Карин Жибель - Укус тени

В течение нескольких долгих минут он стоит на коленях, потрясенный тем, что здесь недавно побывал кто-то другой…

И вдруг негромкий звук, раздавшийся за спиной, заставляет Жоашима обернуться.

Его несимпатичное лицо перекашивается, а глаза едва не выкатываются из орбит.

Прямо ему в лоб направлен ствол пистолета. Чтобы молить о пощаде, Жоашиму даже не надо становиться на колени — они так уже на них стоит. Стоит и дрожит, как осиновый лист на ветру.

— Не надо!..

— Все кончено, Жоашим…

— Не надо! Не делайте этого! Доктор, нет!

Лесную тишину разрывает грохот выстрела. Пуля попадает бывшему насильнику прямо в голову, и он падает на могилу своей последней жертвы…

Нина, резко вздрогнув, просыпается. Ее колени дрожат, она тяжело дышит.

Да, этот тип в данный момент находится именно там. Ей следовало бы тоже поехать туда и поступить именно так, как она поступила во сне.

Но если она убьет Жоашима, полицейским не составит труда выстроить цепочку доказательств.

Есть ли связующее звено между Лидией и Жоашимом? Кто был знаком с ними обоими?

Их психиатр.

Психиатр, чья дочь была любовницей Лорана, а затем выбросилась из окна третьего этажа…

Нина снова опускает голову на подушку и закрывает глаза.

«Я не могу бросить Манон. Она слишком сильно во мне нуждается… Я придумаю что-нибудь другое… Я заставлю его совершить самоубийство».

Бенуа щурится: через окошко прямо ему в глаза светят солнечные лучи.

Он выбирается из своего жалкого убежища — частично стягивает с себя одеяло.

За решеткой — никого.

Дневной свет обратил их всех в бегство. Их — это тех жутких монстров, которые сновали вокруг во время его ночного полузабытья.

Теперь никто не будет беспокоить его до самого вечера.

У Бенуа такой сильный жар, что ему кажется, будто голова погружена в огнедышащую лаву.

Взгляд его слезящихся глаз медленно скользит по решетке, то поднимаясь, то опускаясь вдоль ее металлических прутьев. Он видит странный ореол света, внутри которого появляются знакомые лица. Все они ободряюще улыбаются: Гаэль, Жереми, мать и отец… Остатки воспоминаний о давнишней жизни, которые скоро исчезнут навсегда.

Бенуа протягивает руку к этим лицам, но она тут же бессильно падает на пол.

Они здесь, они все здесь. Они еще не забыли о нем, они еще не похоронили его.

Они его ждут, они надеются, что он вернется, и Бенуа чувствует эту их надежду где-то в глубине своего сердца.

По его посиневшим щекам стекают обжигающие кожу слезы. Он чувствует их соленый вкус на губах.

И вдруг у него появляется ощущение спокойствия и грусти.

Бенуа улыбается — улыбается назло навалившимся на него напастям — и бормочет:

— Когда я умру, я смогу вернуться к себе домой…

Да, он вернется к себе домой. Покинет это подземелье, по которому бегают крысы.

Крысы, одна из которых прошлой ночью изгрызла лицо Лидии.

Они едут втроем в обычном — без полицейской символики — автомобиле и молчат. Все трое чувствуют себя подавленными.

Родители Лидии наконец-таки соизволили позвонить Фабру — где-то около полудня. Они, как оказалось, находились в отпуске. Ездили в Марокко в составе группы таких же, как и они, пенсионеров.

Они заверили, что Лидия живет уединенно в их бывшем доме, изолированном от всего остального мира. Несмотря на то что они больше не общаются со своей чудаковатой доченькой, им совершенно точно известно, что она живет именно там…

Поэтому Фабр решает съездить туда еще раз. Вдруг им повезет и рыжеволосая женщина окажется в это время — в два часа дня — у себя дома… Машину ведет, слегка нервничая, Торез, Фабр сидит рядом с ним, а Джамиля дымит сигаретой на заднем сиденье.

Наконец они подъезжают к мрачным воротам и, остановившись, выходят из автомобиля.

— Не очень-то гостеприимное на вид местечко! — цедит сквозь зубы Джамиля.

— Да, оно сейчас выглядит еще менее гостеприимным, чем вчера вечером! — соглашается Эрик, открывая ворота.

Они втроем поднимаются по ступенькам крыльца и стучат в дверь. Опять нет ответа. Фабр сердито вздыхает.

— Вот черт! Ну где она шляется?!

— Если эта особа имеет какое-то отношение к исчезновению Бенуа, то она, возможно, пустилась в бега, — предполагает Джамиля, уже начиная стучать зубами от холода.

— Вполне возможно, — с готовностью соглашается Эрик. — И что мы теперь будем делать? Поедем назад?

Они отправляются обратно к автомобилю, чувствуя себя еще более подавленными. Но вдруг Фабр резко останавливается: он замечает небольшую белую машину, припаркованную возле старого металлического ангара, покрытого полузасохшим плющом. Вчера вечером он, должно быть, не увидел ее из-за темноты.

— Вон стоит ее «клио», — тихо произносит он.

— Э-э… Вы считаете, что хозяйка находится внутри дома, но не хочет нам открывать? — спрашивает Джамиля.

— Может быть, и так… Давайте заглянем в ангар!

Он толкает дверь ангара. Внутри, окутанный полумраком, стоит черный автомобиль.

— О господи! Да это же «ауди» Бена! — восклицает Эрик.

У всех троих на секунду замирает сердце: их поиски, похоже, вот-вот увенчаются успехом.

Они бросаются обратно к дому, однако на этот раз уже не утруждают себя стуком в дверь: лейтенант поспешно выхватывает свой пистолет и стреляет в замок, пока тот не разваливается. Прямое нарушение требований уголовно-процессуального кодекса.

Все трое заходят в темный коридор и пытаются включить освещение, однако выключатель почему-то не работает.

Держа на всякий случай свои пистолеты наготове, они начинают осторожно осматривать помещение.

Джамиля первой замечает ход, ведущий куда-то вниз, и они один за другим устремляются в подвал.

Открыв удивительно скрипучую дверь, они втроем спускаются по бетонным ступенькам, и… их взору предстает ужасная картина.

— Бен! — кричит Эрик и бросается к металлической решетке.

За этой решеткой они видят Лорана, неподвижно лежащего возле стены. Он словно бы спокойно спит.

— Бен, ты меня слышишь?

— А ну-ка, отойдите! — приказывает Фабр.

Эрик и Джамиля отходят немного в сторону, и майор двумя выстрелами из пистолета разносит замок на куски.

Лейтенант, оттолкнув майора, бросается к своему другу и, опустившись на колени, склоняется над ним. Джамиля в волнении закрывает ладонями рот. Она поочередно смотрит то на изуродованный труп Лидии, то на тело своего бывшего любовника.

Эрик поднимается на ноги и поворачивается к своим коллегам. По его взгляду они понимают, что пришли сюда слишком поздно.

Джамиля сидит на нижней ступеньке лестницы. Она горько плачет, даже не пытаясь себя сдерживать. Она не стесняется своих слез.