Алексей Синицын - Самоучитель Игры

– Ты мне определённо нравишься, Рич. Думаю, со временем мы станем добрыми друзьями. Если ты, конечно, не возражаешь, – на всякий случай осведомился он.

Репортёр развёл руками, с его стороны причин для возражений не было.

– Тем более, что этого времени у нас осталось не так много, – глаза седовласого господина при этих словах как-то стремительно потемнели и на несколько мгновений стали одного цвета с застывшем в стаканах «Джонни Уокером». – Но не будем о грустном. Как насчёт партии в шахматы?

– Боюсь, Джозеф, я не смогу быть достойным для тебя соперником. Я не слишком-то хорошо играю…

– А что такое, по-твоему, быть достойным для меня соперником? – оборвал его прелюдию скромности Кроуз. Он, как видно, не любил пустых разговоров вокруг да около.

– Я думаю, всё дело в уровне игры.

– Значит, ты ещё до начала игры решил, что я играю лучше?

– Да, но я слышал о том, как хорошо играет Цы Си, – напомнил репортёр.

– Да, но я же тебе предлагаю сыграть не с ней, а со мной – напомнил в свою очередь Кроуз.

Ричард примирительно рассмеялся.

– Ладно. Возможно, я делаю поспешные выводы, но что-то мне подсказывает, что ты, Джозеф, очень сильный игрок.

– Возможно, – не стал спорить Кроуз, – но я хочу тебе сказать о другом. – Он почесал ухо. – Когда ты согласился сыграть с Сянь Пином в числа, тебя не слишком-то волновало, насколько ты сможешь быть интересным ему соперником. Ты просто хотел выиграть, ведь так?

– Я думал, что это будет не слишком сложно, – откровенно признался Ричард.

– Итак, решив, что игра проста ты сразу посчитал, что сможешь победить. При этом сила твоего соперника тебя вовсе не интересовала. А знаешь ли ты, Рич, сколько денег ежедневно в мире проигрывается в «Блейк Джек» только потому, что кто-то считает, будто это совсем несложная игра?

– Догадываюсь. Но я точно знаю, что шахматы – это сложная игра, – Ричард не совсем понимал, к чему клонит его собеседник.

– Игры не делятся на сложные и простые, сынок, – Кроуз дал понять, что взял на себя шутливую роль наставительного американского «папаши». – Игры делятся на те, в которые ты готов победить и те, в которые ты уже заранее проиграл.

Он хлопнул в ладоши, и из-за полупрозрачной шторки через несколько секунд появилась Цы Си с внушительных размеров шахматной доской. Как китаянка услышала его? Может, подглядывала? Для Ричарда это так и осталось загадкой.

Фигуры были дорогими, нефритовыми, а королевские короны венчали небольшие драгоценные камни. Ричард долго рассматривал ладью, выполненную в форме храмовой пагоды. Ему выпало играть чёрными. Вот как всё происходило.

е2-е4 – е7-е5

– А чем Вы занимались раньше, мистер Кроуз? До того, как стали владельцем «Усталого Дракона».

2. f2-f4 – e5×f4

– Охранял богатых джентльменов, страшно завидовал им и сам очень хотел стать богатым джентльменом.

3. К: f4 – g7-g5

– Что-то мне подсказывает, что у Вас это получилось.

– А у тебя неплохо получилось прибедняться насчёт игры в шахматы. По крайней мере, ты имеешь представление о принятом Королевском гамбите.

4. С: с4 – С:g7

– Это всё, что я ещё помню о нём. Вы работали в полиции?

5. c2-c3 – g5-g4

– Мой отец был полицейским, одним из первых белых полицейских в Гонконге. В самом начале в Британской Колониальной полиции служили почти сплошь индусы и китайцы. А он разорился, играя на бирже ещё до моего рождения.

6. 0–0 …

– Вы жертвуйте коня в дебюте, на шестом ходу, мистер Кроуз?

– Что, похоже, такого варианта развития событий тебе не приходилось разыгрывать? Жертвую!

– Ну, что ж, хорошо, принимается, – американец снял белого коня с доски, поставив на его место пешку:

6. … g4×f3

– Послушай, Рич, ты только недавно говорил, что я похож на сильного игрока, верно?

– Я и теперь так считаю, – подтвердил репортёр.

– Тогда объясни мне, какого чёрта ты принял жертву? – лицо Кроуза стало неожиданно очень серьёзным и даже слегка угрожающим.

– А может, я блефую? – Ричард подался вперёд за столом, опираясь на локти. Ему было интересно посмотреть, что хозяин «Дракона» ответит на это, как выкрутится. Американец выдержал его тяжёлый взгляд.

– Ты помнишь, что я тебе говорил про «оппортунистов»? – Кроуз произносил слова совершенно спокойно, даже размеренно, и снова раскуривал сигару. – Если ты играешь краплёными картами, ты должен быть на сто процентов уверен, что крапил их именно ты.

– Да, я помню, – подтвердил Ричард.

– С сильным соперником многие смогут сыграть в полную силу, и даже прыгнуть выше головы. Но только настоящие мастера даже со слабыми соперниками играют безупречно. И знаешь почему?

– Потому что нет слабых?

– Именно! И поэтому, если ты хочешь блефовать в Королевском гамбите, ты должен знать, что принимая жертву коня на шестом ходу, чёрным, только при очень точной игре удаётся свести партию вничью. А ради ничьей не блефуют. Так-то, сынок. – Кроуз через стол дружески похлопал американца по плечу. – Поэтому предлагаю тебе ничью, которой ты пока что не заслужил.

Ричарду показалось странным заключать перемирие после шестого хода. Зачем тогда было вообще начинать игру? Но, с другой стороны, разве он не убедился недавно на собственном опыте, что случаются ситуации, когда достаточно сказать «двенадцать», чтобы, в итоге, первым добраться до ста? Он согласился.

– Откуда Вы научились всем этим премудростям, мистер Кроуз? Не думаю, что Вас этому учили в школе полиции, – Ричард умел вызывать людей на откровенный разговор – профессия!

– Игре может научить только Игра, – бывший полицейский, ему показалось, даже едва заметно вздохнул. – Это Она подсунула мне в руки Самоучитель.

– Какой самоучитель? – репортёр почуял, что здесь пахнет какой-то стародавней экзотической историей. Он с детства страсть, как обожал подобные истории. Отчасти поэтому и стал журналистом. А теперь, похоже, сама судьба свела его с этим удивительным, вне всяких сомнений, господином Джозефом Кроузом.

– Так и быть, я расскажу тебе, как это случилось, при каких обстоятельствах Самоучитель Игры оказался у меня, и к чему всё это привело. Но сначала я должен сказать несколько слов о Ся Бо.

– Вы, кажется, уже упоминали это имя, Джозеф, когда говорили, что раньше в «Усталом Драконе» можно было встретить Сунь Ятсена с его дружками и этого человека.

– Именно! Только кто бы мог поклясться, что Ся Бо был человеком? Я – нет. Сейчас его мало уже, кто помнит, разве что несколько старых пердунов вроде меня, доживающих свой век и понапрасну коптящих небо, – он без всякой жалости к себе горько усмехнулся, – а в последнее десятилетие XIX века Ся Бо знал весь Гонконг…