Георгий Зотов - Эль Дьябло

Затемнение. Следующие кадры, как новой серии.

Олег запечатлен в океане, на фоне ревущих морских львов и пингвинов, борт лодки украшает табличка: «Экскурсии на острова у города Писко». Он же, борясь с тошнотой, разглядывает с приличной высоты рисунки в пустыне: сидит справа от пилота в двухместном самолётике, надпись на крыле: «Naska Airlines» [24]. Снова Олег – с довольным лицом делает селфи на айфон у стен помпезного колониального собора, он же – среди развалин и зелени Мачу-Пикчу, уже куда менее улыбчивый, со следами от укусов насекомых на лбу и щеках. Рядом пасутся ламы, – заметно, что Смолкин старается встать поближе к животным ради хорошей картинки. Вечер. Покупка репеллентов против мошек, а также пилюль от горной болезни («сороче») в аптеке. Бар в тёмном помещении. Олег пьёт пиво «Кускена» из бутылки с узким горлышком и почёсывается во всех местах, матеря кровососов. Светлое время дня. Наш герой гуляет по улицам среди величественных зданий эпохи Средневековья, стоящих на фундаменте из чёрных плоских камней. С удивлением рассматривает фреску внутри католической церкви: Иисус и апостолы с лицами индейцев на тайной вечере едят жареную морскую свинку [25]. «Щёлкает» изображение со вспышкой. Ругается со служителем храма (фотографировать запрещено!), суёт ему цветастую бумажку. Выбирает сувениры у торговцев на Плаза де Армас. Вновь в аэропорту, зевает во весь рот с недосыпа. Летит в другом направлении. Пляж с белым песком. Танцы извивающихся мулаток в цветастых платьях. Стук барабанов. Сплетение тел, тёмного и белого, в гостиничной кровати. Быстрое мельтешение кадров – лодка, бирюзовая вода, пальмы, попугаи, кокосы, гидросамолёт, подпрыгивающий на гребешках волн, коктейли с бумажными зонтиками в бокалах, перекрестье лазерных лучей на танцполе, бесшумное бурление таблетки аспирина, смазывание кожи на плече кремом от солнечных ожогов. Вновь перелёт внутри огромного авиалайнера, спящий Олег. Его кислое лицо – крупным планом при выходе на улицу из здания аэропорта. Жуткая метель: на загорелые щёки туриста, закручиваясь в воздухе, садятся снежинки. Такси до дома – как обычно, по диким пробкам, колёса вязнут в размякшем снегу, с резины стекают струйки чёрной воды. Олег на работе – подарки, сувенирные статуэтки, ром, общение с начальством. Звонок Вике, – судя по мимике говорящего, вряд ли обсуждают что-то хорошее. Вечер. Олег в гостиной на диване смотрит по телевизору порно, рядом столик с бутылками пива. Под рукой на тарелке – полупрозрачные ломтики вяленого мяса, упомянутый хамон из duty free. Вскорости (идёт отчаянная перемотка кадров) тарелка пуста, Олег идёт на кухню подрезать ещё ветчинки. Нож скользит, попадает по пальцу. Кровь, ругательства, пластырь из аптечки. Смолкин возвращается, ставит тарелку, но задевает бокал с пивом – тот падает и разбивается вдребезги. Олег устало матерится. С ужасным неудовольствием убирает осколки, затем на полке возле телевизора, отодвигая ненужные предметы, ищет новый бокал. Вновь включает пультом экран и с усмешкой наблюдает, как пара мужчин сосредоточенно пытаются удовлетворить крашеную блондинку. Бутылки одна за другой пустеют, на свет божий предсказуемо является шкалик «Белой лошади». Конец пиршества. Олег склонил голову набок, его рука бессильно свесилась с кресла. Он спит.

