Эйс Аткинс - По закону плохих парней

– Значит, они ушли? – спросила Джин.

– Уэсли считает, что ушли насовсем, – ответил Квин. – Не знаю, что случилось.

– Должно быть, вы их достали.

– Сделали что смогли, – согласился Квин, стряхивая пепел сигары в пустой горшок для цветов и по-прежнему стоя напротив матери. Она кивнула. – Безлунный вечер, – заметил он.

– Ты готов ехать?

– Не знаю, – сказал Квин. – Не сейчас.

– Как это воспримут в форте Беннинг?

– За десять лет мой командир хорошо меня узнал.

– Они ушли, – напомнила ему Джин. – И не вернутся. Ничто больше не угрожает твоей старой маме.

– Я задержусь еще на несколько дней, – упорствовал Квин. – Мне поручат работу инструктора, а это не то же самое, что ожидание боевой операции. Разные вещи.

– Все еще не можешь успокоиться.

– Надо расхлебать эту кашу.

– Ее заварил дядя Хэмп.

– Как ты себе это представляешь?

– Брат был хорошим человеком и хорошим дядей для тебя, – пояснила мать. – Он взял на себя все заботы из-за несостоятельности твоего отца и делал все, что мог. Я люблю его за это. Но он не держал своего слова.

Квин вздрогнул, уронив пепел на поношенную куртку.

– Это была расплата за то, что его избрали шерифом?

– Не думаю.

Мать замолчала. Вокруг них носился ветер, нагоняя холод в его ковбойские ботинки на тонкой подошве.

– Ты разузнаешь все, что тебе нужно, когда вернешься домой, – сказала мать. – Не вреди своей карьере из-за этой ерунды. Вы с Бумом выгнали этих бандитов из города.

– Что с Джейсоном?

– Как раз об этом я хочу кое-что сказать тебе, – оживилась мать. Она, улыбаясь, ожидала бурной реакции. – Кэдди приезжает.

– Когда?

– Сегодня вечером.

– Возьмет его с собой?

– Это ее сын.

– И тебя это устраивает? – насторожился Квин. Он взял в руку сигару, оставив ружье на пороге. Став у перил, он смотрел на вспаханную землю, на которой жарким летом взойдут помидоры, перцы и подсолнечник. – Она беспутная.

– Она стала другой.

Квин глубоко вздохнул. С сигарой в руке он смотрел сквозь небольшой сад и качал головой.

– Я видел ее.

– Когда?

– Двое суток назад, – ответил он. – Она была в Мемфисе и выглядела весьма неприглядно.

Мать ждала пояснений, но их не последовало.

– Не отдавай ей ребенка, мама, – попросил он. – Она далеко зашла, слишком далеко.

– Не говори так, – возразила мать. – Она знает о дочери Булларда и обо всем, что случилось.

– Кто ей рассказал?

– Не знаю.

– Анна Ли?

– Не думаю. Они уже долгое время не дружат.

– Кэдди говорила что-нибудь об отце Джейсона?

Мать покачала головой и замолчала. Квин отошел от перил и вернулся к креслу, он стоял рядом с ним и курил. Джин достала из кармана домашнего халата пачку сигарет и тоже закурила, слабо улыбаясь.

Они сидели в холодной тишине, не произнося ни слова, пока Джин наконец не встала, похлопала его по колену и ушла укладывать Джейсона спать.

Через некоторое время на подъездную дорожку въехала машина, свет от фар пробивался сквозь задний двор и уходил вверх в голые ветви ореха-пекана. Затем хлопнула дверца машины.

Квин слышал топот быстрых ног, вбегающих в дом, и тоненький голосок Джейсона:

– Мама!

– Здорово, большой брат, – приветствовала Кэдди.

Квин смотрел со стороны кабинетного кресла и кивнул ей. Кэдди щелчком открыла «Будвайзер». На ней была экипировка болельщицы «Ковбоев Далласа» с эмблемами на свитере и джинсах, а также на кожаной куртке с бахромой, какую носила когда-то Энни Оклей.

– Говорят, в тебя стреляли, – произнесла Кэдди с легким смешком. Она подошла к перилам и сделала глоток пива. – Я предупреждала.

– Зачем ты приехала?

– Забрать Джейсона.

– Тебе лучше оставить его.

– Ты даже не знаешь его, – упрекнула она. – Тоже мне защитник, я не хотела бы, чтобы его подстрелили.

– Не подстрелят.

– Ты уверен?

– Да, уверен.

– Боже, – воскликнула Кэдди, – я начинаю понимать чувства нашей матери к дяде Хэмпу. Нельзя любить человека только потому, что он твой родственник.

– Как твоя работа?

– Работаю.

– Имеешь страховку?

– Не юродствуй, Квин, – заявила Кэдди. – Наши девушки, работавшие в Колумбусе, рассказывали, что рейнджеры практически не вылезают из тамошних баров. Так что не бросайся камнями.

– Сколько тебе дать за возвращение в Мемфис?

– Я не проститутка.

– Сколько?

– У тебя не хватит денег заплатить за то, чтобы я оставила моего мальчика, – сказала Кэдди, опорожнив бутылку пива. Она бросила ее рядом с орехом-пеканом. Бутылка разбилась, и Кэдди вернулась на кухню.

Квин покурил еще немного и выбросил сигару.

Вскоре он услышал шум мотора отъезжающей машины.

Квин обошел вокруг дома, заметив в окно, что мать сидит перед телевизором со стаканом вина. Ее лицо ничего не выражало.

Он выключил снаружи свет, и все смолкло. Слышалось только слабое гудение холодильника.

Квин приготовил кофе и сидел с ним на крыльце бо́льшую часть ночи. Выкурил две сигары, прошелся к дороге на Итаку и протрепался с Леонардом до восхода солнца. Когда он возвращался назад от патрульной машины, машинально подобрал игрушечный грузовик.

Квин услышал шевеление на кухне и вошел туда. Поцеловал мать, жарившую бекон, в щеку и налил себе чашку кофе, четвертую по счету. Он стоял, опершись на буфетную стойку. При дневном свете дом казался еще более пустым. Он понимал, что мать чувствует это еще сильнее, чем он. Прикидывал, что бы сказать. Пил кофе, пока она поджарила ему яичницу из пары яиц.

– Ты наклеила здесь новые обои? – спросил он.

– Тебе нравится?

– Розовый пудель.

– Такие же обои Элвис наклеил в Грейсленде для Глэдис.

– Ты поедешь в Мемфис на день его рождения? – поинтересовался Квин. Он не разделял ее обожание короля рока, но понимал, что это приносит ей удовлетворение и успокаивает.

– Конечно, – подтвердила мать. – Почему бы нет? Ты тоже?

Он кивнул, не прекращая есть.

– Хотя мне это не нравится.

– А мне приятно, – не согласилась она. – Единственная польза от статуса сестры шерифа заключается в том, что я не испытываю недостатка в поддержке. Твой дядя дал Уэсли работу, когда тот был безработным, собирая мусор.

Квин улыбнулся:

– Прости за Джейсона.

– Он вернется.

– Ему будет не сладко.

– Она позаботится о нем, – возразила мать. – Не будь слишком строгим.

Квин взял свою кружку кофе и, приподняв занавеску, выглянул в переднее окно. Он увидел, как Леонард готовится выбраться из патрульной машины, разговаривая с Уэсли Рутом. Тот опередил его. Рядом с Леонардом Уэсли выглядел великаном. У него были мощная грудь и бицепсы. На лице широкая улыбка. Если не учитывать выпирающий живот, Уэсли выглядел атлетом.