Роберт Годдард - Нет числа дням

— А в чем же дело?

— Дело в том, что он был. Мы узнали это из записей церковных старост того времени. Кстати, о старостах. Нынешний дал мне ключи от колокольни. Сюда.

Девушка вернулась в начало нефа и отперла дверь, ведущую на первый этаж колокольни. Ник пошел за своей провожатой туда, где находились колокола. Веревки были аккуратно привязаны, чтобы ничто не мешало рассматривать западное окно, скрытое от основной части храма. И вновь Ник увидел лишь разноцветных святых. Страшного суда не было и здесь [3] Средневековый собор был высшим символом Божественного порядка на земле. Каждая его часть имела свое назначение. В восточной стороне помещался алтарь, а на западной стене изображался грядущий Страшный суд. Здесь становилась зримой пространственно-временная структура мира, строго логичная в своей иерархической целостности. .

— Мы думаем, вернее, я думаю, что витраж Суда находился именно тут. Церкви яростнее всего громили дважды: в середине сороковых и в начале пятидесятых годов семнадцатого века. Сент-Неот больше пострадал как раз во время второго периода, особенно весной тысяча шестьсот пятьдесят первого. Набеги на окружающие церкви его, однако, не коснулись.

— Отчего же?

— Ответ находим опять в записях. Викария к тому времени выслали. Староста записал, что церкви помогало семейство Роус, жившее в Холтон-Бартоне, вблизи моста Тамар, всего в нескольких милях на север от Ландульфа. Один из членов семьи, Энтони Роус, был полковником в армии Кромвеля и мировым судьей графства. Остальные, однако, симпатизировали Высокой Церкви [4] Направление англиканской церкви, тяготеющее к католицизму; придает большое значение авторитету духовенства, таинствам, обрядности и т. п., но отвергает слияние с Римско-католической церковью. . Деньги на одно из окон когда-то пожертвовал некий Николлс, кузен Энтони. Семейные связи — великое дело. Окна, правда, пришлось побелить, зато они остались в целости и сохранности на радость грядущим поколениям.

— К чему вы клоните, мисс Хартли? При чем тут Ландульф?

— Очень даже при чем. Сколько до него? Миль двадцать? Долгий, но вполне реальный путь в тысяча шестьсот сорок шестом году.

— Тысяча шестьсот сорок шестой? Я думал…

— Недавно мы обнаружили письмо одного из церковных старост, некоего Ричарда Бодена. Он описывает предосторожности, которые местный священник принял во время «кризиса пятьдесят первого». «Шесть лет назад, — пишет Боден, — мы спрятали наше красивейшее окно, поскольку Корнуоллом завладели парламентские войска. Витраж перевезли в безопасное место, к нашему верному другу мистеру Мэндреллу, замуровали, и, могу ручаться, он до сих пор хранится там в целости и сохранности». Письмо написано в тысяча шестьсот шестьдесят втором, через два года после начала Реставрации [5] Реставрация монархии в 1660 г. после Английской буржуазной революции. . Однако витраж «…до сих пор хранится там в целости и сохранности». Правда, интересно?

— А почему его не вернули на место?

— Логичный вопрос. И мне кажется, я знаю, как на него ответить. Связи церкви с семейством Роус натолкнули меня на мысль поискать следы Мэндрелла в районе Холтон-Бартона. Некие Лоуэры из близлежащего Клифтона симпатизировали роялистам и Высокой Церкви. И, судя по их близкой дружбе с вашим собственным предком, испытывали глубокую антипатию к пуританам — как вы, наверное, и сами знаете, сын Теодора Палеолога погиб, защищая короля, при Нэйсби. Оказалось, что одним из ближайших соседей Лоуэров был некий Томас Мэндрелл, который женился на девице Роус. Думаю, именно он прятал витраж Суда. Однако после смерти Мэндрелла в тысяча шестьсот пятьдесят седьмом все его имущество передали сэру Грегори Нортону, убежденному стороннику Кромвеля. Кто-то из членов семейства Нортон жил в доме Мэндрелла уже после Реставрации. Боден писал, что витраж замуровали — не иначе как в какой-то стене. Если новый жилец симпатизировал пуританам, не стоило рассказывать ему о сокровище роялистов, тайно хранящемся у него дома.

— И что это был за дом?

— Не догадываетесь?

Ник усмехнулся очевидности ответа:

— Треннор?

Элспет кивнула:

— Витраж замурован в одной из его стен.

Они вышли из церкви и заглянули в бар, где Элспет удивила Ника, заказав кружку пива и тарелку сандвичей. После сытного завтрака Ирен Нику есть не хотелось, и он ограничился стаканом минералки. Сделав заказ и усевшись за стол неподалеку от камина, они вернулись к разговору о давно потерянном, но имеющем все шансы объявиться витраже церкви Сент-Неот.

— Неужели ты серьезно — про старинный витраж и все остальное?

— Совершенно серьезно, Ник. — (Где-то между церковью и пабом они начали называть друг друга по имени). — Найти его — давнее и страстное желание мистера Тантриса, во всяком случае, именно так мне было сказано.

— А твой Тантрис бывал в здешних краях?

— Вероятно. Вообще-то он живет затворником, так что это скорее всего был недолгий, кратковременный визит.

— И он хочет купить Треннор в надежде найти пропавший витраж? Где? В стене? Под полом?

— Дело в том, что шансы довольно высоки. Письмо Бодена практически не оставляет сомнений.

— Особенно если учесть, что Треннор — далеко не маленькое здание. А люди, которые точно знали, где замуровано сокровище, умерли три сотни лет назад.

— Именно поэтому так важно, чтобы в доме не осталось жильцов. Скорее всего нам придется снести не одну стену, прежде чем мы обнаружим желаемое. Перед тем как перевезти витраж в Ландульф, его тщательно упаковали — там около тридцати отдельных панелей, аккуратно завернутых и упрятанных в огромный деревянный сундук. Потом замуровали. Я знаю, что твой дед расширил и перестроил здание, поэтому мы скорее всего говорим о стенах, которые теперь оказались внутри. Все они достаточно толстые, во всяком случае, на первый взгляд. Мне так и не удалось посмотреть дом.

— Отец обошелся с тобой не слишком любезно.

— Имел право, учитывая, что я собираюсь сделать с его жилищем.

— Рад, что ты это понимаешь.

— Именно потому мистер Тантрис не станет скупиться.

— Ему это нетрудно.

— Не спорю. Богатей, потакающий собственным капризам. Можешь презирать его, если хочешь. Но помни: Боден писал, что это был лучший витраж. Еще прекрасней, чем изображения Сотворения и Потопа. А ты ведь не станешь отрицать, что они просто великолепны. Кстати, это окно может оказаться и самым древним, если вспомнить, что колокольня гораздо старше основного здания. Возможно, оно было изготовлено лет за сто до остальных. Или даже раньше. Необыкновенная будет находка — и для истории, и для искусства.

— И, могу предположить, неплохая ступенька в твоей карьере.