Николай Станишевский - Цветы к сентябрю

— Пожалуйста, подожди меня, — я дал ей прикурить, — я хочу тебе кое-что показать.

Быстро сбегав в спальню, я взял коробочку с кольцом, а когда вернулся, то увидел, что Джина сидит, о чём-то задумавшись, и сигарета просто тлеет в её руке. Лицо девушки было обращено ко мне в профиль, и я ещё раз удивился, до чего же она напоминает мне Дженни.

— Закрой глаза, — негромко сказал я. — И вытяни руки вперёд. И, что бы ни произошло, не открывай, пока я тебя об этом не попрошу.

Джина послушно кивнула, закрыла глаза, на её лице застыла улыбка. Дрожащими пальцами я достал подарок, шумно выдохнул воздух, стараясь успокоиться и одним взмахом надел кольцо на безымянный палец девушки.

Улыбка исчезла с её лица. Веки тихонечко задрожали.

— Открой глаза, — прошептал я.

Длинные, пушистые ресницы взметнулись вверх.

— Это мне? — удивлённо спросила она.

— Тебе, — я с улыбкой кивнул. — Нравится?

— Какая прелесть! — Джина поднесла руку к глазам и принялась внимательно рассматривать кольцо. — Спасибо!

И вдруг, резко вскочив на ноги, бросилась ко мне и нежно поцеловала в щёку.

Я стоял и не шевелился, словно поражённый громом. Нет, не оттого, что она меня поцеловала. Кольцо пришлось ей в самый раз. Последнее звено проверки замкнуло цепь — у этой девушки безымянные пальцы были такого же размера, что и у моей жены!

Она всё ещё стояла рядом и смущённо вертела подарок.

— Зачем ты так тратишься, Ник? — укоризненно спросила она. — Оно, наверное, жутко дорогое?

Если бы она только знала, сколько раз подобные фразы произносила моя жена!

Дежавю.

— Пустяки, — я кивнул головой и рассеянно улыбнулся. — Не желаешь ещё коньяка?

— Желаю! — уголки её губ хитро поползли вверх. — Гулять, так гулять! За такое чудо грех не выпить!

— Тогда прошу! — я галантно указал на кресло.

Выпив, мы некоторое время сидели молча. Похоже, что Джина все ещё не могла налюбоваться подарком и постоянно вертела под столом рукой, разглядывая его со всех сторон. На её лице отражалась целая гамма положительных эмоций — и радость, и восхищение, и неописуемый восторг.

«Она радуется, словно ребёнок, — подумал я. — СОВСЕМ, как моя Дженни».

Вспомнив о своей жене, я вновь ощутил себя подлецом. Может быть, Ей плохо, страшно и неуютно, в нашем пустом, огромном городском доме? Может быть, Она всё время сидит у окна, поджидая, когда подъедет моя машина? А я вместо того, чтобы находиться рядом, делаю подарки совершенно посторонней и к тому же, незнакомой женщине…

Которую теперь я буду ждать у окна…

— Ник, — голос Джины вернул меня к реальности, заставив оторваться от грустных мыслей.

— Да! — встрепенулся я.

— Ник, а можно один… не совсем корректный вопрос…, — и, увидев, как я кивнул, она продолжила. — Скажи, ты женат?

Врать или скрывать правду не имело смысла.

— Да, — бесцветно ответил я.

— Она, наверное, счастливая женщина. — Джина мечтательно улыбнулась и посмотрела вверх, на потолок столовой. — С ней рядом такой мужчина…

— Какой? — выпалил я.

— Положительный, — девушка вздохнула и поправила волосы. — Добрый, отзывчивый, неравнодушный к чужой проблеме… Одним словом, хороший…

— Мне кажется, ты меня перехваливаешь, — я застенчиво опустил глаза.

— Ты же меня совсем не знаешь…

— Нет, — Джина откинулась на спинку кресла, положила руки на подлокотники и пристально посмотрела на меня. — Знаю, поверь. Просто о многих твоих качествах я не могу пока что, как следует, выразиться. Слишком я молода. Но, в принципе, это не так и важно. Главное, что я сделала свои выводы. Вот здесь…

Она дотронулась пальцем до виска.

— И здесь.

Она положила руку на левую грудь.

Мы снова немного помолчали.

— А как её зовут? — неожиданно спросила Джина.

— Дженни.

— Какое замечательное имя! — девушка весело засмеялась и захлопала в ладоши. — И главное, оно мне нравится! Ты знаешь? — она округлила глаза. — Я очень хотела, чтобы так назвали меня. И постоянно донимала этим папу. Но он не захотел ничего менять. Сказал, что раз дал такое имя, то больше ничего переделывать не будет. А жаль… Это имя, оно такое нежное…

Она немного помолчала, опуская и поднимая ресницы так часто, что мне показалось, будто она вот-вот расплачется.

— Скажи, Ник, — наконец тихо произнесла она. — А тебе самому это имя нравится?

— Очень, — признался я.

— Хорошо! — она кивнула головой. — Ты не представляешь, как это хорошо, когда два человека находятся рядом и одному нравится имя другого. Очень хорошо, просто замечательно!

Действительно, замечательно, особенно то, что сейчас происходит…

На последнем слове её голос прозвучал твёрдо и решительно.

Потом мы постепенно отошли от темы моей семейной жизни и долго разговаривали, пили коньяк и просто веселились.

А когда она засобиралась домой, на прощание, я поцеловал её в первый раз.

Дежавю.

19 августа

Самой противной мыслью, которая пришла мне в голову, когда я проснулся, была та, что я забыл спросить, когда она появится снова. Уходя, она тоже ничего не сказала, просто ответила на мой поцелуй и исчезла в темноте.

И, как всегда, просила её не провожать…

Почему?

Чтобы я не видел, как она исчезает? Или, что там с ней происходит? Она растворяется в душной августовской ночи, словно призрак? Или заходит в перелесок и уже больше не выходит оттуда? Или она уходит туда, где её кто-то ждёт?..

Её отец…

Какую ерунду я себе напридумывал! Если её отец приходит за ней в наше время, то кто тогда вернёт их обратно?

А, собственно, что происходит?

Ник… ты ревнуешь её уже к родному отцу…

И всё-таки, меня не покидает ощущение, что кто-то постоянно находится за дверью…

Дженни.

Бред. Хотя, я не исключаю, что она до сих пор чувствует моё настроение, всё-таки мы прожили вместе почти двенадцать лет…

И, самое главное, что я ничего о ней толком не знаю…

Непростительная ошибка. На этот раз все должно быть по-другому, Ник…

Правда… Дженни?

Я знаю, что Джина придёт ко мне снова, только вот когда? Неужели мне действительно придётся просидеть у окна всю оставшуюся жизнь? Этого нельзя допустить…. Но могу ли я противостоять тому, что творится в душе? Хватит ли у меня сил, чтобы отречься от приближающегося счастья?

Скорее всего, нет…

Я слаб, я когда-нибудь устану ждать и выйду встречать её в липкие сентябрьские сумерки…. И она появится, словно неожиданный цветок к сентябрю…

Я думаю, цветы к сентябрю ещё будут, и не одни…

Но самый первый из них — это Дженни…

Я не должен так думать. Я ожидаю Джину и, поэтому, мысли о жене сейчас недопустимы. Но как можно не думать о человеке, с которым прожил столько времени?