Джесс Уолтер - Над осевшими могилами

Но сомнение подкрадывалось и застигало врасплох, точно отдаленный рокот. Вот если б имелись образцы спермы или показания очевидцев. А так собранные улики всего лишь позволяли не исключать Райана. Все это было подобно дому, в котором только окна и нет дверей.

Конечно, тысячи людей были осуждены и на меньших основаниях. Расследование в том и заключалось, чтобы выстроить цепь совпадений, которые исключат все иные толкования и приведут к версии. Схема Спайви обеспечивала версией: убийства, начавшиеся через две недели после выхода Райана из тюрьмы; его расспросы о шлюхах; убийства Паленого, дяди Алберта и хозяина ломбарда; проулок и четвертый труп в холодильнике, на котором обнаружены отпечатки Райана; он подошел к Рэй-Линн, после чего та и Риса исчезли. Даже угрюмый окружной прокурор уже поговаривал о деле со смертным приговором.

Да нет, Каролина понимала, что сомнения ее абсурдны. Дюпри даже придумал термин для подобного состояния – «синдром выпускного альбома». На допросах родные подозреваемого непременно доставали выпускной альбом, тыкали пальцем в фото застенчивого прыщавого юнца и категорически заявляли: «Поглядите. Он не мог этого сделать».

Вот и у меня, думала Каролина, этакий синдром чужого выпускного альбома. Я возомнила, будто понимаю Ленин Райана, потому что видела его близко, лицом к лицу. То-то и оно. Интуиция, шесть лет назад украденная Дюпри, а теперь бесславно вернувшаяся, шептала: если у Райана был крепкий мотив для убийства Паленого, может, имелся мотив и для убийства шлюх? Без всяких психологических выкрутасов Блантона и Макдэниэла?

Разумеется, она не делилась сомнениями со Спайви и аналитиками, твердо убежденными, что убийца – Райан. Пусть он винил Паленого в смерти Шелли Нордлинг, это не исключало его ненависти к проституткам вообще. Письмо Шелли из приюта только подкрепляло главную версию: Райаном владела навязчивая идея о предательстве бывшей подружки.

Непоколебимая уверенность аналитиков обескураживала. Блантон утверждал, что Каролине вовек не понять извращенных фантазий Райана. Макдэниэл талдычил, что истинная чудовищность убийцы не видима глазом и состоит из суммы детских неудач и огорчений, страхов и отказов.

Но Каролина, одна дома или в машине, вспоминала глаза Ленин Райана. Как ни странно, в них не было ничего чудовищного – в них читались ее собственный страх, ее неуравновешенность, ее отчаянные попытки всему найти объяснение и втиснуть мир в кукольный домик. И тогда казалось, что аналитики слегка сбились с курса или улики намеренно всех дурачат, словно оптический трюк – ваза, составленная из двух человеческих профилей. Получалось, что вся группа работала над характеристикой вазы, и лишь Каролина постоянно разглядывала два лица.

Она посмотрела на Блантона и Макдэниэла – антиподов, наискось друг от друга сидевших за совещательным столом. Блантон низенький, коренастый и бледный, словно только что из тюрьмы; Макдэниэл рослый, загорелый, лощеный. Там же сидели Спайви и стройная девица, которую представили ассистентом продюсера новостного телешоу «Дейт-лайн». Идея принадлежала Макдэниэлу – дескать, если придать делу национальный масштаб, это поможет установить местонахождение Райана, а то и вытащить его из норы. Суть плана была в том, чтобы создать «суперантагонистическую модель» и привлечь внимание преступника к полицейскому, этакому «альфа-копу», в котором он увидит достойного противника и неудержимо захочет контакта с ним. Прежде эту роль играла Каролина, но Райан

больше не проявлял к ней интереса. Телепрограмме предстояло создать нового оппонента, вернее, двух, поскольку ни Блантон, ни Макдэниэл не собирались терять такой ангажемент.

– ФБР считает это революционным делом. – Макдэниэл обращался к ассистентке, нынче прибывшей для подготовительной работы, – смазливой девице в черных брюках, черной блузке, черных туфлях и, по прикидкам Каролины, с нулевым размером груди. Слушая аналитиков, живописавших тяготы своего труда, она трясла головой и вскрикивала «Вау!». Макдэниэл усердствовал особенно. – Извечная задача отдела поддержки расследований – поддерживать местные правоохранительные органы. Однако в нынешнем деле мы на шаг впереди, дабы предугадывать ходы Райана и в конечном счете его поймать. Что касается меня… – Макдэниэл выпятил подбородок и надвинулся на ассистентку: – Я должен его поймать. Для меня это личный вопрос.

– Вау! – Ассистентка пометила в блокноте. – В вечернем эфире непременно это скажите. Вот прямо дословно.

Макдэниэл прикинулся равнодушным:

– А кто ведет программу?

Ассистентка назвала ведущего.

– Ах, этот. Говорят, я похож на Стоуна Филлипса [16]. Я полагаю, было бы интересно, если б мы вместе оказались в кадре.

Все промолчали, Блантон и Каролина переглянулись.

– Знаете, Стоун редко покидает студию, – наконец нашлась ассистентка.

– В том и сходство, – вставил Блантон. – Он тоже сиднем сидит.

Макдэниэл ожег его взглядом. Интерес к серийным убийствам падал. В богом забытом Спокане было всего восемь жертв и пять из них шлюхи. Привлечь к себе внимание зрителей, которые смотрят не только «Всеамериканский розыск», было сложно. И тогда Макдэниэл уговорил Спайви преподнести телезрителям его и Блантона – мол, впервые за десятилетие лучшие аналитики вместе ловят убийцу. Как он и предсказывал, сюжетом заинтересовался новостной канал. Нынче предстояла съемка на месте происшествия: два суперсыщика месят грязь и, задумчиво оглядывая реку, изрекают чушь о поимке Ленин Райана. Для меня это личный вопрос.

– А что скажете вы, мистер Блантон? – спросила ассистентка. – Как на вас повлияло это дело?

– Знаете, я больше не выхожу на панель. Так что все хорошо.

– Невозможно воспринимать это дело иначе как личное, – откашлявшись, вмешался Макдэниэл. – Еще до того как мы идентифицировали Райана и он числился НЕСУБом…

– Кем? – не поняла ассистентка.

– Простите. – Макдэниэл коснулся ее руки. – Профессиональный жаргон. Еще когда Райан числился неизвестным субъектом, он искал контакта с полицией. Дерзкие выходки – ключевой элемент его фантазий. Если раньше убийца был сосредоточен на жертвах, то теперь его внимание – наше с мистером Блантоном бремя.

Блантон заерзал и вновь посмотрел на Каролину, но та развернула кресло и занялась еженедельным обзвоном родных и друзей Рэй-Линн. В списке набралось двадцать имен, однако никто ничего о ней не знал. Блантон и Макдэниэл считали, что, всего вероятнее, она мертва, а Ленин Райан пребывает уже в иной фазе и дольше обрабатывает трупы, поскольку его огорчил Каролинин отклик на «подарок» в холодильнике. Ни до кого не дозвонившись, Каролина положила трубку и прислушалась к совещанию.