Виталий Вавикин - 47 отголосков тьмы (сборник)

За окном все так же уныло накрапывал дождь. Он не утихал с восьми часов вечера, барабаня по крышам. Когда сгустились сумерки, а серое небо превратилось в черный непроницаемый купол, Джек приехал на место преступления и нисколько не удивился двум трупам, лежащим перед ним с застывшими, ничего не выражающими лицами. Их тела были аккуратно обведены мелом.

«Боль – вещь относительная. Когда смерть наступает быстро, ее особо и не чувствуешь», – подумал Джек. Такая мысль пришла к нему неспроста: два год назад он в полной мере ощутил всю глубину своего высказывания. Бреясь новым бритвенным станком, он привычно нажимал им на кожу (пользуясь как старым) и случайно порезал себе шею. Все бы ничего, да только лезвие задело сонную артерию. Понадобилось немало сил, чтобы добраться до телефона и вызвать бригаду скорой помощи. Время ожидания затянулось, как растянулась грань между жизнью и нечаянной смертью – последнее ощущалось более явно.

В это время судмедэксперты носились со своими приборчиками и записывали свои наблюдения в блокнот (а некоторые и в планшет), полицейские неодобрительно косились на зевак, пока криминалисты пытались найти следы преступника.

Джек прошел через запретную желтую линию. Обойдя суетливых людей в униформе (некоторым пришлось показать свою комиссарское удостоверение), он встал чуть поодаль от толпы, и взгляд его зацепился на человеке, записывающем свой голос на диктофон. Тот стоял обособленно, чуть поодаль от всей этой сумасбродной суеты. Зализанные гелем черные волосы, круглые очки в уродливой роговой оправе и черный с медными пуговицами плащ сильно выделяли его из общей массы. Он как раз заканчивал свой монолог при включенном диктофоне, когда Джек подошел к нему и равнодушно спросил:

– Личность преступника установлена?

– Не так быстро, – задумчиво ответил Спенс. – Я над этим сейчас работаю.

– Советую поторопиться!

– Знаю, знаю! Из-за рекорда! Как раз сейчас тот самый случай, когда гонка за рекордами и признанием совершенно неуместна.

– Странно от тебя это слышать, – ухмыльнулся Джек, впервые увидев, что его друг – Спенс Морит – не реагирует на его искрометные замечания, и даже взгляд его изменился, стал каким-то тусклым и невыразительным. Перед ним стоял не тот Спенс, которого он знал, а какой-то другой: хмурый, угрюмый и задумчивый.

– Это, наверное, первый случай в криминалистике, когда я ничего не могу понять, – спокойно произнес Спенс.

Джек не услышал в его голосе ни нотки сарказма. Только истинное бессилие и сожаление. Он был искренне удивлен: таким он видел друга первый раз за весь десяток лет их плотного общения. Джек не стал, как обычно, шутить, он промолчал, хотя его прямо-таки распирало выпустить какую-нибудь колкость в стиле «дерьмо, случается». Вскоре вокруг Спенса собралось несколько групп полицейских и экспертов в гражданском. Все отчаянно желали получить из его уст какую-нибудь умную подсказку, которая наверняка помогла бы найти и задержать убийцу этих двух несчастных жертв. Но ответа никто не дождался. Они разошлись. Полицейские полагали, что Спенс искренне лукавит, выдерживая красноречивое молчание только с одной целью: прославиться.

Впрочем, такое случалось довольно часто. Спенс Морит, «угадывая» убийства, карабкался вверх по служебной лестнице вместе со своим другом – Джеком Холивелом. Они теперь комиссары. Оба получают вдвое больше денег, чем их коллеги, а порой даже больше, чем начальник полиции Билл Уинфри, и это при том, что он майор.

– Это было красноречиво, – произнес Джек с улыбкой, видя, как его коллеги расходятся в крайнем раздражении, не получив от Спенса ответов на свои вопросы.

– Я впервые сталкиваюсь с преступлением, которое не могу разгадать. Джек, обрати внимание на гильзы, на них нет клейма. Эксперты сказали, что это первый случай, когда убийца тщательнейшим образом подошел к убийству, ювелирно стерев с патронов клеймо производителя, – Спенс огорченно покачал головой. – Я впервые не могу даже предположить, что стряслось с этими двумя бедолагами и почему их убили. Посмотри на них и скажи мне, что они чувствовали, когда умирали?

Джек бросил взгляд на холодные трупы: их лица были ровны и не выражали никаких эмоций, словно они забыли о том, что значит то яркое и жестокое чувство насильственного расставания с жизнью. Их губы были расслаблены, глаза плотно закрыты, а лица окаменели.

– Надеюсь, только из-за того, что в них стреляли из безымянного оружия, препятствий для уголовного дела не будет?

– Все идет к препятствиям, я думаю, Джек, что это дело может сильно затянуться. Но я почему-то надеюсь, что убийцу все-таки можно поймать, даже при отсутствии прямых или косвенных улик.

– Очень похоже, что эти ребята просто легли прикорнуть и неслабо так заснули, попробуй добудись, – отшутился Джек, но только чтобы разрядить напряжение.

– Не смешно, – коротко отрезал Спенс. – Я кое-что собрал, поеду в лабораторию, постараюсь выяснить, что к чему.

– С тобой можно?

– Лучше иди домой. Завтра будет день, завтра будут разговоры, – бесстрастно произнес Спенс.

– Сегодня у меня будет бессонница.

– Уверен?

– Она была вчера, будет и сегодня. Так что я поеду с тобой. Все равно не усну. Может быть, нудный треп патологоанатома меня усыпит. Или гудение компьютера. Последнее слышать гораздо лучше.

– Снотворное разве не помогает?

– Уже нет, – сказал Джек. – Ну так что, Спенс, ты не против, что я к тебе присоединюсь, пусть даже если придется настоять?

– Я хочу один во всем этом разобраться, лучше езжай домой…

Они расстались в половине двенадцатого. Когда Джек сел в свою машину, из окна автомобиля увидел, что Спенс задержался с кем-то из полицейских. Ранее он этого парня в участке не видел. Возможно, новенький, а может, из другого округа. Точно сказать нельзя, но факт в том, что на Спенса это не похоже. Он никогда не разговаривал с рядовым полицейским так долго. Его хватало разве что на пару коротких кивков и шаблонных фраз типа «привет-пока».

«По-моему, ты параноишь», – произнес безапелляционный голос внутри. С этой мыслью Джек уехал домой. Всю дорогу ему не давала покоя необъяснимая тревога. Ему казалось, что эта ночь не пройдет чисто и бесследно. Только закроются глаза, как целый вихрь злых и жутко искаженных безумным воображением образов войдет в его голову и они закружат, завертят и запутают его, а после… придут долгие часы кошмаров, таких же жутких, как сама тьма. До своего дома он так и не доехал. Джек развернул машину. И даже то, что на перекрестке между Dixon Road и Roamer Street какой-то встречный автомобиль чуть не задел его, не изменило его решения вернуться, расследовать и разузнать об убийстве самому. Разумеется, он понимал, что трупы наверняка увезли в морг и только после работы патологоанатома можно будет разузнать подробности убийства, но это будет только завтра.