Светлана Гончаренко - Продается дом с кошмарами

— Кабы ты был голодный, то воровал бы картошку и топинамбур, — заметил Данила.

— Я с лопатой плохо управляюсь, — признался Костя. — И в деревню идти далеко. На дачах картошка только у Смыковых, но там старушку убили прямо на грядке. Я ни за какие деньги туда не полезу, а вот яблоки…

— Зачем же ты одних гнилушек набрал? — продолжил допрос неумолимый Данила.

Он пошарил фонарным лучом в тачке. Там действительно лежали плоды сплошь с коричневыми боками, битые, а то и вовсе сморщенные.

Костя потупился:

— Целые я оставлял хозяевам. Всё-таки я не вор, просто жизнь заставила. А эти я отсортирую, почищу и сварю. На кастрюлю компоту хватит! Но если вы собираетесь меня задержать, я всё сейчас же верну. Мне и самому неудобно.

Костя вынул из тачки несколько гнилых яблок и забросил подальше в темноту.

— Да ладно, мы шум поднимать не будем, нам это ни к чему, — махнул рукой сердобольный Пряхин. — Есть у нас дела и поважнее. Так и быть, вези к себе это дерьмо. Только смотри, не зарься больше на чужую собственность! Не то привлечём тебя к административной ответственности. Не полезешь больше?

— Никогда! — пообещал Костя так горячо, что сыщики снова засомневались.

— Я буду за тобой приглядывать, пока мы здесь, — погрозил пальцем Карманов. — Бабай сигнализировал, что ты пьёшь, а теперь вот мелкая кража… Смотри, доиграешься!

С такими напутствиями Костя покатил свою тачку домой. Сыщики двинулись дальше по тропинке.

Сначала Костя хотел вывалить яблоки в овраг, но потом решил, что лучше поддерживать ложь до конца. Может, в самом деле наварить компоту? Правда, спичек нет…

Только когда Костя поставил тачку, полную гнилья, в чулан и запер дверь на засов, он понял, какая беда прошла мимо. Вау! Он выкрутился! Он ловок и умён, как чёрт! Он всех обвёл вокруг пальца! А завтра он отсюда уедет, и поминай, как звали.

Ему стало так весело и легко, что он прошёлся по кухне лунной походкой. Ритм он отбивал кулаком по подвернувшейся сырной доске. Эх, жаль, электричества нет, нельзя подзарядить ноутбук, послушать музычку! Дыра она и есть дыра — даже романы тут не пишутся. Да ещё и Спран какой-то сам собой всё лезет и лезет… Ничего, роман можно и дома навалять, когда Ксюшка с Гришей уберутся на съёмную квартиру. Всё поправимо! Всё трын-трава! Последняя ночь в Копытином Логу — разве это не чудо?

Костя снова представил себя в утреннем автобусе и улыбнулся.

Именно в эту счастливую минуту кто-то постучал в стекло веранды. Костя замер, всё ещё улыбаясь, однако завтрашнее утро сразу показалось страшно далёким.

Стук не унимался.

Костя вышел на веранду. Он увидел, что огромная полная луна, круглая, как бубен, стоит над миром. На ней снова можно было разглядеть моря и кратеры. Ровный свет заливал угомонившийся сад — теперь там стояла абсолютная тишина. Ни один листок не шевелился, отчего всё вокруг казалось ненастоящим. Стулья в углу веранды выглядели непомерно большими, страшными. На белом полу крестом лежали чёткие синие тени.

Силуэт стучавшего тоже был синим, поэтому Костя не сразу его узнал. Подойдя ближе, Костя разглядел полупрозрачные уши и бледное лицо охранника Ефимова.

— Спичек дай! — попросил Владик и стукнул о стекло костяшками бледной руки.

— Увы, спичек у меня нет, — честно ответил Костя.

— Тогда, может, выпьем? — предложил охранник.

