Стивен Бут - Вкус крови

– Черт, черт и еще раз черт! – выругался констебль.

– Что ты там делаешь? – спросила Фрай.

Купер ничего не ответил. Он открыл багажник и теперь менял обувь, надевая тяжелые туристические ботинки. Потом натянул свою куртку-ветровку и застегнул капюшон.

– Бен, отвечай! – не отставала девушка. – Что, черт побери, ты там делаешь?

– Я беру с собой телефон. Буду поддерживать связь, но это зависит от качества приема на пустоши.

Констебль проверил, есть ли в рюкзаке компас, сухая одежда и фонарь, а потом засунул телефон в нагрудный карман.

– Бен, стой на месте, – велела сержант. – Я буду у тебя через пару минут. Надо вызывать бригаду горноспасателей.

– Они появятся только через несколько часов, а здесь уже почти стемнело.

– Мы можем заставить их поднять в воздух вертолет.

– В такую пургу? Ты посмотри на север – и увидишь, как она приближается.

– Бен, я уже вижу тебя. Не отходи от машины.

– Диана, если мы его не остановим, то никогда не найдем малышку Хлою.

Купер натянул перчатки и двинулся вверх по склону холма, следуя по следам Лоренса. Он отошел уже футов на сто, когда услышал, как на обочине остановилась машина.

– Бен! – раздался голос его коллеги.

Констебль продолжал двигаться вперед. Фрай позвала его еще раз – только теперь тон ее голоса совершенно изменился. В нем больше не было гнева – только страх и какая-то мольба, которая превратила ее в совершенно другого человека.

Купер повернулся и молча посмотрел на нее. Сейчас было не то время, чтобы размышлять над тем, что сказать ей, – любые слова окажутся бессмысленными. Диане и сейчас не изменило ее умение всегда выбирать самый неподходящий момент. Пару минут он смотрел, как снег покрывает ее плечи, попадает ей на лицо и немедленно превращается в водяные дорожки, блестящие у нее на щеках… Остатки здравого смысла умоляли Бена вернуться назад, к ней, чтобы они могли вместе усесться в машине и приступить к ожиданию. Он так долго смотрел на нее, что решил, что ее красный шарф теперь навеки останется у него перед глазами.

А потом констебль двинулся дальше по пустоши. Когда он оглянулся еще раз, Диана все еще стояла возле машины и продолжала следить за ним. Вокруг нее сгущались сумерки, а снег в свете фар валил все гуще и гуще. Затем Бен перевалил через небольшой пригорок, и девушка исчезла из вида.

Дрожащими руками Диана Фрай сделала необходимые звонки. После этого ей осталось только ждать. Бен Купер знает, что у нее хватит ума ничего больше не делать, что она не потеряет голову и выполнит все необходимые процедуры, приоритетом которых было самосохранение и обеспечение помощи разыскным партиям.

Конечно, Куперу никогда не придет в голову, что у нее такие же, как и у него, инстинкты и что первым ее намерением было броситься по снегу вслед за ним. Но надо держать себя в руках, иначе во что превратится этот мир? В каком дерьме они все окажутся?

А Бен так и не сможет понять, что самое трудное – это ждать. Он никогда не узнает, как ей тяжело было сидеть в машине, наблюдая за тем, как темнеет небо и усиливается снегопад, который постепенно уничтожает все его следы.

Фрай включила дворники, чтобы очистить лобовое стекло, и посмотрела на «Тойоту» Купера. Тот как-то говорил, что она всегда вывозит его из снега. Но сейчас машина стояла покинутая на площадке, а ее хозяин в одиночку боролся с пургой. Зная Бена, можно было предположить, что он, скорее всего, даже не запер ее в своем стремлении побыстрее стать героем.

Девушка задрожала, несмотря на теплый воздух, которой шел от печки. Почему-то она вспомнила про папку, которая лежала запертая в ее столе на Уэст-стрит. Диана поняла, что если Бен вернется живым и здоровым, то она без всякого сожаления уничтожит этот документ.

В сумеречном свете пустоши выглядели какими-то искусственными – как будто на них были насыпаны горы упаковочной крошки, на белой поверхности которой то тут, то там виднелись трещины. Буквально в нескольких шагах от Бена Купера пейзаж лишался своих характерных очертаний. На месте горизонта виднелись только низкие тучи, которые лежали на вершинах холмов и бесшумно заносили окружающие пустоши снегом. Единственным ориентиром для полицейского был выход скальной породы на склоне Айронтонг-хилл – черное пятно на чуть более светлом фоне.

Бен легко двигался вдоль следов Лоренса Дейли. На земле были и другие отпечатки, но они уже успели вмерзнуть в снег, как следы на влажном цементе, так что следы Лоренса были единственными свежими на торфянике. Купер старался обходить овражки, но время от времени проваливался в сугробы по колено, и ему приходилось вытаскивать себя из них. Снег был таким холодным, что совсем не мочил его одежду – он просто намерзал на брюки, ботинки и перчатки маленькими холодными комочками. Сугробы отбирали у констебля последние силы, и мускулы его ног уже начинали болеть.

Купер знал, что обязан найти Лоренса до того, как совсем стемнеет. Ночью в такую погоду торфяные пустоши были очень опасным местом. И не просто опасным, а смертельно опасным для любого, кто оказывался на них без соответствующей экипировки. Чем сильнее будет идти снег, тем сложнее Бену будет разглядеть беглеца, если только не удастся подойти к нему совсем близко.

Он медленно, но верно поднимался по склону Айронтонг-хилл к тому месту, где лежали останки «Милого Дядюшки Виктора». Здесь снег в оврагах скрывал тонкую корку льда, который ломался под его весом. В более глубоких сугробах ноги детектива практически увязали, а вот на ровных отрезках он слышал только поскрипывание снега, который приминался под ним. Лучшего пути он все равно не мог найти, потому что по обе стороны от него было слишком много оврагов и непроходимых мест, слишком много неожиданных ям, занесенных снегом, который иногда доходил ему до самой груди, замерзших ручьев и канав, полных воды, в которую легко было провалиться.

Наконец констебль увидел цветное пятно, которое было едва заметно в темноте. Повернувшись, Купер двинулся в его сторону. Пройдя пятьдесят ярдов, он понял, что это синий пиджак Лоренса. Создавалось впечатление, что Дейли просто прилег отдохнуть у подножия скалы, среди разбросанных обломков разбившегося самолета. Но увидев его несчастное выражение лица, Бен понял, что Лоренс совершенно измучен и испытывает сильную боль.

– Мне кажется, я сломал ногу, – сказал букинист. – И очень болит грудь.

– Не шевелитесь. Придется ждать, пока спасатели нас разыщут, – сказал ему полицейский.

– Вам не надо было идти за мной, Бен.

Купер дотронулся до щеки Лоренса. Она была ледяной.

– Какого черта вы вышли из дома в таком одеянии? – спросил он. – Вы же можете умереть от обморожения!