Павел Агалаков - Пятая девушка

– Хорошо. Мы сейчас обойдем вокруг, а потом осмотрим лабораторию.

– Понял.

– Все. Леха, пошли.

Ильин шел вдоль перекошенного бетонного забора, то и дело осматриваясь по сторонам и напряженно вслушиваясь в окружающие звуки. Неподалеку шумела река, по мосту мчались машины, шуршала трава под ногами, в переговорнике сдавленно матюкнулся Копылов, позвякивала колючая проволока на верхушках заборных свай, вдруг в наушнике послышался крик Красавиной и хриплый голос сказал:

– Ори, сколько тебе заблагорассудится, тебя все равно никто не слышит.

– Михалыч, Светка! – взволнованно вклинился голос Алексея.

– Слышу! Миша, что у тебя?

– Все отлично. Сигнал идет с территории завода, еще минуту и скажу точно откуда.

– Нет у нас этой минуты, слышишь, что происходит?

– Андрей Михайлович, я не волшебник, – взмолился Грибин.

– Давай, родной, давай.

– Миха, скажи хотя бы, в каком здании, – попросил Копылов.

– Точно в основном, но где конкретно, скажу через минуту.

На экране монитора компьютер отрисовывал трехмерное изображение основного мельничного здания.

– Ты думала, что ты самая умная, – кричал Самохин в разбитое лицо Светы. – Сбежать сможешь? Считаешь, что тебе это удастся?

Он размахнулся и ударил Красавину в живот. Света кашлянула, и из ее рта вылетел сгусток крови, перемешанный с рвотой.

– Зачем тебе все это нужно? – прохрипела она.

– Зачем?! Она еще спрашивает? – со злым ехидством проговорил Самохин. – Затем, что я вас ненавижу, затем, чтобы она жила.

– Ее нет, и ты ее не вернешь, – отплевывая кисло-соленую слюну, сказала Красавина.

– О! Ты ошибаешься, сильно ошибаешься, верну, еще как верну, но ты этого точно не увидишь.

– Как она погибла? – Света подняла на Самохина заплывшие от побоев глаза.

– Зачем тебе это знать?

– Может, я смогу чем-то помочь.

– Ты?! – Самохин ткнул ее пальцем в лоб. – Ты кто? Бог? Нет. Ты – похотливая сучка.

– Я психолог, – стиснув зубы, сказала Света.

– Вот те раз, – расхохотался Эдуард. – Мозгоправ попался. Ну давай, анализируй.

– Как это произошло? – спросила Красавина.

– Мы ехали по Нижневолжской набережной, она только получила права, и я ей купил машину, о которой она мечтала, но в этот раз она вела мой внедорожник. Дорога была пустая, мы разогнались, и тут со встречной полосы на нас вылетел «Порше Кайен», она испугалась и дернула руль вправо. Машину подбросило на бордюре, и мы врезались в столб. Меня выкинуло через лобовое стекло, а ее прижало панелью. Джип загорелся, я попытался высвободить ее, но никак не получалось. Она просила о помощи. Я видел ее глаза, в них был ужас, а «Кайен» скрылся. Огонь уже был в салоне, она плакала, и тут взрыв. Ее нет. – Самохин закрыл лицо руками и прерывисто продолжил: – А вы, вы живы. Она не должна была умереть.

– Не вините никого, это несчастный случай, – успокаивающим тоном сказала Красавина.

– Несчастный случай? – Самохин резко оторвал ладони от лица и испепеляюще посмотрел на Свету. – Нет! Виноват водитель «Порше», что выехал на встречку. Виноват я, что позволил разогнаться, и я виноват вдвойне, что не спас ее, но скоро я все исправлю. С твоей помощью.

Он подошел к Свете и с силой ударил ее по голове.

– Есть! – вскрикнул Грибин. – Андрей Михайлович, она в малом складе между фасовочным цехом и погрузочным блоком. Основной корпус, первый этаж.

Суббота. 14 сентября. 16:00.

Ильин и Копылов склонились над планом территории завода.

– Ты, – говорил Андрей Копылову, проводя пальцем по бумаге, – проходишь по этому краю, мимо трансформаторной будки, потом через лабораторию к этому входу. – Палец Ильина остановился у погрузочного блока. – Я с противоположной стороны, через административный корпус к центральному входу. Потом внутрь, через фасовочный цех к складу. Понял?

– То есть я внутрь не вхожу? – немного расстроенно спросил Копылов.

– Нет. Ты контролируешь погрузочный и, – Ильин на секунду задумался, – если что, прикроешь центральный вход. С этого угла он тебе будет хорошо виден. – Андрей показал на угол здания. – Ладно, хорош лясы точить, я первый, ты за мной. Действуй по обстановке.

Андрей достал пистолет и передернул затвор. Пригнувшись, он быстро пробежал по усыпанной строительным хламом дорожке, перепрыгнул через ограждение и, прижавшись к стене административного корпуса, махнул Копылову рукой. В три прыжка Алексей очутился возле трансформаторной будки и занял оборонительную позицию, прикрывая дальнейшие действия Ильина.

– Михалыч, пошел! – прошептал Копылов в переговорник и повел пистолетом, выцеливая зону обстрела.

Ильин рванул вдоль стены, пытаясь прижиматься к ней как можно плотнее, чтобы максимально находиться в тени здания, перескочив обрушенную бетонную сваю и ловко маневрируя между грудами ржавого железа, он добежал до крыльца центрального входа. Быстро осмотрев дверь и взяв на прицел угол погрузочного блока, Андрей кивнул Копылову, и тот, выскочив из своего укрытия, зигзагами переместился к месту своей дислокации. Восстановив дыхание, Ильин поднялся по выщербленным гранитным ступеням, взялся за дверную ручку и медленно потянул ее на себя, держа на мушке дверной проем. Массивная дверь на удивление легко и бесшумно открылась.

– Петли смазаны, – отметил про себя Андрей, – с чувством он свою берлогу обустраивал.

Выставив вперед оружие, Ильин медленно вошел в темное помещение фасовочного цеха. Пройдя несколько шагов, он споткнулся о торчащий из стены кусок трубы и едва не выругался во весь голос.

– Спокойно, – сказал себе Андрей. – Не торопись. Пусть глаза привыкнут к темноте.

Несколько раз сильно зажмурившись, Ильин начал различать очертания предметов, беспорядочно валяющихся вокруг. Осторожно обходя препятствия, чтобы не создать случайного шума, Андрей добрался до двери, ведущей в малый склад. Ориентируясь на слабый свет, льющийся из щели, он переместился в сторону, с которой, по его предположению, должна была открываться дверь. Нащупав ручку, Ильин потянул ее на себя, дверь не поддалась.

– Ага, – подумал он, – открывается внутрь. Тем лучше, если что, сыграет роль дополнительного укрытия.

Андрей присел на корточки, выставил пистолет перед собой и уперся рукой в дверь, внутренне готовясь ворваться в помещение. В носу нестерпимо защекотало, он вдохнул и зажал ладонью рот и нос. Чих ударил в голову, Андрей почувствовал, как его барабанные перепонки выгнулись, словно у аквалангиста, продувающего уши на глубине.

– Черт! Пыль, – мысленно ругнулся Ильин. – Пыль?!

Он провел ладонью по полу и поднес ее к лучу света. На подушечках пальцев лежала пыль точно такого же цвета, что и на ботинках в доме Самохина.