…Внезапно в комнате начинают мигать лампочки. И торшер у кресла, и люстра на потолке, и бра в коридоре. Резко, сильно, пугающе. Спустя минуту они разом взрываются, наполняя пространство искрящейся радужной пылью. Она не оседает, а висит в воздухе, постепенно обволакивая тело спящего Олега. Проникает сквозь кожу, лицо уснувшего начинает блистать оттенками радуги. Голова и туловище растворяются , смешиваясь со сверкающей пылью. Вихрь взвивается к потолку, шарахается вправо и влево, как пчелиный рой, мечется, словно пытаясь найти выход… И замирает перед погасшим экраном телевизора. Проходит мгновение. Рой, в котором смешались стекло, распылённое на молекулы тело Олега и капли пива с горлышек бутылок, начинает всасываться в телевизор, покрывает поверхность экрана целиком, наподобие радужной плёнки. Камера показывает настенные часы. Стрелка сдвигается с десяти до двенадцати. Загадочная плёнка исчезает. Нет больше ничего – даже следа на гладкой и тёмной стеклянной поверхности, словно болото сомкнулось, поглотив свою жертву. Грохот. По экрану ползут трещины, постепенно сливаясь в клубок паутины. Взрыв. Из дыры в телике вырывается тень. Расплывчатые очертания посреди мёртвой сумрачной комнаты. Силуэт борется, пытается вырваться… Но его возвращают обратно. Комната погружается в полнейшую тьму. Мигает одинокая уцелевшая лампочка, вспышки похожи на конвульсии умирающего. После этого – совершенно чёрный экран.

Обрыв плёнки.

(район Баррио де Чино, Лима, 27 октября 2014 года)

…Художник торопился. Он должен сделать модель последней куклы к вечеру, иначе трудновато будет успеть на свидание. Любви не нравится ждать, она всегда назначает встречи в определённое время. Опаздывать ни в коем случае нельзя – всё закончится тем, что они долго не увидятся. Он всегда смотрит на неё, чуть скосив глаз, ревниво ловя взгляд соседа-Подмастерья. Любовь коварна. Она цинична и игрива. Действует по-разному. Порой, похоже, она выбирает сразу двоих и готова отправиться с ними в постель, предавшись оргии, как жена императора инков. Иногда любуется лишь Художником и сразу же завлекает в свои сети Подмастерье, ни дать ни взять опытная шлюха из Баррио де Чино. Она горяча, холодна, изменчива, верна – и эти качества возбуждают до безумия, до дрожи в глубине сердца. Он любит её без памяти… как никого прежде.

Художник и Подмастерье изнемогают. Терзаются. Ждут.

Он уже свыкся с запахом крови на скотобойне и почти не замечал его. Главное – хорошо отмыться. Убийца специально кипятил воду после процедур , добавляя в ванночку лавандовое масло. Чаще всего он заходил сюда как богатый сеньор, в пиджаке и галстуке, периодически – в обличье бездомного бродяги. Однако бойню всегда покидал денди – в чистой новенькой одежде (покупалась заранее), вымытый, надушенный, элегантный.

Мёртвая женская рука звучно шлёпнулась в соляной раствор.

Он внимательно рассмотрел ногти покойницы. Вроде всё отлично, но безымянный палец подкачал – придётся заменить другим. Сколько друзья уничтожили моделей, чтобы собрать нормальную куклу ? Трудно сказать. Они долго тренировались, и большинство первых образцов, если так можно выразиться, ушло в утилизацию. Сорок девушек? Или пятьдесят? Значения не имеет. Их бы вообще не начали искать, не установи они кукол на видных местах Города Королей. К счастью, почти успели. До diablada осталось совсем немного, и тогда… У него захолонуло в груди от мысли, что будет ТОГДА… Он глянул вниз – прямо в огромную ванну, полную разрубленных тел. В бело-розовой жидкости, пахнущей морской солью, колыхались головы, руки, ступни, женские груди разного размера. Художник брал их, деловито примерял, сравнивал, чётко представляя будущую куклу , брезгливо выкидывал «ненужные» части в стоящий у ног железный ящик.