Дженнифер Арментраут - Освобожденная

– Ты девственница, – прошептал Джулиан, словно не мог в это поверить.

– Нет! – руки, сжатые в кулаки, тряслись, все тело горело огнем. Лили попыталась отступить, но он лишь крепче прижал девушку к себе. – И это не твое дело.

Чуть ослабив хватку, ангел принялся нежно перебирать пальцами ее волосы, ласково касаясь чувствительной кожи головы.

– Здесь нечего стыдиться.

– Я и не стыжусь! – она ударила его по руке. – И прекрати трогать мои волосы.

– Как такое возможно, что ты до сих пор девственница? – не унимался ангел. – Я видел тебя с парнями… Нефилимами. Знаю, что тебе нравится ходить в тот клуб в центре города. Вот так поворот!

Святой Боже, он что, следил за ней всегда и всюду? В любом случае свою интимную жизнь Лили обсуждать с ним не собиралась. Она стукнула Джулиана в живот, однако он и не дрогнул.

– Клянусь Богом, если ты меня не отпустишь…

Джулиан невозмутимо покачал головой, опустив руку ей на затылок. Меж бровей пролегла складка.

– Знаешь, что Падшие делают с девственницами? Господи, вариантов не перечесть.

– Замолчи! – сердце бешено стучало, по коже бежали мурашки от его прикосновений, а этого никак нельзя было допускать. – И отойди от меня.

Вырваться из его рук и не сломать себе при этом шею казалось просто невозможным. Теперь Лили встревожилась не на шутку.

– Что на тебя нашло?

Вместо ответа свободной рукой он стал гладить ее по предплечью. Она дернулась.

– Не надо.

– Не надо что? – его шепот искушал. – Я ведь не делаю тебе больно, ни к чему не склоняю и не пытаюсь овладеть тобой, верно?

Верно, не пытался. Джулиан не вторгался в ее разум и ничего не внушал, хотя этим обычно как раз и славились Падшие. Нет, это собственное тело предало ее. Вот потому все, что происходило, было таким неправильным, таким глупым. Да еще и грозило немалыми проблемами. Если их заметит другой нефилим, ей несдобровать. Находиться в обществе Падшего и даже не пытаться убить его – нарушение целого свода правил, не говоря уж о том, чтобы позволять себя трогать.

Джулиан наверняка это знал.

Ангел нежно гладил девичью шею, и напряженные мышцы удивительным образом расслаблялись.

Ее никогда так не ласкали прежде, и она забылась в упоении. Это было так… так приятно. Неосознанно выгнула шею навстречу его прикосновениям, чувствуя, как вся буквально плавится изнутри. Жар опустился еще ниже, а тело расслабилось и напряглось одновременно.

– Те мужчины… те парни… ты им позволяла трогать себя? А что-нибудь большее ты им позволяла?

Он провел по кончикам ее пальцев, коснулся плоского живота. Лили дернулась, но лишь прижалась к нему еще ближе. Слишком близко. Она не могла дышать. Все чувства обострились до предела, вены опалило жидким огнем. Его ладонь скользнула по юбке еще ниже и замерла прямо на лобке. Джулиан издал тихий рык.

Жалкие остатки здравомыслия вопили, что это самая большая ее глупость и нужно немедленно остановиться; приводили тысячу доводов, не считая того, что он Падший, и ее долг убить его. Лили учили, что Падшие – воплощение зла, не имеют никаких моральных устоев. Ангел мог свернуть ей шею прямо сейчас, настолько она была уязвима. Обычно Падшие так и поступали. Заманивали своих жертв и затем убивали.

Джулиан одной рукой нырнул под юбку Лили, второй – обнял ее за талию.

– Я могу доставить тебе такое удовольствие, какое никто не доставит.

Ее внутренности сжались.

– Нет.

Легким движением он развернул ее к себе.

– Позволь мне доставить тебе удовольствие.

О, Боже, как это плохо. Это чистое безумие, но его теплое дыхание, щекочущее кожу, и правда сводило с ума.

– Нет.

Джулиан снова прижал ее к себе и теперь гладил ногу.

– Впусти меня.

Лили закусила губу, силясь устоять против соблазна вкусить обещанное удовольствие, пока он ласкал ее бедро, вскользь коснувшись розового рубца, который напоминал отпечаток ладони. Его прикосновения могли стать болезненным напоминанием о том, что случилось, когда она подпустила к себе одного из Падших слишком близко. Но вместо этого Лили всхлипнула, и Джулиан прижал девушку еще крепче. Его обжигающее дыхание скользило по ее лицу, по изгибу шеи. И это было безумно, опасно, грешно и упоительно.

Он поднял голову, и губы их почти соприкоснулись.

– Такая сладкая маленькая Лили.

Ее слух внезапно обострился, и в животе тут же образовался ледяной ком. Пронзительный вой эхом пронесся в голове. Этот звук она прекрасно знала, ошибки быть не могло.

Джулиан тоже его услышал. Сам воздух вокруг них, казалось, изменился в мгновение ока, однако возбуждение все еще бурлило в крови. Подавшись вправо, она определила точное местонахождение.

Через несколько кварталов, в той части города, куда туристы предпочитают не заходить, она услышала вопль заблудшей души, захватившей тело безвинного человека. Проклятые одержимые. Она ненавидела их так же сильно, как и падших ангелов.

– Отпусти меня, – велела она.

Джулиан снова посмотрел на нее. Вожделение так и горело в его синих глазах.

– Побудь со мной еще немного.

Если она останется хоть на секунду, то пожалеет об этом. И очень сильно. Не считая того, что произойдет, когда душа одержимого накрепко засядет в том теле. Это определенно будет грандиозный провал. У Лили оставалось всего несколько минут, пока этот человек сам не продолжил череду убийств.

Она выпустила кинжал и приставила острие к подбородку Джулиана.

– Отпусти. Меня.

На долю секунды девушка подумала, что он не сделает этого, и часть ее, пусть и крошечная, затрепетала в предвкушении.

– Почему? – спросил Джулиан.

Лили даже слегка опешила от такого вопроса. Почему?! Он же Падший – вот почему. И опять Джулиан повел себя не так, как поступил бы в такой ситуации любой другой его сородич.

Снова раздался вой одержимого, пронзив виски девушки острой болью.

Джулиан выпустил Лили из объятий.

– Мой маленький нефилим, кажется, очень занят. Тебе лучше поспешить… пока я не передумал.

У нее перехватило дыхание, но не успела она и слова сказать, как он исчез. Раз – и нет его.

Кипя от злости, Лили направилась в сторону Седьмого дистрикта. Сейчас она надерет кое-кому задницу.

– Всем, кто свободен. Примите вызов: десять-один-три, возможно, десять-один-три-М у предприятия Ritchie’s Liquors в Седьмом дистрикте.

Устало вздохнув, офицер Майкл Коне поднес ко рту рацию:

– Это семь-пятьдесят. Я неподалеку от этого места.

Он переждал, пока стихнут помехи.

– Десять-четыре. Семь-пятьдесят, – донесся приглушенный голос, – звонивший утверждает, что слышал, как кто-то звал на помощь на заднем дворе его конторы. Он вышел проверить, но ничего не обнаружил и хочет, чтобы полиция осмотрела район.