Антон Кулаков - Нечего прощать[СИ]

— Как же я просчиталась, — говорила она, — я настроила себя на то, что это не Зина.

— А это оказалась она, — глухо произнес Сергей.

— Она была в списке, боялась этого… Но ничего не предпринимала. Даже более — с ее подачи, а точнее молчаливого согласия вся история повторилась.

Еще вчера утром ее дочь была жива, она слышала как та собиралась на работу, бегала по своей комнате. А сейчас ее обезображенный труп лежит на носилках в морге. С убийством Зины направления действий загадочного убийцы стали более чем понятны Полине. Но она прекрасно понимала, что не может обвинить кого–то просто так, если ей всего лишь этого захочется ни с того ни с сего. А прямых доказательств чье–то причастности у нее просто нет, и никогда не появится. Эти камни ни к чему не приведут и не докажут ровным счетом ничего. Полина задумалась на мгновение, что самое лучшее для нее в этой ситуации — покинуть город, — чтобы не видеть всего этого ужаса. Особенно того, как ее внучка, которую она очень любила, несмотря на несносный характер последней, повторит путь матери — и закончит его так же. Полина не хотела снова опознавать трупы своих близких. Все–таки лучше уехать. А если удастся увезти из города Надю — то будет еще лучше, думала Полина.

— Все, — сказал Сергей, и Полина очнулась от своих размышлений, — закрыли тему. Я отвезу вас домой, а сам займусь похоронами и прочими неприятными вещами.

— Сереж, — Полина посмотрела на него и в ее глазах блеснули слезы, — спасибо тебе и прости ее. И меня прости за нее, за то что она сломала тебе жизнь…

— Я ее себе сам сломал, — сказал Сергей, — и не надо сейчас об этом.

Они поднялись и вышли из мрачного здания, сели в машину и молча поехали в Клин. Полина всю дорогу не проронила ни слова. Только у самого дома у нее вырвалось:

— Больше всего я не хочу краснеть за то, что моя внучка повторит судьбу матери…

Сергей посмотрел на нее и ничего не сказал.

— Надо позвонить Наде и сообщить ей…

Виктор Носов сидел в своем кабинете и по прежнему не мог сконцентрироваться на своей работе, а ему это было очень нужно — подходили сроки платежей. По своей глупости он пошел на поводу у своей супруги и теперь слишком зависел от того, как пройдет злополучный вечер, на котором ожидалось столько знакомств. А вот идея Кати насчет ресторана действительно неплоха — и в дальнейшем позволила бы отказаться от этих авиазапчастей и забыть про них, как о страшном сне. Раз и навсегда.

Телефонный звонок его разбудил. Виктор вскочил и подхватил трубку:

— Да, я слушаю. Что ты хотел?

— Тут только что опознание произошло, тебе будет интересно, — раздалось в трубке.

— А это кто вообще звонит? — удивился Носов.

— Друг, — сказал голос, который начал меняться, из низкого он стал отдавать высокими нотками, как будто кто–то игрался с исказителем звука.

— И что ты хочешь, друг, — пренебрежительно процедил Виктор.

— Твою любовницу убили. Зинаиду Гнидову. А она шесть камушков собрала.

— Что ты от меня хочешь, ублюдок?

— Не знаю, — искажение голоса дошло до максимума. Это был тот же голос что и в ангаре. Разве что чуть выше, — наверное я хочу поскорее сделать с тобой то же самое!

Виктор бросил трубку. Он был напуган, руки его начали трястись. Он вскочил и налил себе виски. Потом пролистал календарь. После чего взял мобильник, набрал номер Зины. Выключен.

Потом — домашний номер Гнидовых — никто не отвечает. Что делать дальше? Перекинув несколько листков своего справочника он отыскал номер и набрал его:

— Да. Савелий Максимович, Это Носов. Можешь для меня одну любезность сделать?

— Я постараюсь сделать все что смогу, — раздалось в трубке.

— Посмотри у тебя в системе, не находили за последние сутки Зинаиду Гнидову — не проходила она в ваших сводках? Как жертва, как арестованная… как убитая.

— Погоди, — в трубке защелкали клавиши, — не поверишь, но есть. Ты знал что–то?

— Просто пропала она сутки как, дозвониться не могу, — соврал Носов.

— Найдена убитой сегодня утром, мать опознала буквально два часа назад. И убили как–то совсем жестко — сняли скальп, залили голову древесным спиртом и подожгли. Ужас какой–то.

— Я понял, — упавшим голосом сказал Виктор, — спасибо тебе.

Он положил трубку и снова зазвонил телефон. Голос, который снова перекатывался из высокого в низкий произнес:

— Ну как? Убедился? А я тут подумал дать тебе шанс. Не подавляй своих демонов и может тогда спасешься!

В трубке загудели короткие сигналы. Виктор убрал трубку и тут снова телефон:

— Что еще?!

— Витя! — звонила жена, — приходила эта бесстыжая, которая была нашей дочкой. Я приняла ее прилично и пригласила на наш праздник.

Виктору впору было схватиться за голову и начать биться ею об стену.

Бесстыжая Соня, кстати, была глубоко шокирована своим визитом к матери и особенно поведением последней в духе великосветского сумасшествия. Вернувшись домой она избавилась от жучков и легла отдохнуть. Женя очень скоро занял место возле нее и старался успокоить как мог — ведь всю тираду Кати он тоже слышал и пребывал от нее в не меньшем шоке, нежели Соня:

— Как ты думаешь, — спросила она Женю, — она действительно сошла с ума?

— Я не знаю, Сонечка, — ответил ей он, — меньше всего я ожидал от нее вот такого приема.

— Она хотела мне показать, что смогла отказаться от меня, но правила общества не позволяют ей ходить задрав нос и не замечать меня.

— Я не понимаю, — тебя это что, задевает?

— Нет, — ответила Соня, — меня беспокоит другое.

— И что же?

— Нам надо поговорить с Тимофеем, — сказала Соня, — все таки он помогал Рите с ее расследованием, значит ему что–то известно об этих камушках.

— А при чем здесь все это?

— Мама показала мне свой камень, четвертый по счету.

Тимофей, когда услышал это сказал:

— Если верить теории Риты, убийство происходит, когда жертва получает шестой, а поскольку убийства происходят не чаще чем раз в месяц, то у твоей… в общем у Кати Носовой месяца два в запасе есть. Причем от ближайшего убийства, если оно произошло. Хотя, — Тимофей поднял палец, — если она получила камень, — значит убийство случилось.

— Вопрос только в том — кого? — сказал Женя, — кого убили?

— Хотел бы я знать, — ответил Тимофей, — мы с Ритой смогли вычислить только четверых. Троих уже закопали, четвертая — Катя, а кто же тогда должен быть между этими жертвами?

— Надо сесть и все обмозговать, — сказал Тимофей, — я вам все расскажу детально.

Они устроились в комнате Тимофея и тот пересказал им все что знал, не забыв отметить то, что в письмах с шестым камушком жертвы получали цветок.

— Значит кроме камней были цветы, — резюмировала Соня и они вышли в коридор, где встретили Анастасию: