Антон Кулаков - Нечего прощать[СИ]

— Я ни с кем не спала! — громко и четко сказала Соня, которая и капли спиртного за вечер в рот не взяла. Даже в ресторане она предпочла взять кактусовый сок вместо пульке.

— Кто он? — продолжал рычать Виктор.

— Его зовут Женя, он из состоятельной семьи. Он брат преподавателя по финскому языку Нади. Семья очень богатая, живут в Северодвинском в большом доме. Фамилию я НЕ ЗНАЮ. Но если тебе это важно, я спрошу его в следующий раз, чтобы ты не нервничал так.

— Какова фифа! — завелся Носов, — и я должен поверить всему тому, во что поверила ты? Это он сегодня тебе говорит, что он Женя из Северодвинского, а завтра оказывается Мотей из Демидова, взявшим напрокат машину в аэропорту.

— Тебе ли не знать, что в аэропорту ТАКИЕ машины на прокат не сдают! — парировала Соня, которая отлично знала, что все машины, что стоят на прокате в аэропорту покупались через отцовскую контору, поскольку ее просили нарисовать в фотошопе поддельные таможенные документы, благодаря которым эти развалюхи смогли перевести в собственность аэропорта. Там были какие то сложности с оформлением и потому весь этот запас железа, вывезенный то ли из Турции, то ли из Болгарии, надо было облагородить. В результате машины стали финскими. А Наде пришлось сделать перевод документа (который на самом деле сделал Тимофей, поскольку его ученица несмотря на полгода активного въезжания в финский ни шиша в нем не смыслила).

— И что?

— То что я о существовании как Тимофея, так и Жени говорила тебе не один раз.

— Значит так, — раздался голос Кати, — пока я сама не смогу убедиться в том, что он из приличной семьи — я не разрешу тебе с ним видеться. Тебе пока что еще нет восемнадцати лет, и до этого момента я имею право сама выбирать с кем можно и нужно общаться, а с кем нет.

Носовых несло в их любимом направлении — они оба привыкли быть хозяевами положения, и даже если они не правы — они бы никогда этого не признали. А уж если появился бы кто–то, кто посмел бы им доказать их неправоту, то такой человек мог быть подвергнут жесточайшей обструкции со всеми вытекающими из этого неприятностями.

Соня слишком хорошо знала предельную ограниченность родителей, но пока что в ней все еще теплилось нечто, что можно назвать любовью дочери к родителям, которую сами папа и мама активно из нее вышибали. Своим непроходимым идиотизмом, безалаберностью и отношением к жизни.

Соня крикнула:

— Будут вам доказательства, подавитесь!

И быстро побежала по ступенькам вверх стараясь не сорваться при родителях на крик или слезы.

Виктор и Катя смотрели друг на друга примерно полминуты и ни слова не произносили. Катя села на лестнице и сказала:

— А если он и правда из хорошей семьи и ты раздул тут безумие на пустом месте? Ведь на тот праздник абы кого не пустили бы.

— Да будь он хоть английской королевой, — ответил Носов, — мне срать на то, из какой он семьи.

Виктор открыл бар и достал себе еще одну бутылку виски.

— Тебе уже не хватит? Завтра не проснешься на работу, — с укором сказала Катя.

— Иди в задницу, учить меня еще будешь. Сама детей рожать не умеешь, а уж про воспитание я молчу.

Катя обиделась и ушла к себе, оставив Носова в гостиной одного. Виктор продолжил беседу с собственным отражением в зеркале:

— Нет, ты слышал? Она еще считает, что я не знаю как воспитывать мою собственную дочь. Захочу — будет с этим встречаться, если он богатей конечно. Не захочу — не будет, даже если он семи пядей во лбу и у него бабушка — шведская принцесса. У меня два высших образования, ты слышал, мразь? Два высших образования, и ты мне сейчас же скажешь адрес.

На самом деле у Носова было всего одно высшее образование и далеко не самое престижное. Репутация Озерского авиационного института уже давно в самом Озерске у абитуриентов была однозначной — туда поступают совсем отбросы, которые не попали вообще никуда. И вылететь из ОзАИ тоже очень проблематично, потому что надо быть ну очень тупым, чтобы у тебя не получалось там учиться.

— Не скажешь? — скривился Носов, — ах ты сука, ну я тебя сейчас повешу.

Бутылка с виски полетела в зеркало и оно разлетелось на куски. Виктор рухнул на пол и закрыл лицо руками. Он зарыдал громко и четко:

— Боже мой, как я мог воспитать такое чудовище, — выл он, — скажи мне адрес мразь. Скажи адрес, сука. Я все равно узнаю его. Я узнаю этот адрес, мразь. Я узнаю его, — и снова зарыдал.

Носов дополз до дивана и упал на него. Вскоре в гостиной послышался его мирный храп от которого покачивались легкие занавески на окнах.

Тем временем Соня сидела у себя за компьютером в наушниках и слушала музыку. Ее любимое радио неожиданно выдало в эфир странную песню на венгерском языке, которая ей неожиданно очень понравилась. Соня двигалась в такт танцевальному ритму и потому не слышала звука разбитого зеркала в гостиной. Ей стало совсем спокойно на душе. Утром она собиралась позвонить Жене и пригласить его для знакомства с родителями. Для этого надо было еще сделать капитальную уборку и что–то приготовить, так как мама так и не наняла новую служанку, поскольку в агентстве ее наконец то послали на три веселые буквы.

В отличие от Сони — Катя слышала грохот разбитого зеркала и этому ничуть не удивилась. Ее только порадовал тот факт, что это зеркало разбили не ее телом. Все выходки любимого супруга стали для нее уже чем–то привычным и обыденным. Сейчас он уснет, завтра она уберет осколки, закажет новое зеркало, а его долбанут снова — всегда так было. Но тут размеренный режим размышлений был нарушен — завибрировал мобильный телефон Кати. Она взяла трубку и посмотрела на экран. Анонимный пользователь прислал ей СМС — там было написано следующее — « Твой муж тебе изменяет, дурочка». Далее следовали смайлики. Катя задумалась — да кому эта пьянь подзаборная сдалась? Кому эта развалюха нужна, кроме нее. Носова любила мужа, наверное потому и терпела его выходки. И по той же причине отрицала все обвинения на его счет, из которых следовало, что он может ей изменять.

Нет, это просто невозможно по определению. Виктор никогда этого не сделает. И с этим прекрасным заблуждением бесформенная ночнушка по имени Катя заснула крепким сном и тоже захрапела, раскачивая этим звуком легкие занавески в своей комнате.

Тимофей и Женя оказались на стоянке дома Гордеевых практически одновременно. Поднимаясь по лестнице в дом (лифт слишком шумел) они беседовали:

— Ну как ты провел остаток вечера? — поинтересовался Тимофей.

— Это, брат, сказка. Соня — восхитительный человек, мы провели прекрасные часы.

— Как ей на телебашне? — братья вышли в пустую гостиную и перешли на шепот.

— О. Полный восторг. А ты?