«Чего он привязался? Спятил, что ли, со скуки у себя в будке?» — подумал Костя.

Ефимов сегодня в самом деле выглядел странновато. Он как будто ещё больше осунулся, подсох и глядел на Костю с такой ненасытной тоской, что тому стало не по себе.

— Выпьем, а? — канючил охранник.

— Я не пью, — сказал Костя с достоинством. — Обратитесь к Дудкину. Тот семьдесят лет не просыхает, кажется.

— А водички попить? — перешёл Влад на писклявый сиротский говорок. — Вынеси стаканчик воды, пить хочу — умираю. Жалко, что ли?

— Не жалко, но…

Костя не кончил фразы и отшатнулся: Владик нетерпеливо заскрипел длинными ногтями по стеклу. Он улыбался. Ни радости не было в этой улыбке, ни приязни. Пустые глаза смотрели куда-то в сторону, губы открыли ряд мелких зубов, и только клыки, как у волка, были длинные, крепкие, загнутые.

«Что это с ним? — изумился Костя. — И как только такие зубы у него во рту помещаются? Я столько раз с ним говорил и ничего не замечал. Выдвижные они, что ли? Или накладные, для Хеллоуина? Чертовщина какая-то!»

— Дай, дай попить водички! — всё настырнее требовал Владик, а клыки его становились всё длиннее. Они почти достигли подбородка. Редкие волосы на Владиковой макушке стали дыбом и серебрились в лунном свете. Пустые глаза налились властной силой.

Костя обмер. «Да это вампир! — сообразил он. — Нет, немыслимо — вампир в Ушуйском районе? Но эти зубы, эти жуткие ногти, этот покойничий взгляд… Я погиб!»

Спотыкаясь, он бросился на кухню, чтобы спрятаться в буфете. Вдруг он увидел на стене примелькавшийся декор — гирлянды лука и чеснока. Прошлогодний чеснок почти высох. Недавно Костя попробовал это украшение на зуб и нашёл несъедобным. Однако если Ефимов в самом деле вампир, а не снится… Надо попробовать!

Одну связку чеснока Костя надел на шею, другая рассыпалась. Пришлось взять в руки по крупной головке.

Костя вышел на веранду.

Владик ещё не ушёл. Он нетерпеливо извивался под окном и даже пару раз лизнул стекло жадным чёрным языком. Костя приблизился к нему, внутренне дрожа. Яркий свет луны слепил глаза. Облизав губы, Костя почувствовал горечь и удивился: «Что такое? Неужели и воздух отравлен? Или лунный свет на самом деле горький? Нет, нельзя сдаваться…»

Потрясая чесночными головками, как маракасами, Костя подошёл к стеклу почти вплотную.

— Уходи отсюда! Ступай в свою будку! — приказал он Владику подрагивающим, но громким голосом.

Охранник присмирел. Он ещё сверлил Костю своими пустыми глазами, ещё скалил клыки и даже пустил с губы длинную струйку, но уже не лез к стеклу. Потихоньку он стал отступать в тень, отброшенную старой яблоней. Вид у него сделался довольно жалкий.

— Иди к себе! — уже более уверенно потребовал Костя и погрозил Владику чесноком.

Когда бледная физиономия и пятнистый камуфляж охранника растворились в потёмках, Костя отошёл от стекла и устало опустился на стул. Стул оказался венский, скрипучий и непрочный.

«Надо пойти на кухню и засесть там до утра с чесноком на шее, — решил Костя. — Для бодрости можно побрызгаться холодной водой. Спать нельзя ни в коем случае, не то явится это чудище — и всему конец. Тех грибников и туристов, что тут пропали, наверняка Владик загубил. Находили же тела со сцеженной кровью… Нет, лучше об этом и не думать!»

Он направился к умывальнику и скоро уже сидел на табуретке решительный, прямой, с мокрыми волосами и с чесноком не только в руках, но и во всех карманах.