Илья Бушмин - Дорога смерти

— Нет. Просто размышляю, так сказать. Мы рождаемся, жрем, взрослеем, убиваемся из-за неудачной любви или сломанной карьеры, — Рябцев нахмурился при этих словах, ощутив, что это может быть камнем в его огород. — Потом умираем. И так по кругу. А в перерывах между всеми этими увлекательными делами пытаемся понять, кто мы и зачем все это надо. Потом умные люди придумали религию, которая должна все объяснять. Должна объяснять, в чем смысл. Но вопросов стало еще больше. Мне кажется, фишка в том, что смысла просто нет. Я имею в виду, смысла по эту сторону… по эту сторону жизни, что ли.

— И это говорит следак. Ты не наркоман, случаем, нет? — проворчал Рябцев, настороженно косясь на Бегина. Но поняв, что сейчас он уже перегнул палку, Рябцев поспешно заговорил снова: — И что за беспредел был бы, если бы все считали так, как ты?

— Можно вопрос. У тебя никогда не было ощущения, что жизнь твоя когда-то свернула как-то неправильно. В душе ты понимаешь, что ты не такой, каким жизнь пытается тебя выставить? Что все это какая-то хрень, от которой можно, иногда так кажется, отгородиться, закрыть глаза — и восстановить нормальную картинку?

Такие мысли Рябцева пару раз посещали, поэтому он подстраховался и промолчал.

— Говорят, что вселенная не имеет конца и начала, — сказал Бегин. — Такая вот вся бесконечная. А ведь то же самое можно сказать и о пустоте. Пустота уж точно не имеет ни конца, ни начала. По мне, так во всех учебниках нужно вычеркнуть слово «бесконечность» жирным фломастером. — Бегин зачем-то показал, как это следует делать. — Есть только пустота. Мне очень нравится эта идея. Просто все мы сутками напролет галдим, орем, ругаемся или смеемся. Всю свою жизнь с первого дня до последнего делаем все, что в наших силах, чтобы только не замолчать на секунду. Потому что тогда мы услышим ее. И вот мы едем на нашей планете, как на машине, по такому большому великому Ничто. Крупинка горластого безумия в бесконечной пустоте…

Бегин щелчком пальца отправил окурок вперед. Тот описал большую дугу и приземлился на кромке асфальта у обочины в паре метров впереди.

— Поехали, — поднявшись, как ни в чем не бывало бросил Бегин. — Заедем в какой-нибудь магазинчик. Мне нужно купить сигареты.

Это было небольшое строение из красного кирпича, нелепо торчавшее у очередного съезда с М-4 к очередному поселку — первые дома населенного пункта виднелись сразу за жидкой полосой деревьев. Над входом в сооружение висела длинная выцветшая вывеска, на одном конце которой красовалась блеклая надпись «Магазин», а на другом можно было различить слово «Закусочная». Два в одном. Внутри заведение представляло из себя не менее убогое зрелище: тесная клетушка примерно пять на четыре метров, магазинный прилавок с решеткой, в которой около кассы было изготовлено окно с открывающейся створкой, и три замызганных, в пятнах и струпьях, пластиковых столика с такими же стульями.

— Пачку сигарет, — бросил Бегин, просовывая в окно купюру, и назвал марку.

Чтобы поразмять затекшие ноги, в магазин забрел и Рябцев. Продавщица, с холодным безразличным видом вручив Бегину сигареты и сдачу, обратила такой же взгляд на опера.

— Вам что?

Но тут же ее лицо изменилось. Продавец расширила глаза и осторожно, словно не веря, произнесла:

— Володя? Ты?

— Оля? — Рябцев практически потерял дар речи, узнав в сухой продавщице придорожной забегаловки свою одноклассницу. — Надо же! Ты как тут…? Ты здесь работаешь, что ли? С ума сойти. Я тебя никогда тут не видел.

— Не знаю почему, — улыбнулась Ольга. — Я три года здесь уже торчу, каждый день.

— Три года? — в памяти пробежали даты, и все стало понятно. Последние три года Рябцев как раз провел в подвале, и повода захаживать в магазины на трассе в 20 километрах от дома и от УВД у него просто не было. — офонареть… А ты же это… Ты же в свое время уехала куда-то? Разве нет? Я слышал что-то такое.

— Долгая история, — она отмахнулась. — Ты-то как? Работаешь? Все там же?

— Работаю, — Рябцев не удержался и покосился на Бегина. — Пытаюсь, в смысле.

Бегин намек понял. Распечатывая сигаретную пачку, он вышел из закусочной. Рябцев удовлетворенно проводил его взглядом и, довольный, повернулся к Ольге. Она изменилась за те восемь-девять лет, когда он видел бывшую одноклассницу в последний раз. Но женщина все еще была хороша. Когда-то по ней сходила с ума вся мужская половина их «в» класса. Пролетевшие годы отпечатались мелкими и еле заметными морщинками на ее лице, глаза не были такими светящимися и вечно радостными, как когда-то. Но в остальном это была та самая Ольга.

— Ты не изменилась вообще. Вот прям вообще! — соврал Рябцев, кивая для убедительности. — Вот уж кого меньше всего ожидал… Как вообще дела, Оль? Семья, дети?

Бегин неспеша закурил. Обернулся на закусочную. За окном был виден затылок Рябцева и улыбающееся лицо Ольги, которая что-то быстро говорила. Вот она засмеялась, кивая, и снова что-то защебетала.

К закусочной подъехал серый внедорожник внушительных размеров. Хоть это был и «китаец», но не из дешевых. Рыча двигателем, тормознул около противоположного Бегину угла здания. Из-за руля вышел здоровенный, толстогубый и мордастый, с широким носом и угрюмым выражением лица тип. Выволок из багажника ящик пива. Заворачивая за угол здания, бросил на Бегина сухой взгляд.

— Ой, — Ольга наконец заметила видневшийся за окном внедорожник и, спохватившись, засуетилась. — Знаешь, Володь, мне сейчас некогда, тут хозяин товар новый привез…!

— Да ничего страшного, я понимаю.

— Погоди! Ты это, дай мне номер свой, что ли. Ну, или, давай, я тебе свой дам? — Ольга схватила чей-то использованный и надорванный с краю чек из картонной коробочки и принялась быстро царапать на его обратной стороне цифры. — Вот. Позвони мне, хорошо? Я бы с огромным удовольствием с тобой поболтала, честное слово. Мы не виделись так давно, прям вообще!

К машине, на пассажирском сиденье которой уже восседал Бегин, Рябцев шел, не в силах скрыть улыбку.

Они двинулись дальше, все ближе и ближе приближаясь к Москве. Все чаще на их пути вырастали словно из ниоткуда большие строящиеся торговые комплексы, строительные гипермаркеты, а где-то вдалеке — то справа, то слева — медленно проползали высокие тени жилых высоток московских окраин.

— Знакомая?

— Что? — Рябцев, погруженный в воспоминания, не сразу понял, что обращаются к нему. — А, так. Одноклассница бывшая. Бывают же встречи, блин.

— Я видел, как она на тебя смотрит, — добавил Бегин.

— Да? И как же?

— Заинтересованно.

Рябцев невольно хмыкнул.

— Ну а что такого? Я между прочим симпатичный мужик так-то. И знаешь, в общении достаточно такой приятный, общительный. — Рябцев едко зыркнул на своего пассажира. — Не то, что некоторые, которые гонят, будто наркотой удолбились. Если ты понимаешь, о чем я. А что, завидуешь?