Эрик Сунд - Слабость Виктории Бергман (сборник)

Убийство – не такая уж обширная категория преступлений, но тяжесть этого деяния такова, что его можно с полным основанием назвать символом преступлений, из-за чего, в свою очередь, уголовной полиции особенно важно, чтобы убийства расследовались надлежащим образом и чтобы уровень раскрываемости был высоким.

В Швеции каждый год совершается около двухсот убийств, и почти в каждом случае убийцей оказывается человек из близкого окружения жертвы.

Лейф Карлссон по понятным причинам выглядел удрученным, когда Жанетт с Хуртигом вошли в комнату для допросов и уселись напротив него.

Степень подозреваемости Карлссона была самой низкой – “возможный подозреваемый”, а Жанетт по опыту знала, что это определение можно применить практически к любому человеку.

Она открыла бутылку столовой воды, потянулась за диктофоном и порылась в папке с записями, которые сделала вечером, когда Юхан уснул.

Полицейские и Карлссон молча смотрели друг на друга.

Лейфу Карлссону было лет сорок, рост – чуть ниже среднего.

Одет в темную куртку и плохо сидящие потертые джинсы.

Жанетт подозревала, что причина его начинающего округляться животика – сидячая работа, преподавание французского и английского девятиклассникам, а также все возрастающая любовь к жирным соусам и хорошим винам. На первый взгляд стоит исходить из его невиновности.

Лейф Карлссон выглядел как человек, который скорее выгонит надоедливую муху в окно, чем прихлопнет ее газетой.

Взгляд у него был упрямый, но Карлссон не казался агрессивным. По опыту Жанетт знала: люди, которые не чувствуют себя в безопасности или которых вот-вот раскроют, часто начинают вести себя агрессивно. Лучшая защита – это нападение, если ничего другого не остается.

Но Карлссону как будто нечего было скрывать, и он заговорил первым.

– Мне необходим адвокат? – спросил он.

Жанетт взглянула на Хуртига, пожала плечами и, повернувшись к Карлссону, спросила:

– Почему вы считаете, что он вам необходим?

– Полагаю, я здесь из-за Элисабет, но не очень понимаю зачем. Один из ваших коллег – Шварц, кажется, его зовут – уже допросил меня… – Он вопросительно вскинул руки, и Жанетт заметила, как у него блестят глаза. – Я никогда не был замешан ни в какой уголовщине и не знаю, что говорить.

– Появились новые данные, к которым у моего коллеги Шварца не было доступа.

Хуртиг дернулся, Жанетт притворилась, будто ищет что-то в бумагах.

Она кивнула сама себе, ожидая реакции Карлссона, но тот молча ждал. Хуртиг уже терял терпение.

Жанетт подняла глаза и начала:

– Какие у вас были отношения?

– В каком смысле? – Карлссон уставился на нее. – Разве этого нет в ваших бумагах? – И он указал на кипу документов. – Разумеется, есть, но я хотела бы услышать об этом от вас. – Жанетт помолчала, формулируя вопрос. – Какими были ваши любовные отношения?

Карлссон покачал головой, возвел глаза к потолку и растерянно улыбнулся:

– Вас интересует, спали ли мы друг с другом?

– Именно. Так вы делали это? Спали?

– Да. Спали.

– Часто?

– Но какое это имеет… – Карлссон тяжело вздохнул. – Да, мы спали друг с другом так часто, как спят все, кто женат пятнадцать лет.

Часто – понятие относительное, подумала Жанетт.

В их последний с Оке год они спали друг с другом, может быть, раз в месяц.

А иногда и еще реже.

Жанетт вспомнила, как было, когда они с Оке встретились. Они проводили в постели все свободное время, едва успевая поесть. Но это было тогда.

Потом появился Юхан, пришли карьера, будни, и им словно перестало хватать времени. Жанетт почувствовала укол печали, подумав, с какой легкостью отношения могут превратиться в рутину.

Она подалась вперед, стараясь встретиться с Карлссоном глазами. Поймав наконец его взгляд, она пристально посмотрела ему в глаза и перевела дух.

– Или я рассказываю свою версию случившегося, или вы сами все рассказываете и мы заканчиваем.

– В каком смысле? – Карлссон явно с трудом удерживался, чтобы не отвести глаза. Капли пота пробились над верхней губой.

– Южная больница, приемная для женщин, подвергшихся насилию. Знакомо? – Жанетт видела, как Карлссон изо всех сил старается держать себя в руках, и поняла, что права. – Или вот группа “Женский дом” на Блекингегатан. Это было в марте, так?

Карлссон смотрел на нее пустым взглядом.

– Или служба неотложной помощи в апреле, а потом снова Блекингегатан. Еще два визита в Южную больницу. – Она подождала, прежде чем продолжать. – Хотите, чтобы я… Лейф Карлссон всхлипнул и закрыл лицо руками.

– Хватит! – попросил он.

Хуртиг повернулся к Жанетт и скорчил непонимающую гримасу, покачав при этом головой.

Жанетт оттолкнула стул назад, поднялась и собрала бумаги. – Думаю, мы пока всё. – Она посмотрела на Хуртига. – Пришли сюда Шварца, пусть закончит, что начал. Так будет лучше.

После нескольких лет земляных работ на Брункебергсосен [97]в ноябре 1911 года была открыта улица Кунгсгатан. Во время работ обнаружилось городище викингов, располагавшееся некогда в районе современной площади Хёторгет.

Улица, которая изначально называлась Хельсингегатун, в начале восемнадцатого века получила название Люттнерсгатан. Это была облезлая улочка с тесными сараями и старыми деревянными лачугами.

Ивар Лу-Юханссон писал об этой улице, о писателях и поэтах квартала Клара, о живших и промышлявших здесь проститутках.

В шестидесятые годы, когда центр города сместился к югу, к Хамнгатан, улица начала приходить в упадок, но после проведенной в восьмидесятых реставрации отчасти вернула себе былой статус.

Прокурор Кеннет фон Квист вышел на станции метро “Хёторгет” и, как всегда, запутался. Наверх вело слишком много лестниц, а его личное чувство пространства под землей не работало.

Через несколько минут он уже стоял перед Концертным залом.

Шел дождь. Фон Квист раскрыл зонтик и медленно двинулся на запад по Кунгсгатан.

Он не торопился.

Он, скорее, оттягивал момент, когда окажется в своем кабинете в прокуратуре.

Причиной этому было беспокойство. Он вертел проблему так и сяк – и все-таки ошибся. Как он ни исхитрялся, в конце концов оказался с Черным Петером на руках [98].

Фон Квист пересек Дроттнинггатан, Моларгатан и Клара-Норра-Чюркугата.

Что, если не делать вообще ничего, а просто спрятать эти документы в самый нижний ящик рабочего стола?

Очень возможно, что она никогда ничего о них не услышит. Со временем появятся новые дела, а старые будут забыты.

Однако сомнительно, чтобы Жанетт Чильберг закрыла глаза на старые дела и просто пошла дальше.

Она проявляет все больший интерес к делу мертвых мальчиков, она слишком настойчива. Все сильнее увлекается тем, что делает.