Крис Муни - Тайный друг

Рид щелчком отправил окурок сигареты в кусты.

— Мы сумели расчистить главную дорогу перед тем, как мой грузовик застрял в снегу, но вон там, наверху, творится бог знает что, — сказал он. — Надеюсь, вы не имеете ничего против того, чтобы поразмяться, потому как нам предстоит долгая прогулка.

Брайсон уже держал наготове фонарик. Дарби взяла запасной, который всегда лежал у нее в багажнике автомобиля, и поспешила за Ридом, который в сопровождении Брайсона и шестерых его полицейских уже шагал по круто поднимавшейся вверх дороге.

Тротуар покрывал толстый слой льда. Дарби ступала очень осторожно, чтобы не поскользнуться, и внимательно смотрела, куда поставить ногу. Подъем на гору, густо поросшую соснами и елями, лапы которых под тяжестью мокрого снега прогибались до самой земли, казалось, никогда не кончится и склоны ее так и будут тянуться на много миль вперед, уходя в бесконечность.

— Больничный городок сейчас как раз начали сносить, — пояснил Рид. На холоде пар от дыхания клубами вырывался у него изо рта. — Вашему приятелю-полицейскому я сказал то же самое. Там ничего нет, совсем ничего. Оттуда вывезли все, вплоть до последнего гвоздя.

— А когда лечебница закрылась официально? — поинтересовалась Дарби.

— Пожар после замыкания электропроводки в морге полностью разрушил крыло «Мейсон» в восемьдесят седьмом году. Лизоблюды на холме Бико-Хилл решили, что ремонт обойдется слишком дорого — больнице уже больше двух сотен лет, — а с учетом сокращений бюджетных ассигнований штата, выделяемых на охрану психического здоровья, клиника закрылась в следующем же году.

— Морг находится в этом здании?

— Раньше здесь располагался исследовательский центр. Когда пациент умирал, врачи изучали его мозги — это было в самом начале века, когда подобные вещи еще не были запрещены. Во всяком случае, после пожара клиника закрылась окончательно — отсутствие финансирования и все такое… Не могу сказать, что не согласен с таким решением. Ремонт действительно влетел бы в немалые деньги.

Дарби машинально кивнула. На самом деле она не вслушивалась в то, что говорил Рид, а думала о Малколме Флетчере. Почему он проявил такой неожиданный интерес к заброшенной лечебнице? Если он действительно что-то искал, то почему не попытался проникнуть сюда тайком? Возможно, он не смог пробраться внутрь самостоятельно и потому был вынужден обратиться к Риду за помощью.

Когда они наконец достигли вершины холма, Дарби окончательно выбилась из сил. Дыхание с хрипом вырывалось у нее из груди, ноги подкашивались от усталости. Рид закурил очередную сигарету.

Психиатрическая больница Синклера, массивное готическое сооружение, сложенное из старинного красного кирпича, с зарешеченными окнами, вольготно раскинулась в огромном внутреннем дворе, где еще сохранились остатки фонтана и несколько деревьев, которые, скорее всего, были старше самой клиники. Некоторые витражные стекла в окнах уцелели.

— Перед нами здание Киркланда, — пояснил Рид. — Ему больше двух сотен лет.

Дарби еще никогда не приходилось видеть столь массивных и протяженных построек. Здесь, наверное, можно было запросто заблудиться. Причем навсегда.

— Какое же оно огромное!

— Его площадь составляет около четырехсот тысяч квадратных футов, — с гордостью сообщил Рид. — Здесь восемнадцать этажей, не считая подвала, который сам по себе можно считать лабиринтом без начала и конца. Киркланд разделен на два крыла — «Гейбл» и «Мейсон». Внутрь последнего попасть невозможно. Полы там сгнили почти полностью, да и пожар причинил немалые разрушения, поэтому мы просто заколотили вход в него еще в восемьдесят девятом году. Через несколько месяцев все здание снесут, чтобы расчистить место для строительства кондоминиумов. По правде говоря, мне немножко грустно. Это здание — последнее из ему подобных, живое воплощение истории. Видите вон те две постройки с правой стороны? Это корпуса туберкулезной лечебницы. В одном лечили пациентов мужского пола, в другом — женского. Здесь каждый камень дышит историей.

Дарби по колено в снегу отправилась в обход внутреннего двора. Ей вдруг показалось, что она перенеслась в студенческий городок Новой Англии начала пятидесятых годов: та же самая старомодная оригинальность и уединение, разветвленные массивы старинных кирпичных зданий, разбросанные среди густых зарослей деревьев, на вершине холма, откуда открывался вид на Бостон, находящийся в восемнадцати милях к югу.

— Киркланд превратился в туристическую достопримечательность после того, как на экраны вышел фильм «Лазутчики», — сказал Рид. — Видели его?

Дарби отрицательно покачала головой. С некоторых пор она больше не смотрела фильмы ужасов. Уж слишком они походили на реальность.

— Книга Моррелла намного интереснее, — продолжал Рид. — В ней рассказывается о группе горожан-исследователей, которых прозвали «криперз», лазутчиками, за то, что они проникали в старинные исторические здания. Продюсеры фильма использовали больницу в качестве съемочной площадки. Так что за последние пять лет нам пришлось усилить меры безопасности. Охранники несут караул вокруг здания двадцать четыре часа в сутки. Большинство из тех, кого мы арестовываем, — подростки и студенты колледжей, которые, вы не поверите, ищут укромное местечко, чтобы выпить без помехи и потрахаться.

Рид вытащил из кармана связку ключей и поднялся по ступеням к главным дверям. Стеклянные панели за металлическими решетками потрескались, но еще держались.

— Вы провели того копа через эти двери? — спросила Дарби.

— Да, мэм.

— Это единственный путь, который ведет в больницу?

— Передние двери — самый безопасный способ попасть в клинику, — с нажимом произнес Рид. — Есть еще несколько входов, например через канализационные трубы в подвале и по старым туннелям, которые ведут в другие здания комплекса, но половина из них или уже обрушилась, или вот-вот рухнет, намертво перекрывая проход. Воспользоваться ими — значит рисковать собственной жизнью. Вот почему у нас столько охранников вокруг. Больница превратилась в источник сплошных неприятностей. В девяносто первом году какой-то засранец тайком пробрался сюда, упал и разбил себе башку. Так что вы думаете? Он подал в суд на власти и выиграл себе славное маленькое пожизненное содержание. У вас бы голова пошла кругом, если бы вы видели счета, которые выставил его адвокат.

За входными дверями их взорам предстал коридор, выходящий в большую, лишенную какой бы то ни было мебели прямоугольную комнату. Здесь не было ровным счетом ничего, за исключением голых полов и стен, покрытых облупившейся белой краской.