Крис Муни - Тайный друг

За окнами завывал ветер, сотрясая старые рамы. По старым кирпичным стенам хлестали снежные заряды. Дарби прикончила остатки бурбона. Она чувствовала себя отдохнувшей и успокоившейся. Она думала о весне. Казалось, она не наступит никогда, а если и придет, то через много-много лет, не раньше. У Эммы Гейл был летний домик в Нантакете. Она играла в теннис и гольф, отдыхала на борту яхты. Она носила платья от известных модельеров и массу ювелирных украшений.

Медальон!

Так, что с ним? В медальоне, как было известно Дарби, находилась фотография матери Эммы. Что еще? Джонатан Гейл опознал медальон, который был у Эммы на шее в момент обнаружения ее тела. Она носила медальон, когда ее тело всплыло на поверхность. Она носила медальон…

— О боже! — воскликнула Дарби и дрожащими руками потянулась за отчетом о расследовании.

Дарби торопливо перелистывала страницы. Наконец она нашла то, что искала, — список ювелирных украшений, обнаруженных в шкатулках, хранившихся в гардеробной комнате Эммы Гейл. Вот оно: «…овальный старинный медальон, средний ящик, шкатулка № 2».

Она схватила телефонную трубку и набрала номер Тима Брайсона. Казалось, телефонные звонки падают в вечность. Дарби с облегчением вздохнула, когда он поднял трубку.

— Через неделю после похищения Эммы Гейл вы со своими людьми провели обыск в ее квартире и составили опись ювелирных украшений.

— Правильно, — подтвердил Брайсон.

— Я держу в руках список украшений Эммы. В нем сказано, что овальный старинный медальон с платиновой цепочкой был обнаружен в среднем ящике в шкатулке под номером два.

— Не пойму, к чему вы клоните. — Голос его показался Дарби усталым и расстроенным. Или он все еще злился из-за их разговора в морге?

— Когда обнаружили тело Эммы Гейл, у нее на шее была платиновая цепочка и медальон, — сказала Дарби. — Он упомянут в описи вещественных доказательств.

— Этой женщине принадлежала куча драгоценностей. Вполне возможно, среди них был и похожий медальон. Я помню, что видел несколько ожерелий, которые показались мне совершенно одинаковыми.

— Этот медальон уникален. Гейл подарил его дочери на Рождество несколько лет назад, когда ей исполнилось шестнадцать.

— Но зачем убийце возвращаться в пентхаус за украшением после того, как он похитил девушку? Это не имеет никакого смысла.

— Ваши сотрудники делали фотографии во время обыска?

— Целую тонну.

— Их не было в деле, которое вы мне передали.

— Они лежат здесь, в управлении.

— Где именно?

— В отделе опознания. Я даже не затребовал копии, поскольку весь обыск представлялся мне чудовищной и напрасной тратой времени.

Дарби бросила взгляд на часы. Начало восьмого. Отдел опознания уже закрыт. Куп находится в лаборатории, но в отдел опознания ему все равно не попасть. Это была уже другая епархия.

— Я позвоню Гейлу и спрошу, где он хранит вещи Эммы, — сказала она.

— Послушайте, она лежит в могиле… сколько, уже пять месяцев? И вы думаете, что он сохранил ее драгоценности?

— Есть только один способ узнать это наверняка. — Дарби нашла в деле номер телефона Гейла. — Я позвоню вам, если обнаружу что-нибудь. Спасибо за помощь, Тим.

Дарби повесила трубку и набрала номер домашнего телефона Гейла. Она надеялась, что он позволит ей осмотреть вещи дочери, которые все до единой ему вернули. Гейл был невысокого мнения о бостонской полиции. Он открыто критиковал Управление на страницах прессы.

На звонок ответила женщина, с трудом изъяснявшаяся по-английски. Мистера Гейла нет дома, ответила она. Уточнить, где он находится, она не пожелала.

Дарби представилась и объяснила цель своего звонка, а потом попросила дать ей номер телефона, по которому можно застать мистера Гейла. Такого номера женщина не знала — она всего лишь экономка, — но предложила оставить информацию. Дарби продиктовала ей номера своих телефонов.

Закончив разговор, Дарби принялась постукивать трубкой по ноге — на месте ей не сиделось, хотя она прекрасно понимала, что дело вполне может подождать. Спешить было некуда.

Эмма Гейл жила в районе Бэк-Бэй, и туда можно было доехать на автобусе, который еще ходил. Она надеялась, что личные вещи молодой женщины по-прежнему хранятся где-нибудь в самом здании, может быть, даже в ее квартире. В таком престижном доме наверняка найдется консьерж или кто-нибудь вроде него.

Дарби не хотелось просто сидеть сложа руки и ждать, ее это не устраивало. Она должна была выяснить все о медальоне прямо сейчас. Сунув отчет об убийстве Эммы Гейл в рюкзак, она схватила куртку и бросилась к двери.

В доме Эммы Гейл действительно отыскался консьерж, который, помимо того что выполнял просьбы и обслуживал тринадцать жильцов, подвизался здесь еще и в качестве охранника. Звали мужчину Джимми Марш. Он сидел за богато отделанной конторкой портье с двумя вазами по бокам, в которых стояли лилии. Мягкое, декоративное освещение приглушало резкие блики шести мониторов системы наблюдения.

Дарби представилась и поинтересовалась состоянием пентхауса Эммы Гейл.

— Мистер Гейл там ничего пока не трогал, — ответил Марш. Заметив удивление у Дарби на лице, он добавил: — Люди скорбят по-разному, неужели вы этого не знали?

— Получается, все вещи девушки еще наверху?

— Не могу сказать наверняка. Входить туда никому не разрешается. После того как было обнаружено тело Эммы, мистер Гейл попросил меня сменить замки.

Марш вздохнул и провел по лысине ладонью, испещренной коричневыми пятнами. Он был крупным мужчиной, коренастым и плотным, даже полноватым, с кривым носом, сломанным бессчетное число раз.

— Эмма была такой необыкновенной девушкой, красивой и очаровательной, — продолжал он. — По утрам в воскресенье она всегда отправлялась выпить чашечку кофе и приносила мне кекс с черникой из моей любимой кондитерской за углом. Я предлагал заплатить за угощение, но она всегда отказывалась брать с меня деньги. Вот такой она была.

— Похоже, вы были очень близки.

— Я бы так не сказал. Она была славной малышкой, и я присматривал за ней. Я дал слово ее отцу. Мистеру Гейлу принадлежит это здание — как и половина других зданий здесь, в Бэк-Бэй. Он очень влиятельный человек.

«Я только и слышу об этом», — подумала Дарби.

— Вы работаете здесь на полную ставку, мистер Марш?

— Да, я и мой напарник, Порни — его зовут Дуайт Порнелл. Вообще-то Дуайт предпочитает дежурить по ночам, но его старуха недавно родила, и мне пришлось прикрыть его. Мы видим всех, кто приходит и уходит. Вот почему конторка установлена прямо у входных дверей. Все гости, которые приходят сюда, должны расписаться в этой книге. — Чтобы подчеркнуть свои слова, Марш похлопал ладонью по раскрытому журналу регистрации гостей в кожаном переплете, который лежал на столе рядом с ним. — Мы проверяем удостоверения личности и делаем с них фотокопии. Так что безопасность — не пустой звук для нас, мисс МакКормик.