Антон Кулаков - Нечего прощать[СИ]

Андрей поморщился:

— Только если она слишком сильно будет просить.

Ирина встала в позу и возмутилась:

— Нет, вы только себя послушайте!

— Бабушка, — хихикал Антон выбирая тост, — ну ты же за нами уже часов двенадцать носишься этого опасаясь. Вот я и подумал, раз ты так этого ждешь, надо тебя успокоить. Только я не представляю, как это сделать технически. Андрюх, у тебя есть опыт?

— Знаешь, я всегда считал что в этой сфере у меня опыт только в одном направлении.

— В каком, — готовая к любому ужасу в страхе произнесла Ирина.

— Да простите мой французский, в трахании мозгов, — сказал Андрей.

— А я как менее воспитанный, скажу тебе бабушка, что чем–то подобным ты и занимаешься последние сутки. Причем активно.

Ирина от такой наглости чуть не подавилась и собралась было выскочить обиженно из комнаты, но ее вовремя поймал Антон:

— Бабушка. Прости меня пожалуйста, но я не знал как иначе избавить тебя от твоих подозрений, а себя от своей слежки. Ну перебор, ей богу.

Ирина чуть не заплакала на месте.

— Ты порой бываешь так…

— Знаю. Не продолжай пожалуйста, а то потом опять с Мариной у себя будете старые фотографии смотреть и рыдать. Все. Спасибо тебе за завтрак.

— Я присоединяюсь, — сказал Андрей, — тосты восхитительны, и простите если что не так.

Ирина кивнула:

— Всегда пожалуйста. Потом отнесите поднос на кухню.

— И чашки вымоем, — сказал Антон.

Ирина вышла. Антон не удержался и прыснул, потом вернулся на кровать и принялся за тосты:

— Кстати, знаешь чего она беснуется?

— И? — спросил Андрей.

— Ей Тимоха наверняка сказал, что вся его лучшая порнуха вызывает у меня холодную ухмылку и отвращения.

— А что, так оно и есть? — Андрей удивился.

— Да. Большей мерзости в жизни не видел. Мне порой кажется, что я никогда в жизни не позволю женщине с собой такое проделать. Фу.

Андрей не стал говорить Антону, что в молодости испытывал схожее состояние, которое, в принципе, не изменилось до сих пор. Андрей считал себя девственником, но об этом предпочел не распространяться. Скорее всего со стыда. Молча они добили завтрак, а потом приступили к поочередному посещению душа и прочим обычным делам. Тем более что Андрею надо было торопиться на первый рабочий день.

В гостиной тем временем все взрослые разбежались, а у Тимофея и Жени появилась возможность спокойно поговорить:

— Что она тебе сказала, — спросил Женя.

— Она попросила тебя позвонить, поскольку по неведомым мне причинам не смогла записать твой номер.

— Я же помню, что она это сделала.

— Жень, она девушка. Вспомни тетю Анастасию и то, какие она откидывает фортели если покупает новый мобильник. Она же последним училась пользоваться целый месяц, не больше не меньше!

— Помню. Как же повезло, что у нее нашелся на тебя выход.

— И не говори. В общем слушай, она на самом деле была очень обеспокоенная, по ходу ее предки не хотят, чтобы вы виделись, пока они с тобой не познакомятся.

— Что?

— Так что тебе предстоят смотрины. Причем жесткие. О ее родителях ходят откровенно адские слухи.

— А ты то откуда знаешь?

— Вспомни, кого я учу финскому, а они подруги все таки.

— Прости, я туплю, — понял Женя, — дай мне ее номер.

— Погоди, — сказал Тимофей серьезно, — вот только одно я тебе посоветую сделать прежде чем дам телефон. И ты пообещай что сделаешь, это не паранойя, так лучше для тебя.

— Говори.

— Скажи им бабушкину фамилию.

— Зачем? Это же проверить легко.

— Послушай, они возможно и проверять ничего не будут, это люди которые грозятся, но не кусают. А если они услышат столь известную фамилию, то вцепятся в тебя как в денежного наследника. По моим сведениям у папочки Сони все не очень хорошо сейчас идет. Я бы сказал совсем плохи его дела. Не хочу, чтобы девчонка еще перед такой дилеммой оказалась.

— Понял. Сделаю. Давай номер.

Женя в нетерпении переписал заветные цифры в свой мобильник и набрал их:

— Алло, Соня?!

— Женя! — Соня вскочила с постели в полном восторге, — я так ждала твоего звонка.

— А я твоего!

— Я номер не записала…

— Я уже в курсе. Соня, мне Тимофей все рассказал. Если ты готова меня принять, то я могу приехать хоть сегодня вечером.

Соня подпрыгнула:

— Я готова, конечно! Я только рада буду.

Они закончили беседу и Соня запрыгала в восторге по комнате. Все складывалось как нельзя лучше.

В общем и целом, все кончилось хорошо.

Любимый Сьелито!

Ты знаешь ведь — во всем бабы виноваты. Именно «бабы», а не женщины. Поскольку среди женщин можно найти людей. Среди баб — нет. Вся гомофобия идет от них. Знаешь почему? Потому что их больше. А они любят к себе внимание. Очень любят. Упиваются этим вниманием, придумывают различные ухищрения, красятся, прически строят, стринги одевают. Но я же знаю, что тебя этим не пронять, ты же с другого куста, не возбудит тебя никогда эти бесполезные куски мяса раскрашенные, завитые и бегающие по винзаводам в поисках как можно более понтастой выставки, на которой она конечно ни черта не поймет, но сходит, будет трясти перед подругами, что вот — сходила, билет достала, там все такое захватывающее. Долго будет трясти. И чеком из кафе и этими цветами, которые завянут на следующий день, поскольку бабы выделяют не пот, а кислоту в газообразном состоянии от которой все цветы дохнут.

Так вот, а знаешь, откуда гомофобия? Так вот, я уже сказал, что они обожают, когда за ними бегают, дарят им лимузины, падают под ноги и прочее. А когда двое тех, кто вроде ДОЛЖЕН за ними бегать находят друг друга — это ненормально, это кошмар, это надо лечить! Потому что такие люди никогда не упадут им под ноги и не оттрахают их до посинения, поскольку без секса бабы жить не могут.

А когда у бабы нет секса, то возбуждается центры ненависти. В первую очередь к тем, кто отказался к ногам пасть. Вот и получаются войны. Ненависть и гомофобия. Может ты уже начинаешь что–то понимать, Солнышко мое?

Я очень люблю тебя.

А.

09.02.2010(вечер)

Соня быстро спустилась по лестнице в гостиную. Разбитое зеркало было убрано, осколки вынесены в мусор, а Носов, приняв стакан кефира с самого утра уехал в свою контору, где имел все шансы опохмелиться, и пока что не совсем понятно, воспользовался ли он этой возможностью или нет.