответил:

— Даже думать об этом не хочу.

— Ага. А как прикончили этого парня?

— Вроде ножом для колки льда. В голову.

— Ох ты… А как звали жертву? — спросил я.

Я уверен, что он удивился, почему я не задаю эти вопросы своему начальству, и не сомневался, что сейчас он снова попросит мои документы, но он ответил:

— Его звали Амир… Какая-то арабская фамилия.

— Были какие-нибудь особенности у этого происшествия? — спросил я полицейского Тиммонса.

— Отдел убийств говорит, что это не ограбление и похоже на то, что Абдул А знал Абдула Б и у них вышла ссора. У меня есть фото подозреваемого в машине. Хотите посмотреть?

— Нет.

— Оно на полу, — сказал Тиммонс.

— Оно должно быть у вас на приборном щитке.

— Да нет, разрешение на парковку. Оно на полу позади вас.

— Правда? — Я обернулся и действительно нашел его там.

Как свидетельствует название, Федерал-плаза, 26, — здание, принадлежащее правительству Соединенных Штатов, его сорок четыре этажа заполняют различные агентства, пожирающие деньги налогоплательщиков, и работники этих агентств лезут из кожи вон, чтобы получше послужить народу Америки. На этажах с двадцать второго по двадцать девятый размещаются ФБР и ОГБТ.

В обширном вестибюле я прошел к прозрачной стене, за которой были лифты, и набрал свой личный код, чтобы открыть дверь. Лифт прибыл, я вошел и нажал кнопку двадцать восьмого этажа, где был кабинет Тома Уолша.

Пока я поднимался наверх, мне в голову пришли кое-какие соображения об Асаде Халиле. Он в своем роде уникальная личность, он обладает природным умом и хорошо развитыми примитивными инстинктами. Вызывает определенное уважение его преданность своей миссии и способность действовать в чужом и враждебном окружении. Я хочу сказать, этот парень был в своей пустыне погонщиком верблюдов и не отличал банковский терминал от автомата для продажи презервативов, и вот он в Америке, прыгает с парашютом, заказывает чартерные рейсы, режет людей в их домах и машинах и оставляет всех нас в дураках.

Конечно, у него были здесь помощники, например покойный Амир, чью голову он перепутал с куском льда. Но местные ливийцы — только одна из причин успехов Халила; у него есть мозги, и решительности ему тоже не занимать. Он верит, что Бог на его стороне. Хотя… Это не объясняет его джеймс-бондовскую сообразительность и изощренность. И вдруг меня осенило.

Борис.

Я вышел из лифта и остановился в холле. Бывший кагэбэшник, нанятый ливийской разведкой, инструктор Асада Халила. Борис не только обучал Халила искусству убивать, обманывать, сбегать и изворачиваться; он объяснял ему, как обращаться с современным западным миром, учил практическим навыкам — бронировать авиабилеты, регистрироваться в гостинице, арендовать машину. К тому же Борис почти в совершенстве владел английским и обучил своего целеустремленного ученика тонкостям языка.

Это привело меня к той мысли, что Халил захочет убить Бориса.

Первый и единственный раз я видел Бориса в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли, штат Виргиния, три года назад, когда Халил ускользнул от нас. Борис сообразил, что ливийцы лишат его работы, а заодно и жизни, как только он даст Халилу последний урок. И сумел удрать из Ливии живым с небольшой помощью ЦРУ. Когда мы с Кейт познакомились с ним, он делился секретами ливийской разведки со своими новыми друзьями из ЦРУ. Взамен Борис получал американский паспорт с некоторыми приятными дополнениями вроде пожизненного снабжения «Мальборо» и «Столичной», которые, насколько я помню, он искренне любил.

Я помню, что Борис сказал об Асаде Халиле: «Этот человек — совершенная машина для убийства. Тех, кого он не убил сегодня, он убьет завтра». Я вроде как уже и сам это понял, но, только чтобы поспорить, сказал: